Глава 47 - Взрыв отчаяния. Гиор против Додож

Высокие входные двери резко и громко толкнулись вперед, и Лира Блейк поспешно вошла внутрь. Сцепив руки за спиной, она прошагала к центру своей тренировочной залы, обустроенной на порядок богаче — ввиду состояния ее отца, — нежели у других участников. Чего стоили одни только позолоченные полотна с ее величественным портретом, что свисали с больших балконов, предназначенных, судя по всему, для отдыха. (Об искусственных спарринг-партнерах, вылитых из чистого золота, полагаю, и заикаться не стоит.)

Ее Вещатель стоял у ряда развешенных на стене щитов и задумчиво их рассматривал. Какое-то чудище, изображенное на одном из них, настолько его заинтересовало, что он не заметил появления своей грешницы — так и продолжал недвижно глазеть на щит, держась за подбородок.

Когда та его требовательно окликнула, он медленно, точно после недельного недосыпа, с полуопущенными веками и приоткрытым ртом повернул голову и промямлил:

— Мяу. Быстро же ты.

— Хм. Мне там делать нечего, — отрезала Лира. — Я дала о себе знать кому было нужно и удалилась. Затем попросила перенаправить меня сюда. Спорить никто не стал.

— Мяу. Ну еще бы. У твоих родителей ведь денежек много, можешь и такое себе позволить. — Он говорил с такой растяжкой, так тянул слова, что создавалось впечатление, будто бы он попал в зону с замедленным временем, отчего стороннему наблюдателю и могло показаться, словно перед ним — мямля высшей категории.

Подозрительно медлительный Вещатель был среднего — по человеческим меркам — роста. Общую комплекцию тела имел также привычную для человека. За исключением, разве что, кошачьей головы на плечах, спины, полностью покрытой черной шерсткой, длинного качающегося хвоста и бесшумных кошачьих лапок вместо ступней.

Когда он упомянул родителей Лиры и их сбережения, девушка вдруг исчезла — и в тот же миг возникла прямо у него за спиной. Она зависла в метре от пола, а ее нога была готова вот-вот одним ударом лишить Вещателя его звериной головы. Но у последнего даже ус не дрогнул. Едва грешница не свершила задуманное, как он с превосходными реакцией и скоростью сорвал со стены щит и блокировал ее замах (видать, не таким уж и медлительным он был на самом деле и в нужный момент мог с кем угодно потягаться в шустрости). На его лице пребывало выражение истинного меланхолика, даже когда атака Лиры заставила его улететь к противоположному углу дома. Он еще и продолжительно зевнул после приземления. Потом почавкал, словно только что проснулся, и почесал за ухом.

— Мяульштейн, я тебя предупреждала! — рявкнула Лира. — Не смей говорить о моих родителях в таком тоне! Только с чувством уважения, достойным богов, тебе дозволено поминать их имя всуе! Проявишь халатность еще раз — и я тебя убью не задумываясь. Ты ведь не хочешь, чтобы я ставила тебя в один ряд… с Глу Шеридьяр?! — Ее лицо вдруг исказилось. Насколько же она ненавидела нашу героиню?

Мяульштейн устало свесил руки, предоставив право чесать у себя за ушком своему хвосту, и сказал:

— Мяу. Совсем забыл, что у тебя не все дома. Спасибо за напоминание.

Лира проигнорировала эту колкость, отвернулась и легким прыжком достигла балкона. Там ее ждал обшитый бархатом стул с позолоченной спинкой, на каких пару веков назад сидели богачи дворянского происхождения. Перед тем как опуститься в него, грешница обратилась к Вещателю, серьезно занятому своим ухом:

— Прежде чем ты ляпнешь глупость, скажу я: моей нынешней силы вполне достаточно для того, чтобы участвовать в Греховных Игрищах. И в девятимесячных тренировках я не нуждаюсь. К тому же, мы с тобой примерно на одном уровне, и победила я тебя тогда только потому, что ты до ужаса ленив и вечно хочешь спать. — Точно в подтверждение ее слов, Мяульштейн широко зевнул. — Будь ты серьезен, схватка бы закончилась ничьей. Но, так или иначе, учить меня тебе нечему. Согласен?

— Мяу. Разумеется. Я очень слабый.

— Так что найди себя занятие и, будь добр, не тревожь меня до самого начала турнира.

Впрочем, можно было обойтись и без предупреждений — Лира наперед знала: проспать хоть три года кряду для него — что пальцами щелкнуть. И ничему другому он уж наверняка не станет посвящать отведенное время.

— Мяу. А что же ты сама будешь делать все эти дни? — осведомился Мяульштейн.

Вместо ответа Лира аккуратно, как и подобает «наследнице богатых кровей», присела, положив руки на подлокотники, закинула ногу на ногу — и опустила веки.

— Мяу. Отоспаться думаешь? В такой-то позе? — Вещатель непонимающе приподнял бровь. — Ох уж эти королевские манеры.

Последнее, о чем подумала Лира Блейк перед тем как погрузиться в долгий сон, была Глу.

Скоро… совсем скоро наступит тот момент, когда она, наконец, свершит свою месть…

***

Додож Бледнокрылая беззвучной, мерной поступью прошла к тому месту в доме, где сидела изначально, и остановилась. Затем, не оборачивая головы, глянула назад и произнесла:

— Теперь тобой займемся.

В тот же миг позади нее что-то угрожающе громыхнуло.

— Долго же ты думал, — добавила она — и принялась плавными отшагиваниями уклоняться от кусков древесины, атаковавших ее со спины.

Тем, кто в щепки разнес входные двери, а вместе с ними и значительную часть стены, был Ватер Гиор. Держа перед собой дрожащий кулак, он с животным оскалом и бегущими по лицу ручьями слез таращился на Вещательницу.

— Не прощу… — прохрипел он.

Когда внутри все поутихло, Додож быстро обернулась.

— Продолжай, — холодно сказала она.

Гиор едва сдерживал себя, чтобы не броситься на демонессу без всяких промедлений. Однако прежде всего он должен был высказаться и объяснить свой гнев. (Даже в эту роковую минуту — минуту, когда его сознание окончательно поработили эмоции — он не забывал о правилах хорошего тона: если уж и удумал затевать драку, то не поленись, пожалуйста, донести до обидчика — в чем он пред тобою виноват.)

— Как же… так можно! — завопил Гиор. — Зачем… ЗАЧЕМ?! — и отчаянно замахал головой. — Если ты, наконец, сообразила, что мы и впрямь не пригодны для участия в Игрищах… то почему решила избавиться от нас так быстро?! Зачем отправила Глу в ад? Тренировка, скажешь? КАКОЙ ЖЕ БРЕД! Даже тупая обезьяна догадалась бы, что это — прикрытое убийство! Неужели ты настолько в ней разочаровалась? Неужели она не была достойна хотя бы того, чтобы спокойно прожить эти девять месяцев, предаваясь теплым воспоминаниям? А я ведь… и сам был бы не прочь поговорить с ней перед неминуемым концом…

Громко шмыгая носом, демон смолк на пару секунд. Когда он снова заговорил, в нем произошла заметная перемена — глаза его засияли ярче, а кожа на мгновение окрасилась в темно-синий. Додож не проигнорировала эту вспышку. «Прекрасно, — подумала она. — Разозлить демона, познавшего соуллайн, оказалось так просто — стоило лишь навредить его грешнице. А я-то думала, что придется еще долго давить на этого неудачника. Что ж, тем лучше. Его демоническая стихия мало-помалу начинает просыпаться. Отлично, продолжай в том же духе, Гори Водяной».

Гиор отчаянно повесил голову и вновь запричитал:

— Глу, очевидно, уже погибла. Еще через полчаса зачахнет ее дух — и тогда для нее все кончится по-настоящему. Но почему? — Его тело вдруг опять посинело на секунду. — Как же это несправедливо… У нас в запасе было целых девять месяцев. Это время мы бы сумели потратить с умом. Но почему кто-то (Гиор резко поднял вспыхнувшие глаза на Вещательницу; его окрас сменился на синий в третий раз — и посерел обратно)… почему кто-то лишил нас этой возможности? Возможности, по праву принадлежавшей нам? Почему?

— Воспринимай это как подарок. Если бы Глу потерпела поражение в турнире, ей бы пришлось долгую вечность испытывать ни с чем не сравнимые муки. Я же дала ей шанс покончить со всем быстро — сбросила ее вниз, где в скором времени ее дух завянет, и таким образом ей удастся избежать ужасной участи, которая ожидает всех остальных участников Греховных Игрищ, которым суждено проиграть. Разве не доброе дело я сделала? — Будь Додож способна выражать эмоции хотя бы так, как это умеет самый холодный и равнодушный человек на земле, Гиор, быть может, и понял бы, что сказанное было шуткой.

Некоторое время он буравил ее неверящим взглядом.

— НЕ ПРОЩУ! — внезапно взревел он. И бросился на Вещательницу. С каждым шагом из-под его ступни во все стороны выплескивались литры воды. — Свои девять месяцев я тебе ни за что не отдам! — За мгновение до того, как он и Додож Бледнокрылая сцепились, его кожа посинела — теперь уже надолго, — а на руках, спине и ногах заблестели вытянутые полоски черной чешуи.

Ватер Гиор переменился.

С привычно невозмутимым видом демонесса выудила из быстро открытой червоточины свой стальной посох с флажком на конце — и блокировала им атаку слетевшего с катушек Гиора. Последний окончательно впал в беспамятство, отчего запамятовал даже ладонь в кулак сжать — так и бросил ее вперед, рассчитывая, вероятно, схватиться за лицо противницы.

Как бы то ни было, в итоге его рука наткнулась на холодную палку Вещательницы. Несмотря на огромную силу, вложенную в первый удар (чему свидетельствовала высоченная, сияющая голубым волна воды, возникшая за спиной Додож словно из ниоткуда и ударившая в стену), демонесса не сдвинулась ни на йоту.

— Гнев — это хорошо, — произнесла она. — Так мы быстрее добьемся первых результатов. Но неужто ты и в самом деле так уверен, что Греховные Игрища не для тебя?

Гиор лишь сильнее сжал зубы и громко рыкнул. В его теперешнем состоянии он едва ли мог толком воспринимать чужие слова.

— Ну, посмотрим, как долго ты сможешь удерживать свою стихию, используя ее впервые, — добавила Додож — и выдохнула струю сигарного дыма. Дым тут же принял очертания худощавой человеческой руки и, точно разумный, метнулся к Гиору. Обвив его руку, подобно змее, он затем схватился за голову демона и толкнул его вперед. Гиору пришлось отпустить посох. Следом его несколько раз кряду — лицом вниз — шмякнули об пол. Да так, что доски — а глубже и бетон, — крошились как лед, по которому долбят кувалдой. Освободиться никак не получалось — как бы он ни старался навредить дымовой руке, коснуться ее в принципе было невозможно. К несчастью — притом, что ее удушающий захват был очень даже ощутим. (Ну а о том, что он мог разжижить свое тело при желании в любой момент, он, как и обычно, позабыл.)

Когда Вещательница подняла его в пятый раз (чуть повыше), намереваясь припечатать его к полу посильнее, Гиор быстро нарисовал пальцем в воздухе небольшой круг — вслед за его коготком потянулась застывшая струйка мутной воды, — резким жестом заставил жидкость собраться в шар, схватил его и бросил под ноги Додож. Расплескавшаяся на полу вода разделилась на две змейки, и те тут же метнулись в разные стороны. В следующую секунду обоих демонов уже окружал низкий водяной барьер, растущий буквально на глазах.

— Неплохо, — сказала Додож — и водяная клетка, приняв форму пирамиды, наконец доверху наполнилась непрозрачной вязкой жидкостью. Дымовая рука, как и предполагалось, исчезла, и освободившийся Гиор прыжком назад ретировался от своей противницы.

Пока желеобразная пирамида таяла под шипящие звуки (Вещательница выдула другой — красный дым, и тот, нестерпимо горячий, быстро расплавил преграду), демон возвел руки к потолку, и над ними завращался толстый водяной блин. Затем он медленно — будто при малейшей осечке техника могла сорваться — опустил их, не сгибая, на уровень плечей, блин разделился ровно надвое, и каждая из частей поплыла за своей ладонью.

— Ну, что у тебя еще? — осведомилась Додож. В зубах она держала новую сигару.

Ватер Гиор напряженно вскрикнул — такой клич воины издают перед атакой, — и два тарелкоподобных водяных сгустка до самых локтей обволокли его протянутые конечности. Это было похоже на то, что некогда делала Глу — когда присовокупляла себе гигантские голубые кулаки. Гиоров же вариант несколько отличался — вместо массивных наростов, он ограничился едва различимыми длинными перчатками, распознать которые можно было лишь по их нервной ряби.

Видя, что он вот-вот атакует, Додож с призывом указала на демона посохом и слегка склонила голову к плечу.

Зигзагообразным рывком Гиор мгновенно достиг Вещательницы, подпрыгнул за пару шагов от нее и бросил в ее сторону кулак. Одновременно с тем с его руки сорвался кулак из воды и так же быстро, как пуля, усвистел вперед. Додож резко дернула плечом назад, и тот пролетел мимо. Судя по внушительному грохоту позади, попадаться под этот выстрел было небезопасно. В воздух тут же поднялись обломки стен и пола и всякие тренировочные атрибуты.

Первый удар демонесса блокировала пойманной тренировачной гирей весом в полтонны. Гиор раскрошил ее на песчинки. Продолжая грозно кричать, он осыпал Вещательницу плотным роем атак, которые та с легкостью обходила, успевая при этом еще и отвечать (больно отвечать). Водяные кулаки он вскоре перестал использовать — каждый раз, когда приходилось делать хороший замах, он неминуемо открывался и в обязательно порядке получал лишний синяк.

В какой-то момент Гиор не заметил блеснувшего посоха, и тот лихо припечатал ему в живот. Демон согнулся в три погибели и так и повис на нем. Не позволяя бедолаге вздохнуть лишний раз, Додож тут же крутнулась юлой и ногой дала ему в челюсть. Хотя Гиора и отнесло метров на пять, на ногах он устоял. И, не раздумывая, снова бросился на врага.

Примерно на полпути его кожа вдруг начала моргать — то серела, то обратно синела.

— Ненадолго тебя хватило. Жаль, — с досадой (владей она эмоциями, то определенно была бы досада) заметила Додож.

Как и ожидалось — его атаки стали значительно слабее. Чтобы уйти от следующего удара, ей хватило и плавного движения, какие земные танцовщицы практикуют ежедневно. Она встала спиной к Гиору, и когда тот попытался достать ее вновь, не оборачиваясь ткнула концом посоха — тем концом, на котором держался флаг — ему в живот. Демон издал сдавленный вопль, не в силах отойти назад, — его точно на копье нанизили. Тем временем Додож приподняла другой конец и через плечо перекинула посох — а вместе с ним и Ватер Гиора. Не дав ему взмыть к потолку, она схватила его за ногу и несколько раз разбила его по полу.

Его кожа теперь практически не возвращалась к синим оттенкам. Разве что на секундочку за целые полминуты.

— Плохо, — прокомментриовала Вещательница — и швырнула его к дальней стене. Гиор наткнулся на тяжелых каменных воинов (новых каменных воинов — разрушенных, как видно, заменяли на автомате), но бросок оказался настолько сильным, что даже его вялое тельце (сейчас же он и впрямь размяк и сделался таким слабым, каким не был даже в свои обычные дни) растолкало их в стороны и воткнулось в крепкую дубовую стену. Не успел он упасть на пол, как Додож выдохнула дымовой кулак, и тот вмиг примчал к уже пораженному демону. Чрезвычайно мощный удар в грудь окончательно выбил из него сознание и синий цвет кожи. Он насквозь прострелил собою стену, следом — балконную ограду, и затем, не найдя больше препятствий, полетел туда же, куда совсем недавно была сброшена Глу — в ад.

Но так как на него у Додож Бледнокрылой были другие планы, и та же тренировка, что была насильно предложена Глу, в них не входила, дымовая рука демонессы поймала его за набедренную повязку и вернула обратно в дом.

Додож положила его перед собой и некоторое время молча смаковала сигару. Вдоволь налюбовавшись его побитым телом, она опустила веки и стала ждать его пробуждения.

Спустя минут десять Ватер Гиор, наконец, очнулся.