Глава 44 - Новый болельщик. Третья из семьи Бледнокрылых

Работа комнаты ожидания была приостановлена на время проведения Греховных Игрищ. Всех грешников первого класса, недопущенных к турниру, усыпили, а Плюфок, присматривающих за ними, отпустили домой. Но едва ли кто планировал возвращаться к любимому очагу после рабочей смены. Решить, на кого сделать ставку, и поторопиться занять лучшие места в грех-баре — только эти две мысли сейчас и волновали положительно встревоженных малышек.

Юные демонессы дожидались, пока обработаются последние клетки и можно будет, наконец, уйти, изучали биографии участников и живо обсуждали мнения друг дружки по поводу сегодняшних фаворитов.

— Ты уже решила, на кого поставишь? — спросила Плюфка (из-под ее шлема выглядывал красный петушиный гребешок) у своей подружки. Обе уже закончили работу и летели к входному зеркалу.

Подругу, вокруг шеи которой был обмотан предлинный шарф, звали Панда (читателю же она известна под именем Бубушка, авторство которого принадлежит Глу). Со скучающим выражением на лице она ответила:

— Мне это неинтересно. — И демонстративно зевнула.

Ее спутница была настолько увлечена чтением брошюры, что не выказала ни малейшего удивления в сторону столь странного заявления: ну как Греховные Игрища могут быть кому-нибудь безынтересны? Нонсенс!

Панда, должно быть, расчитывала на замечание и последующий спор, но, так и оставшись проигнорированной, недовольно насупилась.

— Ух, я даже не знаю, — продолжала вслух рассуждать Хора — Плюфка с гребешком. — Денег у меня не очень много… Думаю, все-таки не стоит рисковать. Да, поставлю все на Лиру Блейк!

— Кто это еще такая?

— Здесь написано, что при жизни она была дочерью самых богатых людей на Земле. Но что еще интереснее, так это ее успех в схватке с Вещателем, который был за нее ответственен. Она и демону своему спуску не давала, почему тот и не смог вовремя вытащить из нее душу. Да, теперь понятно, почему больше половины болельщиков уверены в ее исключительной победе.

— Очень-преочень интересно… — саркастично выдула Панда через скрученные в трубочку губки.

Хора в очередной раз пропустила ее выходку мимо ушей.

— Ого, а вот это действительно необычно! — вдруг наткнулась она в тексте на кое-что любопытное. — Ты слышала что-нибудь об «удивительном нововведении» миллионных Игрищ?

Бубушка обиженно промолчала.

— В честь юбилея они допустили к турниру какую-то девушку, которая очень хотела поучаствовать, но по уровню способностей не подходила. Эдакий подарок везунчику. Самое веселое, что ставить можно только на ее проигрыш: когда сольется и как это будет. Ха-ха-ха! — пропищала она то, что люди обычно называют смехом. — Вот же позор! И как эта Глу Шеридьяр согласилась на такую глупость?

Панда округлила глаза и приоткрыла рот.

— Кто-кто? А ну-ка повтори! — Резким рывком она подлетела к Хоре и схватила ее за грудки.

— Что это с тобой? — испуганно воскликнула та и носиком, подобно разъяренной курице, клюнула ее в ручки. Бубушка ойкнула от боли и отступилась.

— Больно же!

— А чего ты тогда бросаешься?

— Ну прости, прости. Только, пожалуйста, повтори еще раз имя девушки, о которой ты сейчас рассказывала.

— Мм-м? Ну, Глу Шери…

Хора не заметила, как коварный красный шарфик подружки подкрался снизу и, точно живой, выхватил у нее брошюру.

— Ах ты воровка! — так и не договорив запрошенное имя, мило рявкнула она.

Панда еще раз извинилась и уткнулась в статью о Глу. Дочитав до точки, она высоко подняла подбородок, все еще глядя на фотографию грешницы, издала невнятный возглас с интонацией вопроса и протараторила:

— Неужели эта страшная, неуравновешенная женщина — одна из участников Греховных Игрищ? Быть того не может! — И перечитала статью еще раз. — Вот так сюрприз!

Тем временем Хора медленно подлетела к ней со спины и быстрым движением вернула принадлежащую ей бумажку. Панда снова вцепилась ей в плечики:

— Решено: я пойду с тобой! Я хочу собственными глазами увидеть, как она…

Плюфка во второй раз надумала клюнуть свою чем-то возбужденную подружку, но та вовремя отпрянула.

— Да что с тобой стряслось?

— Объясню по дороге. Скорее, пока еще можно купить билет!

Перед тем как отправиться к главному стадиону великих Греховных Игрищ, а уже там — к букмекерской конторе, малышки быстро слетали домой к Панде, дабы та выволокла все ее сбережения. Известие о том, что помимо дорогущего билета еще нужно было обязательно отстегнуть приличный минимум для ставки, ей мало понравилось. Однако ради того, чтобы посмотреть, как покажут себя эта воистину бесстрашная девица и ее чудаковатый демон — за этот год Панда частенько вспоминала их и никак не могла поверить, что такой дуэт может существовать, — стоило заплатить.

Она хорошо помнила то восхищение, которое не оставляло ее на протяжении всей недели после того, как Глу увели на казнь (ведь именно так думалось). До чего же нужно было быть мужественной (и ненормальной в том числе), чтобы вознамериться победить всех Вещателей и избежать испепеления. Не говоря уже о предположенном побеге из ада.

Глу Шеридьяр оказалась самым неординарным клиентом из всех, с какими только Бубушке доводилось работать. А потому шанс увидеть ее снова (а вместе с ней и легендарного демона, который (!) даже не знает того, что такое грех) и удовлетворить свое детское любопытство, никак нельзя было упустить.

Демонов в конторе собралось приличное множество. Благо, что помещение оказалось далеко не малых размеров, и потому толкаться да пихаться, дабы протиснуться на метр-другой, не приходилось. Панда была здесь впервые в жизни. Впрочем, один разок родители брали ее с собой, но так как ей тогда было, по человеческим меркам, около полугода, она, разумеется, ничегошеньки не помнила. Приятным оказалось и то, что работающих касс было открыто чуть больше двухсот, и очередь продвигалась относительно быстро.

Подружки быстро подыскали себе самую короткую и стали в конец.

Некоторое время Панда не отрываясь глядела наверх — на самую величественную потолочную фреску Мсье Сатаны, что она когда-либо видела. Чаши на высоченных ножках, наполненные буйным ярко-зеленым пламенем, бросали на его изображение живые тени, придавая еще больше устрашающего эффекта.

— Может, хоть сейчас объяснишь, почему это ты так внезапно решилась прийти сюда? — вскоре спросила Хора, стоящая впереди.

Бубушка отвлеклась от оглядок и в деталях пересказала ей историю их с Глу кратковременного знакомства.

Когда речь зашла о Ватер Гиоре, Хора рассмеялась:

— Не верю! В Хэллинге действительно живет такой демон? Вот же умора! Теперь и я безумно хочу увидеть его.

— Хм, а я полагала, — сменила тему Панда, — что эта грешница невероятно сильна. Знаешь, у нее был такой дух… Я сильно удивилась, когда узнала, что ее пригласили на Греховные Игрища. Но еще больше меня поразило то, что ей (тут Плюфка хотела было дорассказать, как сильно она ее боялась, но решила не давать подруге лишний повод для подтруниваний) выдали это постыдное звание «удивительного нововведения». И вправду интересно, как же она могла согласиться на такое?

— Погоди-ка. Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься поставить на ее победу.

Панда призадумалась на немного (но не над поставленным вопросом — ушла в себя она еще до того, как Хора спросила ее об этом), а затем ответила:

— Да нет же. Ведь можно ставить лишь на ее поражение.

Когда подошла их очередь, длинношеяя кассирша опровергла это мнение.

— Теоретически, — погладила она свой подбородок в форме креста, — рискнуть предположить, что Глу Шеридьяр способна победить, и сделать на это ставку возможно. У нас даже официальная форма для этого имеется. (В брошуюре это не указывалось потому, что все организаторы были уверены в том, что никому это не придет в голову.) Но знаете, там такой коэффициент… Сейчас посмотрю и точно скажу вам. — Она уткнулась в левитирующий экран, на котором со страшной скоростью метались всевозможные таблицы, фотографии и списки. — Вот, нашла. Вероятность того, что ставка пройдет, равняется одному к ста двадцати пяти триллионам.

Плюфки разом разинули рты.

— То есть…

— Ага, точно, — улыбнулась кассирша. — Можно поставить одну монетку — и выиграть с нее столько, что на тысячу лет хватит. Но, как вы понимаете, такое просто невозможно. Иначе все бы только и делали, что ложили по монетке. К слову, пока что так никто и не расщедрился. — Она посмеялась.

Хора глянула на Панду:

— Ну что, кого выберешь?

— Пожалуй, того же, кого и ты.

— Уверена? Есть и другие фавориты.

— Угу. Мне денежки дороги. Хотелось бы точно победить. Может, хоть билет окупится.

И обе поставили на Лиру Блейк.

***

Глу по-прежнему размышляла о том, что сказала ей та загадочная красотка, и потому проворонила сказанное ей слово. Ни то, как Содом Бескрылый назвал ее имя, ни то, как пожелал той же удачи, что и всем остальным участникам, ни простраственное перемещение прямиком в свои тренировочные апартаменты, что располагались в аду, — ничто из этого так и не было удостоено ее внимания.

Пришла в себя Глу только тогда, когда перед ее глазами возникли большой дом в японском стиле с многоярусной крышей, а за ним (и под ним) — безграничное красное небо с множеством черных облаков, разбросанных повсюду.

Глу стояла в конце вытянутого узкого балкона с оградкой. Семь метров в длину, он тянулся от входа, подобно гравиевой дорожке. Так как дом буквально парил в воздухе, последняя была бы здесь неуместна.

Глу осмотрелась. Вдалеке с левой стороны черной точкой вырисовывался еще один такой же дом. Должно быть, туда был заслан другой участник. Затем глянула вниз. Никакого дна. По крайней мере, в зоне ее видимости. Время от времени там, глубоко внизу, давали о себе знать едва различимые всполохи и гулкие взрывоподобные звуки. В остальном же — космическая тишина.

Глу встряхнула кулачками, хохотнула:

— Ну-с, вперед! — и побежала внутрь.

Там ее уже ждал Вещатель. Точнее — Вещательница.

Грешница едва не выкрикнула «Давно не виделись, Бледнокрылый», как вдруг поняла, что перед ней — вовсе не Птолемей.

— Здравствуй, — поприветствовала ее неизвестная.

Глу безмолвствовала секунду-две, а потом воскликнула:

— А ты еще кто? — затыкала она в Вещательницу пальцем. — И где мой тренер?

Демонесса с невозмутимостью львицы на охоте почмокивала сигару и пускала в воздух клубы дыма, не обделенные формой. Выдохнув голубя, расправившего крылья, она ответила:

— Прямо перед тобой.

Глу часто заморгала и почесала висок от недоумения.

— Но ведь… не ты мой Вещатель, — неуверенно высказалась она.

Подобрав под себя ноги, Вещательница сидела на полу прямо посередине и продолжала бесстрастно курить. Кожа у нее была бледной, как бумага, а взгляд пустым и наводящим уныние, — Глу подметила, что этим, пожалуй, они были схожи с отсутствующим Птолемеем. Джинсовый пиджак с глубоким вырезом и высоко поднятым, опасно заостренным воротником очерчивал ее большую грудь и завидную талию. Ниже — широкие штаны с одной штаниной, стрелка которой выглядела такой четкой и остроугольной, что ею, казалось, с размаху можно было легко срубить чью-нибудь голову. Вокруг оголенного бедра Вещательницы на трех маленьких ремешках держалась небольшая книжка, отделанная железом.

Когда она медленно поднялась на ноги, зажав сигару в зубах, Глу смогла получше рассмотреть ее длинные темные волосы. Зализанные назад, они торчали книзу острыми концами, точно обледенели в арктических снегах. Казалось, постучи по ним костяшками пальцев — и получишь звонкий мелодичный звук.

— Меня зовут, — заговорила она после, — Додож Бледнокрылая. И тренировать тебя буду я.

Глу успела лишь рот открыть, как Додож объяснилась:

— Мой братец не настолько хорош, чтобы заниматься тобой. Едва ли ты бы с ним добилась хоть каких-нибудь успехов. Именно поэтому я здесь.

— Но как…

— Разумеется, это запрещено. Но так как среди нас — тех, кто захотел того, чтобы ты оказалась здесь — есть весьма властный Вещатель, провернуть это было проще простого.

Захотел? Что она имеет в виду?

— Не подумай, что я хвастаюсь, просто тебе следует знать: одного из ныне существующих синнеров… готовила к Греховным Игрищам именно я. — Глу так и отвесила челюсть. — Вот почему все мы решили, что я — наилучший кандидат в твои тренеры.

— Погоди, погоди, — заерзала грешница. — Что значит «мы»? И почему ты говоришь, что кто-то хотел моего участия? Разве я здесь не потому, что добродетель…

— Нет, — тут же перебила ее Додож. Затем затянулась и выдохнула лебедя. — Знаешь, мне вообще-то запретили тебе говорить об этом, но, как я считаю, это необходимо. Ты должна быть осведомлена — дабы все прошло максимально успешно…

Глу насторожилась и приготовилась слушать.

Вещательница сделала еще одну затяжку и загадочно протянула:

— Уж извини, но ты была допущена к турниру только потому, что мы увидели в тебе способ осуществления наших личных целей.

— !

Глаза Глу превратились в два больших мандарина. Да что тут происходит?!