Глава 75.

— Почему же ты не становишься драконом?

— Что-то мешает. Там в горах было одно, а здесь совершенно другое.

— Эх, до чего жаль, что мы не долетели! Это я виноват...

— А мне здесь даже нравится! Не всё, конечно, но в этих испытаниях есть свой азарт, и каждый раз интересно, что будет новенького?

Елизар украдкой скосил глаза на Мэгги. Женщина не шутила. Просто она была, как всегда непостижима и нелогична. Казалось это существо совсем не способно испытывать страх. Когда он напрямую спросил её, так ли это, Мэгги рассмеялась и сказала, что на свете есть много такого, чего она боится, но это не то, чего боятся другие женщины. Чаще всего человеческий страх проистекает из неведения. Если бы у людей была возможность узнать о предмете своего страха побольше, то страх исчез бы сам собой, а знания остались бы. Но парадокс заключается в том, что люди часто боятся самих знаний, не желают их приобретать. Она же эту боязнь нового победила давно, и теперь многое что знает о природе вещей, и всё время старается узнать что-нибудь иное. Поэтому и, кажется, что она ничего не боится. Просто знание свойств того или иного предмета или явления уничтожают страх перед ним, а так она вовсе не бесстрашна!

Елизар поспорил бы с некоторыми доводами этого утверждения, но не стал отвергать его в принципе. Неплохо бы сначала опробовать на практике справедливость того, что сказала Мэгги. Объективно — он был свидетелем того, как туристы, приехавшие в столицу из глубинки, уговаривали очень милую с виду старушку прокатиться на метро. Видимо бабка была из «отсталых», а потому, категорически отказывалась спускаться под землю, где — «Ад и черти водятся!» Когда же ей пытались рассказать, что здесь к чему на самом деле, не слушала и даже демонстративно зажала уши руками.

С другой стороны, любой, кому приходилось ходить по узенькому мостику над пропастью, знает, что нельзя смотреть при этом вниз. На самом мостике достаточно места, чтобы спокойно идти, не заботясь о том, что нога соскользнёт или случится ещё какая-нибудь беда, как это бывает при штурме горной вершины, когда движешься по скользкому карнизу. Но при взгляде в пропасть разум начинает паниковать и давать сбои. Лучше всего вообще не знать о пропасти под ногами. В конце концов, тот, кто по какой-то причине считает, что сам мостик нарисован на широкой дороге из прочного асфальта, имеет все шансы спокойно пройти по нему и не оступиться. Зато тот, кто всё знает про мостик и про пропасть, может запросто споткнуться на ровном месте, и тогда для него дело кончится плохо.

Кроме бесстрашия Мэгги ещё много чем отличалась от всех остальных женщин, которых ему доводилось встречать в жизни. Например, этим...

Сейчас они лежали в общей постели, и Елизар чувствовал, что потрудился на славу. Основательно потрудился, буквально на грани своих возможностей. Такого с ним ещё не было! Бывало так, что девки после ночи с ним выдыхались, а он при этом оставался неудовлетворённым. Не то чтобы совсем, но чего-то не хватало в ощущениях. Чего-то такого, без чего даже самое бурное плотское соитие смахивает на пустой столовский суп, отличающийся от подогретой воды лишь долго не проходящей отрыжкой.

Здесь же было всё иначе. Мэгги оказалась неутомимой любовницей, он тоже не ударил в грязь лицом, но… Да, ещё немного и пришлось бы просить пощады! Но этого не случилось. Возможно, Мэгги просто почувствовала его предел, и не стала доводить до полного истощения ни его, ни, может быть, себя. Но как же всё это было мощно, глубоко, волшебно и прекрасно! Мэгги говорила то же самое. По её словам, с мужем ей тоже было очень хорошо, но не так, но по-другому. Елизар произвёл на неё особое впечатление. Молодец!

Вот ещё одна черта, которая удивляла и потрясала. Елизар не раз и не два занимался любовью с замужними женщинами. И бывало такое, что иную из них разбирало говорить в постели про своего благоверного. Так вот — в десяти из десяти случаев, бабы начинали жаловаться на мужей, рассказывать, какие те козлы, как они надоели, наскучили, и всё в таком же роде. Набор претензий был примерно один и тот же — внимание не уделяет, (не то, что раньше), в постели всё одно и то же, (опять не то, что раньше), как мужчина стал слаб и ленив, и снова — не то, что раньше! К этому часто прибавлялось — заела бытовуха: работа, дети, дом, денег не хватает, а тут ещё этот… козёл! С работы придёт, на диван плюхнется, телевизор включит, а ты ему жрать давай, и в постели ещё исполняй супружеские обязанности, когда у самой ни настроения, ни сил уже нет.

Женщины были часто правы, но далеко не всегда, Елизар хорошо понимал справедливость и несправедливость претензий многих из них. Просто он частенько знал их мужей с той стороны, которая совершенно не видна женщинам. Да, со временем страсть угасает, и сил становится меньше. Да, поживший семьянин уже не бежит к законной супруге, как к невесте или к молодой жене. Да, мужчина со временем может утратить и силу, и темперамент, ведь люди имеют свойство стареть. Но...

Вот именно — но! Страсть может переродиться в любовь, которую действительно любящие двое пронесут через всю жизнь. Как это сделать? Просто надо работать над этим вдвоём, а в семейных парах чаще всего инициативу берёт на себя кто-то один, зато второй ждёт, когда его развлекут и обслужат, и это далеко не всегда бывает мужчина. То, что муж не бежит к жене, как это было когда-то, легко объясняется при взгляде в зеркало. Нет, дело вовсе не в увядании красоты и тем более не в косметике. Тут роль играет то, с каким лицом благоверная ждёт своего супруга. С глазами полными надежды и радости, с улыбкой или со скучающим видом, а то и делает ему «рожу бульдожью»? Что же касается мужских сил, то они ведь тоже во многом зависят от женщин. Если лежишь в постели «трупом», если не прилагаешь усилий, не пробуешь, не пытаешься, не идёшь на компромисс, не поощряешь, не наделяешь мужа необходимой ему силой и энергией, то откуда им у него взяться? Разве что со стороны, но в таком случае эта сила в преобразованном виде также вернётся на сторону, а не тебе, не в семью. Бытовуха, между прочим, заедет обе стороны, так вместе с этим и следует справляться! И телевизор лучше вместе смотреть, неважно, что там показывают — футбол, концерт или мультики. И готовить вместе интереснее. Даже посуду мыть! Вот только понимают это единицы. Остальные, (это касается опять же таки обеих сторон), ноют о заевшей бытовухе и испортившейся второй половине. Козлы? Да козлы, но и козы.

Сколько таких разговоров Елизар наслушался за свою недолгую, по сути, жизнь! Несколько раз даже пробовал спорить, но это не привело ни чему хорошему. Отчасти, поэтому он относился к женщинам с пренебрежением, хоть и признавал, что они в своих претензиях далеко не всегда неправы. Мужики тоже «хороши»! Обе стороны дурят по-своему, и все друг друга стоят.

С Мэгги было всё не так. Она с любовью вспоминала о муже, которому только что изменила! В первый раз изменила, между прочим, но не испытывала при этом ни сожалений, ни угрызений совести. Да, это было сделано в виду особых, можно сказать, чрезвычайных обстоятельств. Сама она ничего такого не планировала, и не думала делать, но признавала, что опыт был интересным и удачным.

Дело в том, что Мэгги тщательно изучила причины человеческой ревности, как физические, так и психические. Выяснилось, что человечество мается с этим вопросом, с одной стороны поддаваясь животным инстинктам самой примитивной категории, а с другой стороны ввиду культурных традиций, придуманных при царе горохе какими-то полоумными «мудрецами». И это насаждается, как закон среди людей цивилизованных и разумных? Чур меня!

Они с мужем давно уже обсудили и оговорили возможные жизненные ситуации, в которые могут попасть оба. А почему бы нет? Ведь они живые люди, а это значит, что жизнь их может повернуться под любым углом, как сейчас, например. И тогда судьба заставит сделать то, чего человек изначально делать не собирался. Так что же после этого, в петлю? Или разбежаться, забыв про любовь, дом, детей и друг про друга? Пустить насмарку всё чего достиг, всё к чему стремился, всё что дорого, может быть дороже жизни? И ради чего? Чтобы угодить тем самым древним сумасшедшим, от которых и праха не осталось?

Короче говоря, зная, и любя друг друга, они тогда решили, что не пойдут по обезьяньему пути, который способен привести их либо в тупик, либо в пропасть. Нет уж! Оставим этот путь слепцам, а сами пойдём по пути любви, жизни и разума.

Мэгги тогда даже настаивала, чтобы муж, (она почему-то называла его Хранителем), в качестве опыта завёл небольшой роман с кем-нибудь из девушек-практиканток или медсестёр. (Оба супруга были врачами.) Хранитель отнекивался и отшучивался, хотя после того, как его дела пошли в гору, а рядом появилась молодая красавица жена, внимание со стороны женской половины врачебного мира к нему многократно повысилось. В конце концов, он обещал своей необыкновенной супруге, что произведёт такой опыт в неопределённом будущем, когда действительно представится удобный случай. Пока этот случай ему не представился, хоть Хранитель её стараниями был здоров и силён во всех отношениях.

Что же касается её самой, то Мэгги не собиралась производить опыт близости с другим мужчиной наобум. И дело было даже не в том, чтобы ожидать «удобного случая». Как раз таких случаев у неё было хоть отбавляй — вокруг необыкновенной красавицы, мужчины вились комариным роем! Просто драконесса была уверена, что её рано или поздно накроет «огненная страсть», присущая её племени. Может быть не в этом тысячелетии, и не в следующем. А может быть, это случится завтра или через неделю. Был, конечно, и такой вариант, что этого никогда не случится, ведь такое бывает далеко не со всеми драконессами. И всё же, Мэгги думала, что на «огненную страсть» она способна. (Давешний случай, когда герцог каким-то образом извлёк из её подсознания целую историю, которой не было в действительности, полностью подтвердил её предположение.) В конце концов, её подруга Анджелика, которая не была драконессой по рождению, а просто волею судьбы, (и не без помощи Мэгги), приобрела драконьи способности, неожиданно для себя проявила удивительную тягу к «огненной страсти». Они была первым результатом этого её свойства, и далеко не последним.

То, что случилось у них с Елизаром к «огненной страсти» не имело никакого отношения. Они просто переспали, чтобы выиграть испытание, навязанное герцогом, а потом сделали это ещё раз для себя, потому что понравилось! А потом это было у них ещё и ещё раз. Мэгги пока не знала, как всё дальше сложится, но не исключала возможности, что эта их близость не последняя.

Мэгги обняла своего любовника под одеялом, прижалась к нему, но это не было вызовом и предложением к ещё одной близости.

— Я засыпаю, — сказала она, легонько и нежно поцеловав его в губы.

— Я тоже, — вздохнул Елизар. — Этот гад опять подмешал нам в еду снотворное.

— Значит, проснёмся привязанными к креслам. Будет ещё одно испытание, но мы его выиграем, правда?

— Выиграем, — пообещал Елизар. — Обязательно выиграем и утрём нос этому паразиту. А теперь спи!

Он ещё раз поцеловал Мэгги, и почувствовал, что сам проваливается в сон. Да, они обязательно победят, и вырвутся отсюда, а потом найдут Они, а потом… Он не знал, что будет потом — будущее напоминало молоко, в котором ничего не разглядишь, сколько не старайся. Лишь одна навязчивая мысль усердно сверлила череп — когда всё закончится, как он сможет жить без Мэгги?..