Глава 18.

Такого Елизар никак не ожидал! На самом деле он вообще ничего не ожидал, когда из любопытства влез на медленно поднимающееся из пола непонятное сооружение. Сперва, он испытал смесь удивления и разочарования — агрегатина оказалась рельефной картой какой-то гористой местности, выполненной из… золота! Странный выбор материала, но тому, кто всем тут заправляет виднее.

Второй пилот ещё в детстве читал о сокровищах, спрятанных в древних дворцах, храмах и гробницах затерянных в джунглях. Там же обитали всякие чудища и вполне реальные, но не менее опасные твари от ядовитых змей до тигров-людоедов. Сказки, конечно, но, как говорится — сказка ложь, да в ней намёк...

И вот теперь один такой «намёк» в виде странного здания, набитого золотом, а точнее, чуть ли не целиком из него состоящего, стал их приютом. Ладно, принимаем, как данность. Заодно гасим в себе ненужную нотку алчности — ясно, что этим золотом никак нельзя воспользоваться, ведь предметы здесь все большие и тяжёлые до неподъёмности. Отломать себе небольшой кусок проблематично, да и если получится отломать, то можно огрести немаленькие неприятности, когда у золота найдутся хозяева. Но даже если не найдутся, то, как его вывезти из чужой страны? (Они даже не знали, в какой именно стране находились, так-как во время катастрофы все приборы отказали.) И даже если бы удалось что-то пронести через несколько границ, то, как объяснить дома, откуда взялось такое богатство? Так что выкидываем из головы всю эту муть и сосредотачиваемся на проблемах насущных.

Разочарование случилось от того, что он увидел карту. Всё же интереснее было бы посмотреть на какой-нибудь древний механизм — артефакт исчезнувшей цивилизации. А тут — учебное пособие!

И всё же он забрался наверх и осторожно встал на поверхность карты. (Всё-таки дорогая штука!) И тут довелось ему удивиться по-настоящему, потому что карта была живая!

Елизар ясно видел миниатюрные города, дороги по которым двигались люди и повозки, пасущиеся в долинах стада, и даже птиц паривших над всем этим. Что же это такое? Про объёмные картинки он слышал, стереофильмы, где приходилось сидеть в специальных очках, видел. Но такое встретил в первый раз в жизни. Лётчик наклонился пониже, чтобы разглядеть почти микроскопический заснеженный домик у подножья внушительного горного массива, и...

.....................................................................

И вдосталь наелся снега, потому что рухнул в сугроб! Ничего не понимая, Елизар вскочил, поскользнулся и снова очутился в снегу.

— Эй, что это вы делаете, молодой человек? Что с вами? — раздался вдруг рядом дребезжащий старческий голос.

Второй пилот кое-как выбрался из сугроба и увидел почтенную старушку в широченной длинной юбке, переднике и чепце. На носу у этой бабушки красовались круглые очки с толстенными стёклами.

— Я вас спрашиваю, юноша, снова заговорила бабуля, кутаясь в широкую шаль. — Что вы потеряли в этом сугробе? Вы что, заблудились?

— За-заблудился… — ответил Елизар, не слишком покривив душой.

— Я так и знала, — кивнула старушенция. — Зайдите в дом, я напою вас чаем, а вы расскажете мне, куда направлялись в такой поздний час, да ещё и в метель.

Метель на самом деле была преизрядная. Елизар понял, что мороз пробирает его до костей, а потому был рад последовать за неведомой бабушкой в тёплый дом, где его тут же усадили в кресло, укрыли пледом и дали в руки объёмистую кружку с дымящимся напитком.

Бабушка не стала расспрашивать его немедленно о том, откуда он взялся в сугробе перед её домом среди зимы, (он сам очень хотел бы это знать, так-как только что не было ни зимы, ни дома, а были джунгли, авиакатастрофа и странное убежище в виде гигантского золотого барабана), а принялась хлопотать, приговаривая, что как раз время ужина, и гость поспел весьма кстати.

Елизар понимал, что ничего не понимает. Где он? Что это за место? Ясно, что он больше не в джунглях и вообще, скорее всего, на другом материке, но где? И что ему рассказать этой бабуле? Правду? Он сам бы в такую правду ни за что не поверил, так чего же теперь ждать от старушенции? Надо было что-то придумывать, и придумывать быстро.

Он как раз выдумывал правдоподобную ложь о том, как отстал от компании, отправившейся на прогулку, когда в дверь маленького домика постучали.

— Надо же, ещё гости! — проговорила хозяйка и пошла открывать.

Она распахнула дверь и выглянула во двор, впуская в дом свежий холодный воздух и снежинки.

— М-ме-е! — раздалось снаружи.

— Вот те раз! Козочка! — воскликнула хозяйка, всплеснув руками. — Ты-то здесь, откуда, мемека? Ну, заходи, заходи, не оставлять же живую тварь на таком морозе.

Она посторонилась и в дом вошла… козочка? Елизар даже привстал от удивления. Появившееся в комнате существо было покрыто густой белой шерстью и стояло на четырёх ногах, а ещё, у него были аккуратные чёрные рожки. На этом сходство с «козочкой» заканчивалось. Видимо, старушка очень плохо видела сквозь свои толстые очки, раз приняла эту тварь за умное и мирное домашнее животное. Но Елизар никогда не жаловался на зрение и обладал неплохой природной наблюдательностью.

От него не ускользнуло ни отсутствие хвоста у мнимой «козочки», ни то, что она стоит не на четырёх копытцах, а на конечностях имеющих пальцы. Но самое главное, у неведомого животного была морда, в которой не было ничего козьего! Скорее, это можно было бы назвать лицом, сочетающим в себе обезьяньи и человеческие черты. Больше всё-таки было человеческого, так-как лицо было безволосым, цвета тёмной бронзы и даже красивым, по-своему. И с этого лица на Елизара смотрели странно знакомые золотые глаза.

— Ну, что ты встала, милая? — ласково проговорила старушка, обращаясь к этой новой гостье, которая изумлённо уставилась на Елизара. — А, ты мальчика этого боишься? Не бойся, он тебя не съест, это я тебе обещаю! Проходи к очагу, погрейся. Сухарик хочешь?

«Козочка» вежливо взяла из руки хозяйки сухарик и послушно прошла на указанное ей место, косясь при этом на Елизара. Хозяйка ошиблась, она вовсе не боялась лётчика, но была явно удивлена тем, что видит его здесь.

— Ну, вот и славно! — ворковала добрая женщина. — Сегодня у меня на удивление удачный день. А теперь самое время ужинать. Я вас оставлю на минутку, пойду, переоденусь и тогда приступим!

Она скрылась за дверью, ведущей, по-видимому, в спальню. «Козочка» проводила старушку взглядом, после чего повернулась к Елизару и улыбнулась.

— Привет! — сказала она. — Ты откуда здесь взялся?

Струйки холодного пота побежали по спине лётчика. Сейчас он ничего не понимал, но его отчаянно напугало именно то обстоятельство, что это существо ещё и разговаривает!

— К-кто ты? — спросил он дрогнувшим голосом, нащупывая под пледом кобуру с табельным оружием.

— Ты, что меня не узнал? — с удивлением спросила его странная собеседница, но тут же хлопнула себя ладонью по лбу. — Ах, да! Совсем забыла, я же в образе йети. Извини, тебе этого так сразу не понять, а сейчас нет времени рассказывать.

— Они? — севшим отчего-то голосом спросил Елизар.

— Ну, наконец-то! — рассмеялась девушка. — Да, это я. Немного странновато, правда? И, тем не менее, мне так даже нравится. Это тело намного сильнее человеческого, хотя ему далеко до… Но это неважно, обо мне потом. Расскажи, как ты-то здесь очутился? Я думала вы уже давно дошли до побережья, и вас подобрал какой-нибудь корабль.

— Когда бы мы успели дойти? — в свою очередь удивился лётчик, немного приходя в себя. — И суток ещё не прошло, а ураган не думает заканчиваться.

— Не прошло и суток? — воскликнула Они. — А я здесь уже месяца три или четыре! На самом деле точно не знаю, сколько прошло времени — не по чему было считать. Ясно! Дело в разном течении времени в разных мирах.

— В разных мирах?

— Ну, да. А ты не заметил, что находишься в другом мире? Что ж, прими это, как факт. Что было до того, как ты сюда попал?

— Я увидел, что одна из этих штуковин вылезает из пола и слегка светится. Стало интересно, и тогда я залез на неё сверху. Потом я понял, что это рельефная карта, наклонился, чтобы рассмотреть поближе, а в следующий миг провалился в сугроб перед этим домом.

— Ясно! Со мной случилось почти тоже самое. Только я упала в дырку, в которую опустился этот макет. Они, видишь ли, могут опускаться, подниматься и меняться местами. А ещё, их под полом гораздо больше, чем наверху. Я не знаю, что это такое на самом деле, кто это сделал и зачем оно нужно, но могу предположить, что это либо порталы в иные миры, либо миры искусственные. Второе больше похоже на правду. Они созданы в подражание настоящим, но здесь может быть то, чего нет в настоящих мирах. Но, несмотря на всю свою искусственность, здесь всё живое...

— А ты… почему такая? — спросил Елизар, который мало что понял из слов девушки, к тому же никак не мог привыкнуть к её внешнему виду.

Они открыла, было, рот, чтобы ответить, но тут дверь в спальню отворилась и в комнату вошла переодетая старушка. Оба собеседника так и замерли с открытыми ртами, поражённые её внешним видом.

Прежде всего, их потрясло то, что пожилая женщина была почти голой. Её наготу прикрывал только грубый кожаный фартук, какие носят кузнецы, но он закрывал её лишь спереди, оставляя открытым с боков и сзади старческое дряблое тело. Ноги старухи были босыми, корявыми и распухшими, с чудовищными жёлтыми ногтями непомерной длинны. На голове у неё была надета низкая кожаная шапочка — таблетка, из-под которой торчали седые космы. Круглые очки с толстыми стёклами с носа исчезли, но не похоже было, чтобы их хозяйка испытывала неудобства из-за слабого зрения — глаза её смотрели пронзительно и остро. В руках старуха сжимала большой кухонный тесак для рубки мяса.

— А, я вижу, вы подружились! — воскликнула она прежним добреньким голоском, совершенно не подходившим к её нынешнему облику. — Это хорошо. Люблю, когда гости ладят между собой, и не люблю ссор. Когда еда ссорится друг с другом, то приобретает лишний привкус!

Она замолчала как бы в раздумии.

— С кого бы начать? — пробормотала чудовищная бабка себе под нос. — С одной стороны, больше всего люблю мясо юношей, а с другой — давно хотела попробовать на вкус йети, да вот никак не получалось поймать. Взрослые очень сильны, а малышню свою берегут пуще ока! Не подступишься. Кстати, детка — хорошая попытка притвориться козой, даже рожки приделала. Знала я, что йети существа умные, но не ожидала, что настолько!

— Это настоящие рожки! — ответила Они с вызовом и выпрямилась во весь рост.

— А, так ты разговаривать умеешь? — искренне удивилась старуха. — Что за диво такое я сегодня кушать буду!

— Послушайте! — вмешался в их разговор Елизар, выпутываясь из пледа. — Давайте успокоимся, присядем и всё обсудим. Никто никого не будет кушать...

Старуха была явно не в себе и могла натворить беды, но тесак в её руке не слишком смущал крепкого спортивного парня, имевшего честно заработанный разряд по самбо.

— Ну, уж нет! — почти взвыла старуха. — Раз зашли на ужин, значит, будем ужинать! Решено — сегодня я позволю себе маленькое излишество — съем вас обоих. Расточительно, конечно, но очень уж хочется!

— Но… — начал Елизар, но не закончил, потому что на его глазах начало происходить нечто невероятное.

Старуха вдруг преобразилась. Дряблые рыхлые руки и ноги её внезапно налились тонусом и забугрились мускулами. Глаза полностью стали чёрными, без белков, а на месте зрачков появились красные светящиеся точки. Челюсти выдвинулись, а губы поджались, обнажая острые зубы с характерно выраженными клыками.

Бросок и взмах руки были так стремительны, что горло парня едва не оказалось, располосовано лезвием тесака, но Они вовремя рванула его на себя, схватив за плечи! От следующего удара Елизар увернулся сам и оттеснил девушку в угол, поставив между ними и старухой обеденный стол.

Чудовище, которое уже язык не поворачивался назвать пожилой женщиной, тут же запрыгнуло на этот стол и замахнулось снова! Этот удар лётчик блокировал подвернувшимся под руку стулом, который тут же швырнул старухе под ноги, чем смёл её со стола.

От грохота неожиданно тяжёлого тела, казалось, подпрыгнул весь дом. Однако старуха немедленно вскочила живая и невредимая. Даже хищная улыбка не покинула её уста. Чудовище вновь подняло тесак и снова бросилось на зажатую в угол пару! И тут прогремел выстрел.

...............................................................

Елизар помнил всё, что говорили ему, инструктируя по поводу применения оружия. Согласно общему своду действующих законов, правил и инструкций, выходило, что применять пистолет для защиты самолёта, пассажиров и себя лично, выйдет себе дороже в любом случае. Даже если условия складываются таким образом, что правда будет на его стороне, и все самые каверзные подзаконные акты соблюдены, применивший оружие даже против вооружённого противника, всё равно получает здоровенную кляксу на репутации и жирный крест на дальнейшей карьере.

По наивности будущий пилот тогда спросил, зачем вообще им выдаются пистолеты в полёт, раз закон при этом гораздо опаснее бандитов и террористов, которые хотят угнать самолёт? На это ему ответили, что если его что-то не устраивает в профессии лётчика, то дверь на выход всегда открыта, и он может водить автобус — там пистолеты не требуются. Выходило, что оружие им выдаётся с одной целью — если не применил, обвинить в бездействии и трусости, либо «загнать за можай», в своё удовольствие, если всё-таки выстрелил. (То, что в любимой стране любят загонять людей «за можай» по поводу и без повода, от Елизара не было секретом.)

Елизар тогда был весьма удручён тем, что услышал, ведь он до тех пор считал, что в таком серьёзном деле должно быть всё по-честному. Но его успокоил в приватном разговоре инструктор по стрельбе, который преподавал практическую часть предмета. (Юридическое свинство преподавал другой инструктор.)

— Скажи, как ты понимаешь предел необходимой самообороны, — спросил он тогда Елизара. — Когда этот предел, по-твоему, наступает?

Будущий лётчик только пожал плечами. Ни в одном законе такое не было прописано, хоть сколько-нибудь чётко и ясно, и получалось, что этот самый предел, о котором столько говорилось, будет определять судья по своему усмотрению. А что при этом померещится «левой задней» этого судьи, одному Богу известно. Практика показывала, что «левая задняя» любого судьи истолковывала законы против человека, защищающего свою жизнь и жизни вверенных ему людей, так что...

— Так вот, запоминай, — назидательно говорил инструктор. — Предел необходимой самообороны для тебя наступит в том случае, когда за ним тебе будет уже всё равно, что с тобой случится, потому что, если не станешь обороняться, то тебя за этим пределом не будет. Иными словами, выбор твой прост — выстрелить или умереть, а все прочие неприятности и беды, которые потом свалятся на твою голову, суть мелочи, по сравнению со смертью, ведь самое главное, это то, что ты будешь жив.

....................................................................

Теперь настал именно такой момент. Чудовище было чем-то иным, большим, чем просто съехавшей с катушек старухой. Оно было невероятно сильным и выносливым, а ещё, достаточно развитым, чтобы пользоваться оружием. Никакие приёмы самбо тут не помогут, так что лучше уж крест на карьере, чем крест на могилке. Глупо умирать, чтобы потом тебя ещё сожрали!

Все эти мысли промелькнули в голове Елизара за те полторы секунды, которые потребовались старухе, чтобы подняться на ноги. Тогда же было принято решение, что предел необходимой самообороны настал. В это же самое время руки лётчика уже взвели затвор пистолета!

По инструкции требовалось сперва выстрелить в воздух, но Елизар не стал — это не поможет оправдаться, а промедление будет стоить жизни. От первого выстрела всё тело старухи вздрогнуло, она остановилась и с удивлением уставилась на круглую дырочку в фартуке у неё на груди. Но это остановило чудовище лишь на миг. В ту же секунду оно заверещало и снова ринулось в атаку!

Грохнуло ещё раз, потом ещё два раза. Старуха покачнулась, выронила тесак и бесформенной грудой опустилась на пол.

— Ну, вот и всё, — проговорил Елизар, зубы которого отбивали от волнения мелкую дробь.

Но едва он опустил пистолет, как тело, пробитое четырьмя пулями, вновь взвилось вверх, и сильные руки обхватили лётчика! Елизара словно зажало в тиски. Какое там самбо! Он едва мог дышать, а зубы чудовища уже тянулись к его горлу… Единственное что удалось сделать, это выпустить в упор оставшиеся четыре пули, которые не произвели на старуху ровным счётом никакого впечатления.

Они налетела на чудовище сбоку и принялась молотить его кулаками! Девушка забыла всё, чему её учили когда-то в области рукопашного боя и отец, и дядя, а потому дралась, как дерутся девчонки всего мира — беспорядочно и бестолково, но яростно! К тому времени полузадушенный лётчик уже почти потерял сознание, а зубы монстра, готовы были впиться в его горло. И тогда Они, не зная, что предпринять, что есть силы, боднула старуху своими рожками!

Вопль демона резанул барабанные перепонки, грозя людям потерей слуха! Старуха кричала, задрав голову кверху, словно пыталась докричаться до других миров. Её руки упали по швам, выпустив Елизара, и тело лётчика оказалось на полу. Он тут же пришёл в себя и перезарядил пистолет, но стрелять уже не требовалось.

Фигура чудовищной хозяйки дома вдруг начала стремительно «худеть» и истоньшаться. Кожаный фартук внезапно стал ей велик и повис, как на вешалке. То же произошло с шапочкой-таблеткой, съехавшей набекрень. Её всю колотила крупная дрожь, и вдруг целые куски плоти стали отваливаться и падать на пол, рассыпаясь в прах! Тело начало исходить странным черноватым паром, и через пару мгновений осело грудой костей, прикрытой фартуком.

Юноша и девушка посмотрели друг на друга круглыми глазами. Елизар подцепил фартук стволом пистолета и отбросил его в сторону. Куча костей на глазах оседала, сами кости рассыпались и, как будто, испарялись, словно были сделаны из сухого льда. Вскоре от них ничего не осталось.

— Чем это ты её так? — спросил Елизар всё ещё чувствовавший боль от стальных объятий чудовища.

— Вот этим, — почти прошептала девушка и с некоторой опаской погладила свои рожки.

— Они у тебя что, особенные? — снова спросил лётчик.

— Наверное. А ты вообще часто видел у девушек обыкновенные рожки на голове?

Оба снова посмотрели друг на друга и вдруг начали смеяться! Смеялись они долго, мучительно, истерически. В конце концов, Они уже не могла удержаться на ногах от смеха, и Елизару пришлось поддерживать её, чтобы она не упала. Девушка оказалась у него в объятиях, и вдруг её смех прекратился.

С минуту оба смотрели глаза в глаза, после чего Они смущённо высвободилась из рук мужчины, и на всякий случай отошла немного в сторону. Елизар тоже смутился, наверное, первый раз в жизни. Он не забыл, что хотел сделать с этой девушкой, но теперь перед ним была самка йети, хотя он явно чувствовал под шерстью настоящее девичье тело.

— Я не знала, что мои рожки на такое способны, — заговорила девушка, стараясь, под предлогом продолжения разговора, скрыть охватившую её неловкость. — У моего деда были волшебные рога. У отца тоже рога есть, но я никогда не слышала, чтобы он ими пользовался, для чего бы то ни было. Может они ничего такого и не могут. А у меня вот, что получается...

Они вдруг замолчала, хлопая глазами. За несколько месяцев она успела забыть, какую игру вела с людьми, выжившими после авиакатастрофы. Теперь она явно сболтнула лишнее, да ещё тому самому парню, который с ней ёрничал и изводил мелкими издёвками, думая таким образом произвести впечатление. Но теперь всё было по-другому. Они попали в общую беду, вместе сражались и победили. Елизар даже смотрел на неё теперь как-то по-новому. Ах, да, она же теперь йети...

— Они, — проговорил Елизар несвойственным для него тоном, — ты должна мне многое рассказать, иначе я не знаю, что обо всём этом думать и что делать дальше.

— Я сама знаю не намного больше тебя, — пожала плечами девушка. — То, что я говорю, по большей части догадки, но если ты хочешь что-то узнать — спрашивай, отвечу, как смогу.

— Прежде всего — что это было?

Елизар указал на фартук старухи, от которой совсем уже ничего не осталось.

— Существо допустимое в этом мире, — ответила Они. — Я уже говорила тебе, что миры эти, искусственные. Не знаю, кем и для чего они созданы, но это, скорее всего макеты реальных, а может и нереальных миров. Вот скажи — что ты слышал про снежных людей?

— То, что это выдумка, антинаучный факт, — проговорил Елизар и украдкой смерил Они взглядом.

— Здесь этот «антинаучный факт» проживает в горных пещерах и охотится на снежных баранов. Я жила у них достаточно времени, чтобы поверить в их реальность. Мне не встречались йети в других мирах, где доводилось побывать, и я не знаю, существуют ли они ещё где-нибудь, но здесь они существуют и чувствуют себя неплохо. Видимо, в этом мире, кроме йети есть и другие существа, которые у тебя дома считаются фантастическими или «антинаучными». Одно из таких существ — эта старуха. Не скажу наверняка, но видимо она оборотень. Какая-то местная разновидность.

— Местная разновидность? — недобро усмехнулся Елизар. — Ты это так говоришь, будто оборотни, это обычное дело. Да и вообще, — тот мир, этот мир! Послушал бы тебя наш препод научного коммунизма!..

— Чего научного?

— Коммунизма. А ты что ничего об этом не слышала?

— Слышала, — ответила Они, в голове, которой мелькнула догадка, основательно осложнившая ситуацию. — Что касается оборотней, то посмотри на меня и увидишь одну из разновидностей. И не надо делать такие глаза, сам мог бы догадаться. А насчёт разных миров, вспомни — вы прилетели из одного мира, потерпели катастрофу в другом, а сейчас мы с тобой находимся в третьем. На самом деле их великое множество! Разных — обитаемых, необитаемых, материальных, абстрактных, каких угодно. И все они части великого сущего непостижимого разумом. Та теория, о которой ты упомянул, отрицает множественность миров, как отрицала её когда-то безумная инквизиция. Именно из-за узости своего мировоззрения, эта теория потерпела крах.

— Ну, не скажи! — возразил Елизар. — Самое большое и могучее государство на этой теории живёт...

— Елизар, какой, по-твоему, сейчас год? — спросила Они, сама отчего-то волнуясь.

— Что значит, какой? — подозрительно нахмурился лётчик. — Известно какой — тысяча девятьсот шестьдесят седьмой.

— Я так и знала, — вздохнула девушка.

— Что ты знала? — спросил Елизар подозрительно.

— Вы не просто прошли в другой мир, но и основательно сместились во времени.

— То есть?

— В мире людей, который знаю я, и откуда родом моя мама, сейчас совсем другое время. Я сама забыла, какой там сейчас год, ведь мы в том мире не живём, а только иногда приезжаем в гости, но там сейчас больше чем на полвека позже твоего времени. А того мира, который тебе знаком, считай больше нет, как нет и страны, в которой ты родился. Точнее, страна-то есть, но она совершенно другая и сейчас там мало, кому интересна теория научного коммунизма.

Последовала долгая пауза. Казалось, Елизар пытается уложить полученную информацию за упрямым лбом, но видимо он был занят иными размышлениями.

— Они, сказал он знакомым насмешливым тоном, — ты что, прикалываешься?

Девушка не сразу поняла, что он имеет в виду, а когда до неё дошло, разочарование смешалось в её душе, со смехом, который вызывал в ней сейчас этот «Фома Неверующих».

— Да, — ответила Они, — прикалываюсь. Конечно, прикалываюсь! Это же весело — отрастить на себе шерсть, специально, чтобы тебя удивить. А что касается старушки, то это просто местная жительница. Остальное тебе, считай, померещилось! Ладно, герой, давай посмотрим, что нам оставила в наследство добрая хозяйка. Надеюсь, она питалась не только человечиной?

Надежды Они оправдались. В буфете нашлись разные сладости, в кладовке соленья и варенья, (судя по этикеткам, все промышленного производства), на кухне молоко, мука и яйца. Не было только мяса, но это обстоятельство как-то совершенно не удручало.

Они тут же принялась стряпать, и вскоре с кухни потянуло божественным запахом горячих блинчиков. Елизар с мрачноватым видом накрыл на стол, проявив, между тем, в этом неплохое знание дела. Наконец, оба уселись за трапезу, к которой нашлась объёмистая бутыль эля.

— Ну, что же, за то, чтобы успешно выбраться отсюда! — провозгласила Они, поднимая свой стакан.

— Да, давай за это, — согласился лётчик. — Скорее бы отсюда выбраться. Кстати, ты знаешь, как это сделать?

— Понятия не имею! — беспечно улыбнулась Они. — Я здесь впервые, и только-только приступила к изучению этого мира.

— Но, как же тогда быть? — встревожился Елизар. — Мы что, можем застрять здесь навсегда?

— Можем, — ответила Они с набитым ртом. — Можем навсегда, можем надолго, а может быть, уже завтра найдём выход. То, что выход есть, это, несомненно. Тот, кто делал этот мир, врядли хотел создать безвыходную ловушку. Раз есть вход, то есть и выход, надо только догадаться, где он. Но меня сейчас беспокоит другое.

— Что именно?

— Ответственность. Старушку-то ведь мы убили, как ни крути! А вдруг, согласно местным законам, людоедство здесь в порядке вещей?

У Елизара кусок встал поперёк горла. Он живо представил себе их арест, расследование, суд и последствия, которые могут быть самыми разными, вплоть до самых тяжёлых. Вид у него при этом стал настолько озобоченно-сосредоточенным, что девушка снова рассмеялась. Пилот понял, что над ним шутят и обиделся.

— И ничего смешного нет, — проворчал он. — После того, что ты порассказала об этом мире, здесь это не кажется невозможным.

— Ах, вот как? Но ведь ты же ни во что такое не веришь, и думаешь, что я прикалываюсь! Так вот, теперь я действительно настроена поприкалываться, но ты не будешь знать, прикалываюсь я или нет. Это будет моя маленькая месть за недоверие!

Парень фыркнул. Такого, чтобы девушка была достаточно умна и бросила ему вызов, ещё не бывало! Его самолюбие оказалось задето, но, понятное дело, сдаваться он не собирался. Ладно, поглядим, чья возьмёт! Эта девчонка ещё будет умолять его о любви, и вот тогда увидим, кто будет смеяться последним!

Такие мысли привели его в лучшее расположение духа, а потому он спросил:

— Скажи мне лучше, зачем ты пыталась притвориться козой?

— Это первое, что пришло мне в голову, — ответила Они. — Кого люди скорее испугаются козу или йети? Мне очень хотелось в тепло, ведь, несмотря на шерсть, я так замёрзла! Я тогда подумала — пусть только позволят зайти в дом, а там я что-нибудь придумаю, как-нибудь договорюсь с хозяевами. А оно вон как вышло...

— А ты можешь это… Ну, превратиться обратно?

— Могу. Может быть не так легко, как могла раньше, но всё-таки могу. Я теперь знаю первооснову этого мира и могу её использовать также, как использовала межмировую плазму.

— И что же это за первооснова?

— Я называю её — летучее золото.

— Как это летучее? Газообразное, что ли?

— Скорее эфирное, распылённое до более тонкого состояния, чем газ. Это где-то посередине между газом и вакуумом.

— Ты что, опять прикалываешься?

— Ага, прикалываюсь! — рассмеялась Они и вдруг с неё начала исчезать шерсть. — И, честно говоря, мне немного надоело ради прикола ходить этакой обезьянкой. Йети очень милые, но я ведь всё-таки… Ой!

Девушка вдруг спохватилась, потому что с исчезновением шерсти осталась перед обомлевшим парнем совершенно голой. Она вскочила, опрокинув стул, и скрылась в старухиной спальне. Елизар некоторое время сидел, открыв рот, потом налил себе ещё эля и махнул целый стакан. Мысль пойти вслед за девушкой соблазнительно стукнула в затылок, но он не двинулся с места. За любой другой побежал бы похотливым козликом, и скорее всего, добился бы желаемого через минутку-другую. Он привык запросто ломать показное сопротивление на раз, но Они не была «любой другой». С ней такое не пройдёт, он это чувствовал. А вот, собственно, как быть с этой особенной девушкой, Елизар не знал совершенно. Ладно, подождём, осмотримся, а там видно будет! Отказываться от своих намерений он не собирался. Рано или поздно он найдёт к ней тропинку, и вот тогда...

Они появилась завёрнутая в чистую простынь, с шалью, накинутой на плечи, но босиком. Впрочем, в доме было тепло.

— Извини, — проговорила девушка смущённо, как будто вид её обнажённого тела мог чем-то оскорбить или обидеть её нечаянного спутника.

— Я ничего не видел! — шутя, воскликнул Елизар, притворно прикрыв глаза ладонями.

От этого Они ещё больше смутилась и сделалась цвета нагретой бронзы. Но Елизар не стал над ней подшучивать, а наоборот поднял её стул и усадил на него девушку, проявив неожиданную галантность.

— Извини за недоверие! — проговорил он с обезоруживающей улыбкой. — Понимаешь, не тому меня всю жизнь учили. Диалектический материализм и всё такое… Никаких чудес не бывает, а если и видел что-нибудь, то лучше молчи — целее будешь. Вот, например, когда мы еле тянули и думали, что вот-вот рухнем, появляется рядом с самолётом дракон. Не знаю, померещилось мне или нет, но он взял на себя часть нагрузки, и только так мы смогли дотянуть до джунглей, а там воткнулись в зелень, как в подушку. Все пассажиры это видели, но мы с Андрюхой условились, что будем молчать, а остальных убедим, что это было облако такое, на дракона похожее.

— Но почему вы решили так сделать?

— Просто потому, что не хотим оказаться в «дурке». Напиши мы такое в рапорте, и нам уже точно не летать. И это ещё в лучшем случае! А в худшем, признают недееспособными психами и запрут в психушку, добро, если не до конца дней.

— Значит, у вас там не признают правду и любят ложь?

Елизар несколько секунд подумал.

— Скорее всего, у нас поверят правдоподобной лжи, чем неправдоподобной правде, — изрёк он. — Но ведь так везде происходит!

— Только не у меня дома, — пожала плечами Они. — У нас ложь не в чести, даже если в неё легче верится. Ведь тот, кто поступает подобным образом, глуп. Он ослабляет сам себя и сам себе вредит, потакая лжи.

— Что же это за дом такой, где ты живёшь? — усмехнулся Елизар. — Такое только в сказке бывает!

— Если расскажу, ты не поверишь, — покачала головой Они.

— А ты попробуй, — ухватился за эту мысль её собеседник. — Обещаю прилагать все усилия, чтобы верить, даже если услышу самое невероятное.

— Хорошо, — кивнула Они. — В таком случае, прими тот факт, что самое невероятное бывает не только в сказке!