Глава 40 - Время пришло. Просыпайся, Глу!

Часть 2 - Миллионные Греховные Игрища

Зехот Шеридьяр уже десятую минуту стоял перед зеркалом и нервно поправлял свой голубой галстук — то затягивал поуже, то давал шее больше свободы, а порой и вовсе отворачивал его к спине. Но не только лишь этот атрибут униформы джентльмена изводил отца Глу: и белая рубашка, и бежевые брюки, и остроносые туфли цвета смолы — все это было настолько непривычно, что он ощущал еще больший дискомфорт чем в тот день, когда в одиночку дрался против банды в пятнадцать человек, и те на прощание оставили на его теле приличное количество дырок от перочинных ножей. Даже тогда ему не с такой силой хотелось закончить все как можно скорее, нежели теперь. Ну, вот скажите на милость — где же это видано, чтобы бандит (пусть и бывший) расхаживал в подобных костюмчиках?

Однако противиться воле Гру (ведь это она потребовала одеться в высшей степени прилично) приравнивалось к самоубийству. Эта женщина, в полном смысле этого слова, могла запросто убить, разозли ее кто-нибудь хоть самую малость. Единственный человек, которого она умела терпеть, как бы тот ни пытался вывести ее из себя, была Глу — ее любимая дочурка. Ее она любила больше чем кого бы то ни было. Если бы Птолемей Бледнокрылый не был лишен эмоций, он бы, наверное, серьезно удивился тому, как Гру Шеридьяр наисерьезнейшим образом вознамерилась раздавить Сатану за то, что, согласно его законам, Глу следовало изничтожить.

(Это случилось в тот день, когда Вещатель, позволив им видеть себя, прибыл сообщить о судьбе их дочери и взять с них деньги на ее боевую униформу. Его ледяной тон таки охладил пыл разгорячившейся мамаши и убедил ее, что ей бы не мешало смириться и не создавать никому проблем. «Или ты не веришь, что Глу способна победить и спасти себя саму?» — бросил он ей тогда контраргумент, и она в порыве задетой гордости поутихла.)

К счастью или к сожалению, о том, что Глу желал смерти и ее дедушка (пусть и с некоторыми оговорками), она также не знала. Старик догадывался, что эта нервная баба (как он ее всегда называл) сдуру выкинет чего — и после мирись со всеми ее истериками, — и потому все устроил так, чтобы Гру ничего не узнала вплоть до самой расправы над ее дочкой. Но в итоге все обернулось тем, что можно было обойтись и без этого — финальный бой Глу положительно удовлетворил ее деда.

Позволить своему муженьку прийти в чем попало на турнир, в котором должно было участвовать ее обожаемое чадо, Гру, разумеется, не могла. Потому Зехот волей-неволей натянул на себя купленный намедни костюм, наконец удовлетворился своим отражением в зеркале и расселся перед телевизором, пока его жена прихорашивалась.

— Слушай, может, все-таки черт с ним? Глу и без нас прекрасно справится, — в полтона недовольно проворчал он — так, чтобы шансы на то, услышит она его или нет, были примерно равны. — Мне так неохота выходить из дома…

Гру все расслышала, но, на удивление, не стала метать молнии.

— Тебе должно быть стыдно, папаша! — рявкнула она, возясь с волосами. — Дочь не видел целый год — и говоришь такое! Я ведь знаю — ты соскучился.

«По сериалу я соскучился, который вот-вот начнется! — хотел было сказать Зехот, но в целях самосохранения промолчал. — А нам надо тащиться черт знает куда».

— К тому же, она не сможет к нам вернуться, если проиграет, — продолжала Гру. — Каким бы крутым тебе не хотелось казаться, придется явить свою истинную отцовскую натуру и как следует поддержать нашу малышку.

Через десять минут они, готовые, уже выходили в двери. Жена взяла мрачного мужа под руку (тот долго не хотел отрываться от экрана, и той пришлось ногой разнести ящик вдребезги), и оба зашагали в сторону ближайшего бейсбольного стадиона. Именно туда Птолемей Бледнокрылый приказал им пройти, когда наступит время.

Со дня его визита прошло чуть меньше года — миллионные Греховные Игрища вот-вот должны были начаться.

Зехот заворчал как трактор, когда они с Гру, прибыв к указанному месту, затопали к центру стадиона: здесь было людно, и каждый зрячий мог лицезреть некогда буйного бандита, теперь наряженного в аристократические одежды. Эта мысль сводила Шеридьяра с ума. Он с радостью бы разогнал тут всех, напомнив о том, что порох в нем еще имеется, но знал вот что: шаг в сторону — и женушка на нем отыграется будь здоров.

Тем не менее, предусмотрительные молодые люди удалились и без посторонней указки — семью Глу все знали очень хорошо.

Бледнокрылый Вещатель появился примерно через полминуты после того, как Зехот и Гру добрались до середины поля. Появившись у них за спиной (он будто бы всегда только сзади и появлялся), Птолемей убрал крылья и тут же спросил:

— Значит, из списка приглашенных только вы двое будете присутствовать? Хорошо. Я думал, и столько не наберется.

— А что, Глу звала поболеть за нее еще кого-то? — осведомилась Гру. Она по-прежнему держала мужа за руку, чем явно его напрягала.

— Некто Ро Тибр и пятеро его приближенных. Год назад, когда я сообщил им об этом, они только в голос посмеялись. Ответа так и не дали.

Вспомнив о Красавчике Ро, Зехот хотел было пошутить по поводу всех неудач его дочери, но едва он раскрыл рот, как Гру локтем пырнула его в живот. Его щеки раздулись, сдерживая вопль, а сам он согнулась пополам.

— Зачем же так? — прохрипел он. — Я ведь только… — И был перебит на полуслове.

Кулак его женушки припечатал ему по затылку, и Зехот распластался на травке.

— Не забывай, — грозно бросила Гру, — наша роднуля сразила самого Базу. Даже старик это отметил. И теперь никакой Красавчик не посмеет огрызнуться в ее сторону.

Птолемей с невозмутимым молчанием наблюдал семейную перепалку еще какое-то время. Но когда стало ясно, что эти двое могут перебраниваться хоть целую вечность, вставил свое слово:

— Думаю, пора отправляться, — сказал он — и сунул палец в зазор между страницами своей древней книги.

Подняв мужа за ворот, Гру поставила его на ноги, струсила пыль со спины и, вновь заулыбавшись улыбкой счастливой супруги, взяла его под руку.

«Ненавижу тебя, Глу, — в мыслях жаловался Зехот. — Не могла, что ли, умереть как все нормальные люди? Ввязалась в какой-то турнир, и теперь я должен пропускать сериал. А еще дочка называется…»

— Перенести человеческое тело в один из загробных миров и не причинить в то же время ему никакого вреда — не так-то просто. — Вещатель продемонстрировал красный, подобный капле крови шарик на кончике пальца и стал пояснять причину, по которой вызвал их именно на большой стадион. Гру внимала его словам, в то время как Зехот с интересом ребенка рассматривал таинственный сгусток чего-то красного. — Нужно потратить много греховной энергии. В основном именно поэтому билеты для людей так дорого стоят. Впрочем, вас это не коснулось.

— Эй, что это с ним? — забеспокоился было Зехот, когда шарик проплыл вперед на несколько сантиметров, завращался и стал расти.

Уже через секунду он достиг размеров небольшой дыни, и Птолемей продолжил:

— Когда вы совершите скачок между мирами, ударная волна диаметром метров в пятьдесят снесет здесь все подчистую. Все-таки хорошо, что сейчас тут никого нет. И кроме газона ничто не пострадает. Переправка живого человека всегда происходит на большом открытом поле. Спортивные подходят для этого как нельзя лучше. Что ж, а теперь, — кивнул он на мигающий красный шар, который вдруг стал издавать гулкие звуки, — коснитесь его.

Ничуть не раздумывая, Гру схватила ладонь мужа и вместе со своей положила ее куда было велено. В тот же миг их с головой укрыл яркий-яркий свет, вспыхнувший в сопровождении нарастающего писка.

Вскоре он погас, но ни супругов, ни Вещателя на прежнем месте уже не было. Один только шар оставался висеть в воздухе. Но и тот уже через секунду лопнул, и обещанная волна превратила некогда отличный стадион в постапокалиптическую свалку.

— А неплохой у вас, однако, сервис, — восхище нно присвистнул Зехот. — Я только моргнул — а мы уже здесь!

— Говори за себя, — сдавленно ответствовала Гру. Едва она ступила на улицы Хэллинга, как ее внезапно стошнило. И плотная стена, сложенная из черных кирпичей, у которой они высадились, была успешно заблёвана.

Заботливо поглаживая ее по спине (и еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться) Зехот помог жене оправиться. Когда Гру наконец отошла, они оглянулись.

Прямо перед ними высилось огромное во всех отношениях черное, как облака над головой, здание, походившее на цирковой шатер. (Если предположить, что это действительно был цирк, то, судя по его размерам, веселили публику там не иначе древнегреческие титаны.) Его макушку венчал вогнутый треугольник с лежащим поверху полумесяцем. Размером с трехэтажный дом, вылит этот символ был из чистого серебра. Багровый цвет неба переливался в нем подобно пятнам крови. У самого входа важно стояли две исполинские статуи ужасных демонов. Одной рукой они поддерживали чернокаменную надпись «Миллионные Греховные Игрища», а другую, выпрямив, держали на весу, указывая с силой сжатым кулаком вперед.

Так как здание было обнесено высоченным забором, посмотреть на сам город демонов было невозможно. Одна только башня Вещательного Центра представала перед глазами гостей с Земли, которую — в силу ее размеров — можно было видеть из любой точки Хэллинга.

— Эй, а эти Игрища, должно быть, весьма популярная забава. Гляди-ка, — обратил Зехот внимание на внушительную толпу людей, собравшуюся у главных входных ворот. Судя по их дорогим костюмчикам, позволить себе приобрести билет могли только богачи. Впрочем, среди них мелькали и те, кто был одет попроще — видимо, быстро накопить тоже было в пределах возможного. — Как же мы протиснемся? Видать, придется пробивать дорогу силой, — весело осклабился он.

— Не придется, — вклинился Птолемей Бледнокрылый. — Здесь кассы для тех, кто прибыл из мира живых. С другой стороны — для демонов. Для тех же, кто был приглашен одним из участников, здесь имеется другой — вип-вход.

Гру довольно кивнула (в отличие от ее мужа — тот бы и не прочь был побуянить в толпе), и Вещатель провел их к специальным дверям.

Там их с улыбкой встретил краснокожий демон, по-праздничному разодетый (по-праздничному — в человеческом понимании: костюм с блестками, бабочка, синие брюки) и вполне себе симпатичный. Птолемей сказал, что теперь он займется ими, и удалился.

— Впервые на Игрищах, да? — осведомился демон. В своем заключении он ориентировался на то, что их сопровождал Вещатель. Прочие вип-гости (по крайней мере, большинство) следовали самостоятельно. — Что ж, пройдемте за мной.

И Гру с Зехотом по черному длинному коврику, точно на голливудской встрече, прошли внутрь, сквозь отделанные жемчужинами и серебром двери. В сравнение с главными воротами (грубыми и страшными), то были маленькие, элитные дверцы для высокочтимых посетителей.

Вопреки ожиданиям, едва они ступили за порог и повернули за угол, как уперлись в высокое зеркало, обрамленное камнем. Над ним светился небольшой золотистый глаз, вделанный в стену.

Ни тебе шикарных залов с балконами, лестницами и фонтаном посередине, ни официантов с подносами с закусками, ни играющего за роялем пианиста — словом, ничего такого, на что мог бы понадеяться тот, кто был здесь впервые. Ну а как иначе? Ведь изначально все именно к этому и шло. Коврик под ноги, садик с неземной природы растениями, чаши с черным огнем, размашистый, вырезанный из камня навес — как тут не решить, что за дверьми тебя ждет интеллигентное собрание, а не тупик в виде гигантского зеркала и живого глаза поверху?

— Гру Шеридьяр. Зехот Шеридьяр. Фаворит — Глу Шеридьяр. Принято, — невидимыми устами озвучил глаз, и на поверхности зеркала заиграла мерная рябь, как от брошенного в воду камня.

— Ого, — удивился Зехот и замахал глазу рукой. — Оно умеет говорить.

— Теперь вы можете пройти прямо в свои апартаменты, откуда и будете наблюдать первую половину турнира (идентифицировав ваши личности, око создало пространственный туннель прямо к нужной комнате), — сказал демон. Затем достал из внутреннего кармана какую-то брошюру и протянул ее супругам. Предложенное взяла Гру. — Здесь указаны имена всех участников, популярность каждого среди болельщиков и коэффициенты ставок, которые вы можете сделать. У вас ведь с собой достаточно денег? Зритель, кем бы он ни был, обязан поставить определенный минимум на одного из участников.

— Да, да, ваш крылатый товарищ, — упомянул Зехот Птолемея, — предупредил нас еще год назад. Денег хватит. — И похлопал по карману брюк, где, по всей видимости, лежал кошелек.

Пока Гру искала в списках имя своей дочери, а затем долгое время любовалась ее фотографией, краснокожий демон закончил:

— Тогда у вас есть еще около часа, чтобы решить, на чью победу будете ставить. — Он отвесил легкий полупоклон и руками указал на зеркало. — Итак, прошу…

Зехот недоверчиво опустил брови к носу и приподнял подбородок:

— Что, мы должны шагнуть в эту жижу? — брезгливо ткнул он пальцем в свое отражение. Стекло и впрямь стало похоже на желе.

Не успел краснокожий ничего сказать, как раздраженная Гру толкнула ногой мужа в спину, и тот провалился в зеркало. Сама она кивком поблагодарила демона и последовала вслед за супругом.

— Хм, приятных Греховных Игрищ, — вдогонку пожелал им он и проследовал к следующему вип-гостю.

***

Глу проснулась от того, что ее кто-то отчаянно тряс за плечи. Неизвестный был определенно чем-то обеспокоен — он с таким упорством пытался добиться того, чтобы девушка наконец пришла в себя, что той, вопреки чрезмерному желанию вновь погрузиться в сон, пришлось таки собрать свое сознание по кусочкам. Поначалу подъем с постели давался с лютой неохотой, но когда к ней вернулось последнее воспоминание, и она в деталях вспомнила, чем кончилась их последняя (интересно, много ли времени прошло с тех пор?) встреча с Вещателем, Глу резко подорвалась, соскочила с дивана и замотала головой по сторонам:

— Что? Где? Не смей! Убери палец! — угрожающе зашвырялась она, будто бы их беседа с Птолемеем вот только недавно началась, и шарик на кончике его пальца все еще не плюхнулся ей в лоб.

И только затем обратила внимание на персонажа, благодаря которому пробудилась после продолжительного сна.

У изголовья дивана стоял Ватер Гиор. Демон был серьезно напуган, отчего глубоко и часто дышал и никак не мог успокоиться.

— Гиор! — воскликнула Глу. — Что ты здесь делаешь?

— Понятия не имею! — схватился тот за голову. — Но мне очень… очень страшно. Я не знаю, кто и зачем перенес меня сюда. Не знаю, почему тебя все еще не казнили. А еще я не уверен, был ли тот кошмар, что мне приснился, правдой — тот, в котором меня вырубил Вещатель, но перед этим сообщил, что ты будешь участвовать в миллионных Греховных Игрищах… и я вместе с тобой… — Он поднял на нее глаза в надежде, что она сама этому удивится, и все слова Вещателя окажутся действительно сном.

Хотя Глу и удивилась от всей души, демона это отнюдь не порадовало.

— Что?! Ты тоже примешь участие? Почему же мне ничего не сказали! — прикрикнула она.

В какой-то момент ее нервно бегающий взгляд наткнулся на большую керамическую ванну, стоявшую неподалеку. До самого верха она была наполнена водой. У ее ножек поблескивали размашистые лужи.

«А вот и место, где он спал, — мелькнуло в голове грешницы».

Вслед за этим ее посетила новая мысль, поразившая Глу не меньше, чем известие о том, что ее водяной демон был также среди участников. От только что понятого она приоткрыла рот и медленно обернулась. Ее глаза округлились до размеров бутылочного донышка.

Да, выходит, так оно и было — она и впрямь проспала целый год.

На видеоэкране вызывающе мигали множество нуликов. Время вышло.