Глава 46.

— А я говорю, что мы туда не пойдём!

Милли упёрла руки в бока и немного наклонилась вперёд, стараясь произвести на брата внушительное впечатление. Это ей совершенно не удалось, потому что Билли тут же закинул ногу на ногу и спросил, улыбаясь во весь свой лягушачий рот:

— Что, девчонка, сдрейфила?

Милли, синяя, как и он, от холода, вдруг покраснела, словно перегретая печка, так что казалось, что снег начал таять под её крошечными босыми ножками.

— Я не сдрейфила, — проговорила она таким тоном, что её оппонент подобрался на тот случай, если придётся удирать. — Ты же отлично знаешь, что это за твари. Вспомни, что сделал дракон с одноглазым Бобби! От парня одни рога остались и копыта, да и то потому только, что дракон был мелкий. А там, в ущелье лежит не мелкий дракон! Он слизнёт нас, как две крошки с тарелки и проглотит не жевавши...

— Это в том случае, если дракон живой, — резонно заметил Билли, немного расслабившись. — Я же думаю, что бедняга погиб при столкновении с нашим пупыриком. Только меня вовсе не дракон интересует, а то, что осталось от дерижопеля. Баллон у него точно лопнул, но пожара не было ни в воздухе, ни на земле. А это значит, что там можно найти что-нибудь полезное, из чего возможно соорудить что-то подвижное. Я разумею так, что без транспорта мы здесь очень скоро превратимся в две ледышки и окочуримся. А к дракону можно и не подходить.

Милли понимала, что брат прав, и выбора у них нет. В горах без укрытия, одежды и питания они действительно долго не протянут. Понимала она также, что когда они с братом окажутся неподалёку от мёртвого дракона, он сразу же забудет свои слова о том, что к ящеру можно не подходить, и побежит смотреть на чудовище. Насчёт себя она тоже не была уверена, что сможет побороть собственное любопытство. Значит, им по жизни выпало оказаться в опасной близости от существа, страшнее которого может быть только скука! Но, просто взять и согласиться с братом она никак не могла. Последнее слово должно было остаться за ней, и потому Милли фыркнула:

— Были «Адские угонщики», станем — «Гадские механики»!

— Гадские механики? — переспросил Билли, как будто пробуя эту фразу на вкус. — А что? Мне нравится!

........................................................................

Высокое мохнатое существо бродило среди обломков и горестно вздыхало, переворачивая то часть разорванного баллона, то кусок корпуса гондолы. Иногда оно издавало звуки похожие на зевок с подвывом, в котором можно было услышать плачущие нотки. Иногда, заглянув под крупный обломок, существо звало, вполне отчётливо произнося — «Они! Они!», но убедившись, что поиски напрасны, с отчаянием бросало тяжёлую деталь, словно это была щепка.

— Снежный человек! — прошептал Билли, выглядывая из-за сугроба, который служил Адским угонщикам, (или Гадским механикам?), укрытием.

— Тише! — грозно прошептала Милли, и для убедительности хлопнула брата по кепке.

Однако именно это движение привлекло внимание двуногого мохнатого существа, для которого снег и скалы были родным домом.

— Они? — спросил этот лохмач, тут же развернувшись лицом к сугробу, за которым прятались коротыши-авантюристы.

Брат и сестра замерли, словно превратившись в две статуэтки. Но было поздно — лохмач улыбнулся, совсем по-человечески, и направился к ним.

Двойной вопль, вырвавшийся из распахнутых на полголовы ртов, заставил его испуганно остановиться, но в следующую секунду он уже мчался на четырёх конечностях за улепётывающими человечками! А ещё через пару секунд они оба бились и визжали, зажатые в могучих кулаках юного йети.

— Ма^,ыши! — прогудел лохмач, не обращая внимания на вопли пойманной добычи.

— Оно разговаривает! — в панике крикнул Билли, как будто это обстоятельство являлось фактором, усугубляющим их бедственное положение.

— Не оно, а он! — поправила брата Милли, указывая куда-то вниз.

Может быть то обстоятельство, что поймавшее их существо являлось молодым самцом и имело какое-то значение, но Билли не уловил особого смысла в замечании сестры. Между тем, юный йети продолжал:

— Хо^,ошие ма^,ыши! Ма^,ень^,ие ма^,ыши!

Потом он оглянулся на обломки разбившегося дирижабля и печально констатировал:

— Они не^,е...

После чего снова перевёл взгляд на пойманных полусатиров, и опять расплылся в улыбке.

— Ма^,ыши йе! Ма^,ыши хо^,ят кушайть?

— Он что, спрашивает разрешение на то чтобы нас сожрать? — пролепетал позеленевший Билли.

— Нет, он интересуется, хотим ли мы есть! — с уверенностью заявила Милли. — Мы хотим!.. То есть, да — кушать, кушать!

При этом она закивала так энергично, что едва не потеряла кепку. Тогда маленький Вуфф осторожно пересадил Адских угонщиков на одну руку, и, прижав их к своей широкой груди, быстро побежал прочь на оставшихся незанятыми трёх конечностях.

— Ну, что ж, сестрёнка, — проговорил Билли, тоскливо оглядываясь на обломки дирижабля, оставшиеся в заснеженном ущелье, — мы с тобой прожили короткую жизнь, которая скоро кончится. Но жалеть не о чем, ведь мы так славно веселились...

— Очнись, гузкотряс! — ответила брату Милли. — Нас просто пригласили в гости. Не знаю, как нам понравится дома у этого парня, но надеюсь, что там будет хотя бы немного теплее, чем на улице. Отогреемся, съедим, что дадут, поспим, может быть, а там что-нибудь придумаем!

......................................................................

Прошло менее получаса, и в заснеженном ущелье среди обломков появился новый персонаж. Он был немного похож на юного йети, так-как был такого же роста и одет в меховую шубу. Но отсутствие шапки сразу обнаруживало его принадлежность к человеческому роду.

Человек этот вёл себя в точности, как его мохнатый собрат. Он бродил среди обломков, заметно приволакивая ногу, заглядывал под каждый кусок обшивки или обрывок материи, и, почти что плачущим голосом, звал Они! Иногда он начинал дико оглядываться вокруг или бросался раскапывать очередной сугроб, иногда впадал в отчаяние и начинал бессмысленно расшвыривать обломки, но продолжал при этом, звать пропавшую девушку. Голос его был сорванным, дурным и гортанным, ласковые слова перемежались с ругательствами, переходящими в рыдания.

— Молодой человек, — раздался вдруг за спиной Елизара, (а это был, конечно, он), немного уставший, но спокойный женский голос, — если вы ищете мою племянницу, то её здесь нет. Они исчезла за несколько секунд до того, как я столкнулась с этой летающей машиной. Теперь я хорошо вижу это, так-как её аура отчётливо прочерчена в небе.

Елизар резко обернулся, и чуть ни сел в снег от неожиданности. Перед ним стояла высокая и необычно красивая обнажённая женщина с гривой зелёных волос и необыкновенным, (может быть от холода), цветом кожи. Она смотрела не на лётчика, а вверх, в небо, где по её словам была видна аура Они. Видимо, узнав то, что ей нужно, зелёная красавица перевела взгляд на молодого человека и улыбнулась. Похоже, собственная нагота её совершенно не смущала.

— Они… жива? — спросил Елизар чужим хриплым голосом, вдруг усомнившись в реальности происходящего.

— Жива! — рассмеялась удивительная женщина. — Была жива, пока не исчезла. Надеюсь, жива и сейчас! С ней в дирижабле был кто-то очень сильный. Я вижу след его ауры не как полосу, а как пятно. Видимо этот… человек… Да, точно — человек! Он сам явился сюда из другого мира, и тут же ушёл обратно, забрав с собой Они. Кто бы это мог быть? В любом случае, я ему благодарна, ведь девочка не выжила бы в человеческом облике во время такой аварии.

— Простите, вы тётя Мэгги? — вдруг спросил Елизар, припомнив рассказы Они.

— Да, — удивилась драконесса, пребывающая в человеческом теле, но тут же обо всём догадалась. — А вы, наверное, один из пилотов того самолёта, который разбился в джунглях? Вот только, я не знаю вашего имени.

— Елизар, — представился лётчик, которого уже ничего не удивляло.

— Очень приятно, — улыбнулась Мэгги. — Вижу, что нам нужно многое рассказать друг другу, вот только неплохо бы найти какое-нибудь убежище и одежду для меня, а то становится холодно, а я никак не могу настроиться на здешний первоэлемент, чтобы создать себе что-нибудь тёплое.