Глава 29.

— И тогда отрубленная кошачья голова взлетела под самый потолок и вцепилась зубами в змею, затаившуюся на балке! Так, кошка уже после смерти спасла свою хозяйку.

Дружный вздох-восклицание полный удивления и восторга был наградой за рассказанную легенду. Господин Сай с удовольствием обвёл взглядом своих новых друзей. Он всегда любил, когда его внимательно слушали, а эта аудитория отличалась ещё и совершенно детской непосредственностью. Странно было только то, что эти люди не знали легенд, которые всем были знакомы с детства.

Нет, встреченная им группа оказалась не бандой разбойников, это были охотники на нэко. Как ни странно, они обладали преувеличенным чувством чести и прямо таки кичились своей честностью и воспитанностью. Прежде всего, они обращались крайне почтительно с неизвестным стариком, встретившимся им в таком месте, где странно было встретить вообще какого-либо путника.

Когда же Сай рассказал им о своём приключении с нэкоматами, вся компания немедленно повернула назад. Сталкиваться с двухвостыми ёкаями никому не хотелось. (Профессор намеренно умолчал об исчезновении судивших его кошек, когда манэки-нэко вынес свой «приговор».)

Теперь они вместе шли через перевал. Мешок с монетами вместо Сая нёс дюжий молодец, который потащил бы и самого старика, если бы тот выказал такое желание. Профессор щедро заплатил парню за услугу, от чего тот несказанно обрадовался. Оказывается, он получил при этом больше, чем, если бы им сопутствовала удача в поимке котят нэко.

Вообще, на деньги господина Сая никто не покушался. Людям это как-то не приходило в голову, что значительно подняло их в глазах старика, ведь отобрать у него сокровища, дарованные каменным манэки-нэко, было проще простого. Поэтому он решил отблагодарить их всех за еду и оказанные во время путешествия услуги, а пока развлекал всю компанию известными ему легендами, где кошки, как обычные, так и наделённые сверхъестественными способностями, были добры и милосердны к хорошим людям, но жестоки и безжалостны к злодеям.

— Господин Сай, расскажите ещё!

Ну, уж своему носильщику он не мог отказать. «Великан с детским лицом», как его называл старый профессор, слушал его истории, весь светясь, как это бывает с мальчишками, забывающими обо всём, когда им рассказывают сказку. Что ж, будет тебе история!

— В одном городе жил великий самурай, — начал господин Сай новый рассказ. — Был он бесстрашным воином и человеком полным всяческих достоинств, но имел один изъян — очень плохо относился к собственной жене. Что ни день, он её колотит! За малейшую провинность бьёт так, словно она разорила и уничтожила его дом. При этом большая часть этих провинностей была выдумана им самим. Просто, проснувшись утром, он не мог иначе обрести бодрость духа, как, не избив жену до полусмерти, а вечером без этого просто не мог уснуть.

Соседи постоянно слышали крики и плач, доносившиеся из дома самурая, но как им не было жаль бедную женщину, которая к тому же была известной красавицей, вмешиваться в семейную жизнь такого знатного господина, каким был этот самурай, никто не смел. По правде, никому также не хотелось расставаться с жизнью, так-как стычка с великим воином означала верную смерть!

Но вот однажды несчастная жена самурая заболела и умерла. Все кто знал её, горевали о печальной участи бедняжки, но были и такие, которые вздохнули с облегчением. Кто-то радовался, что больше не услышит горестных воплей из соседнего дома, а кто-то справедливо рассуждал, что мучения невинной жертвы, наконец, закончились, а значит, ей теперь хорошо!

Самурай тоже переживал из-за смерти жены, и винил себя за то, что был ей таким плохим мужем. На самом деле он не был ни злым, ни жестоким человеком, но ничего не мог с собой поделать. В его груди билось железное сердце воина, и, чтобы соблюдать душевное равновесие он должен был убивать по двадцать врагов в день, а войны в то время как на грех, не было. Вот он и вымещал свою жажду битвы на жене, да не так, как это пристало мужчине.

Однако сделанного не вернёшь. Самурай погоревал-погоревал и успокоился. Соседи тоже успокоились, особенно когда услышали, что скандальный воин жениться больше не собирается. (Он сам так сказал.)

Прошло время. Не знаю, много ли его прошло или нет, но думаю, что не очень много, где-то с полгода, когда в этом городе вдруг начали исчезать дети. Исчезали только девочки восьми-десяти лет, и никто не мог понять, куда они деваются. Стоило такой девочке выйти из дома, чтобы купить зелени или навестить родственников, которые жили на другой стороне улицы, как смотришь — её и след простыл! Сколько ни пытались их искать, всё бесполезно, хоть о бандитах и ворах в той местности давно уже не слышали. Так до конца года пропало, наверное, двадцать девочек, после чего эти пропажи прекратились.

Прошло ещё время. На сей раз его прошло гораздо больше — целых семь лет. Самурай так и не женился больше, а свой внутренний огонь вымещал на деревянном болване, о который отбил все кулаки. А для того чтобы не перестать быть мужчиной, он ходил к куртизанкам в бордель на окраине города.

Как-то раз возвращался он из борделя поздно вечером, когда увидел на улице незнакомую девушку. Темнота ещё не успела накрыть мир своим покрывалом, а потому самурай разглядел, что девушка эта молода и прекрасна! Она была похожа на едва распустившуюся розу, и смотрела на него весело и без робости, приличествующей скромным девушкам.

— Красавица, скажи мне своё имя! — воскликнул самурай, думая, что это, наверное, прекрасная гейша, недавно поселившаяся в городе.

Но девушка только весело рассмеялась, и, ничего не ответив, побежала прочь!

— Куда же ты? — крикнул самурай, и припустил за ней.

Он и сам не знал зачем ему это нужно, и для чего он вдруг побежал за незнакомой девушкой, вместо того чтобы идти домой. Но, начав преследовать беглянку, он уже не мог остановиться!

Самурай умел бегать быстрее оленя, но к своему удивлению догнать девушку оказался не в состоянии. Она порхала перед ним, как бабочка, то подпуская на расстояние вытянутой руки, то удаляясь далеко вперёд.

Вдруг она остановилась. Подбежавший самурай с удивлением увидел, что она не одна. Рядом стояла ещё одна девушка, такая же прекрасная и юная, но она напоминала не розу, а колокольчик, какие можно увидеть летом на окраине поля. Как и первая, эта девушка смотрела на запыхавшегося самурая весело и с вызовом, а когда он приблизился, бросилась с подругой наутёк.

Такого самурай никак не мог стерпеть! Он погнался за обеими девушками, решив, что нагонит их, во что бы то ни стало, и тогда они получат от него за дерзость! (Как именно он собирался наказать нахальных бесстыдниц, он, скорее всего, сам себе не представлял. Да и неважно это!)

И всё же догнать беглянок у него получилось только, когда они сами его к себе подпустили. И тут обнаружилось, что девушек уже не две, а три! Третья девушка была нежна, как лепесток цветка сакуры, но и она смотрела на мужчину смело и с вызовом.

История повторилась снова, и теперь уже три девушки убегали от самурая по дороге ведущей прочь от города. Так случилось ещё раз, потом ещё и ещё, и ещё. Вскоре целая толпа красавиц с весёлым смехом бежала впереди самурая, у которого глаза вылезали на лоб от вожделения, усталости и упрямства!

И вдруг девушки остановились. Самурай тоже остановился, озираясь вокруг и тяжело дыша. Он внезапно обнаружил, что отбежал на порядочное расстояние от города, и теперь находился в священной роще, той самой, где было принято хоронить умерших из числа наиболее богатых и знатных жителей города. Именно здесь была похоронена и его жена.

Пока самурай оглядывался, вокруг что-то изменилось, только он не сразу понял что именно. А когда понял, то ощутил невольный страх, хоть и был очень храбрым воином. Дело в том, что вокруг него сидели уже не девушки, а кошки!

Кошки были крупные, разноцветные и очень красивые, но вид у них был не такой, как у обычных домашних кошек в присутствии человека, а скорее такой, как у людей-охотников в присутствии дичи. Или может быть, как у тех же кошек, загнавших мышь в угол.

— Здравствуй, муженёк! — Вдруг услышал самурай, и, обернувшись, увидел, что к нему идёт его покойная жена.

Она была в погребальных одеждах, но не выглядела мёртвой. Лицо её сияло какой-то совершенной неземной красотой, глаза светились хищным лукавством, а на губах играла дерзкая улыбка, какой он никогда не видел у неё при жизни.

— Наконец-то ты пришёл меня навестить, а то ведь совсем забросил, променяв на куртизанок и деревянного болвана для битья! — насмешливо проговорила покойница, и вдруг превратилась в огромную кошку с двумя хвостами. — Ты не представляешь, как я скучала по твоим тумакам! Хотя, зачем лгать? Ничуть я по ним не скучала! Мои бакэнэко не дают мне скучать, недаром я забрала лучших из лучших дочерей у родителей, которые готовили их на съедение таким же мужьям, как ты. А вот по тебе я действительно соскучилась, и все эти годы мечтала о встрече. И вот наконец-то ты здесь, чтобы ответить за всё, что делал со мной, за каждый день моих мучений и за раннюю могилу тоже! Ладно, хватит разговоров. Девочки, я обещала вам хорошее угощение, так вот оно перед вами! Налетайте, не стесняйтесь, и пусть каждая из вас возьмёт свою часть!

С той самой ночи самурая больше никто не видел. Его искали везде, и в священной роще тоже. Но, единственно, что удалось обнаружить, это изодранные куски кимоно, разбросанные неподалёку от могилы жены самурая, и множество кошачьих следов по всей роще и вокруг неё. При этом ни одной кошки никто из жителей города так и не увидел.