Глава 55 - Ты помнишь, любимая?

Зехот Шеридьяр пребывал в прекрасном настроении. Набубнивая какую-то песенку, он беспечно шагал по недлинному светлому коридору, ведущему к его комнате ожидания (все-таки зеркала-порталы были действительно удобной штукой), и раздумывал над тем, куда он потратит выигранные со ставки денежки. В победе Базы он был уверен железно. Наспех изучив характеристики всех участников, Зехот постановил, что выбранный им бандит — единственный из всех приглашенных на этот турнир недотеп, кто достоин внимания. Именно поэтому у него сейчас был такой вид, словно Игрища уже закончились, а его карманы прямо-таки трещат, переполненные связками банкнот.

О том, что будет с Гру, когда она узнает, что ее дорогой муженек поставил все их денежки вовсе не на свою расчудесную дочурку, он старался не думать. Как-нибудь выкручусь, успокаивал он себя. Бегаю я вроде быстрее нее.

— Впрочем, чего это я мямлю включил? — вдруг прервал он свои мысли, остановившись перед зеркалом и грозно сложив руки на груди. Пока говорил, Зехот неотрывно смотрел на светящийся глаз, будто бы это ему были адресованы эти громкие слова. — Я ведь один из опаснейших бандитов в городе, пусть и лишь в прошлом! Как так случилось, что рядовая домохозяйка уже в который раз умудряется заставлять меня, великого Шеридьяра, переживать за свою безопасность?!

И он вспомнил, как когда-то налегке в одиночку справлялся с целой шайкой куда более внушительных противников, чем его жена.

— Хм! В самом деле. Надо кончать с этим. Сколько можно потакать этой женщине? Да ни один человек в моем городе не смеет помыкать моими эмоциями! — Он напоследок хрустнул кулаком, деланно ухмыльнулся и шагнул в зеркало.

Подобные порывы храбрости частенько проскальзывали в его натуре. Однако каждый раз, когда ему внезапно начинало казаться, что в их с Гру отношениях что-то пора менять, а именно: обозначить наконец кто в семье главный, — Зехот неизменно терял в себе уверенность едва только подходил к жене. Что случилось с ним и сейчас.

(Не то чтобы его серьезно задевала расстановка власти в их доме. Как и у любого мужика, которому потикал четвертый десяток, в его душе порой извергался гейзер молодости, и он на мгновение чувствовал былые силу и дух, велящие ему взять семейные бразды в свои руки. Но уже через каких-то пару минут огонек в нем угасал, Зехот отказывался от прежних возмущений и преспокойно топал к телевизору — смотреть очередную серию одного из множества его любимых телемелодрам. Жилка, по которой когда-то текла кровь резвого бандита, уже давным-давно в нем усохла, и он безвозвратно преобразился в послушного семьянина, пусть и решительно отказывался это признавать.)

Едва Зехот вошел в их с Гру ложу, как тут же отскочил назад, в испуге прильнув спиной к стене. Гру сидела на прежнем месте — тем временем вокруг нее витала какая-то черная дымка (так всегда бывало, когда ее гнев достигал крайней отметки) — и, подобно зверю, голодавшему неделю, хищно таращилась на мужа. Рычала она также соответствующе.

«Она что, узнала, что я поставил все на Базу?! — в панике раздумывал Зехот, не смея шелохнуться; о своих недавних намерениях он уж и позабыл. — Но это невозможно! Неужели следила за мной?»

Вскоре Гру развеяла все его догадки:

— Зехот… только не говори мне, — прерывисто начала она, мешая слова с рыком, — что ты задержался из-за того… что повстречал там Разора и его умалишенную женушку!

Шеридьяру заметно полегчало — выходит, о его обмане она пока не пронюхала, — и он осмелился приблизиться к ней на шаг.

— Разор? — натурально изобразил он недоумение. Но не хитрости ради — скорее для того, чтобы лишний раз удостовериться, что Гру и впрямь о сделанной им ставке пока ничего не знает.

Внезапно Гру подскочила с места, ногой отфутболив столик, на котором были разложены ее сладости, и судорожно подняла выданный им демоном буклет к лицу. Раскрыт он был на странице с фотографией Лиры Блейк на полразворота.

— На это я наткнулась, когда вдоволь налюбовалась портретом моей любимой дочурки и решила посмотреть, кого ей придется сегодня отметелить. Ну-с, дорогой мой, как ты мне это объяснишь? — Она с такой силой ткнула пальцем в лоб девушки, что насквозь пробила с десяток страниц.

На мгновение Зехоту показалось, что ее зубы заострились и стали крупнее, и он в ужасе ретировался к зеркалу. Но перешмыгнуть на ту сторону успела одна лишь его левая нога. Да и той пришлось вернуться, когда Гру хватанула мужа за волосы и пренеприятным рывком бросила его в центр комнаты. Следом за тем она запрыгнула на него, как разъяренный тигр на поваленную зебру, и так искусно скрутила ему руки, что Зехот буквально посинел от боли.

— Надеюсь, у тебя имеются неоспоримые доказательства того, что последние полчаса ты действительно одиноко стоял в очереди, а не повстречал случайно Разора с Минкой (прорычав имя последней, Гру сплюнула в сторону и припечатала Шеридьяра лбом к полу — как виделось, к жене бывшего лучшего друга Зехота она испытывала самые нежные чувства) и не завязал с ними беседу! Иначе держите меня семеро! — Здесь она подняла голову мужа, склонила к ней свою, дабы говорить ему прямо в ухо, и, затянув узел из его рук поуже, продолжила: — Если ты помнишь, с этими говнюками мы зареклись не иметь общих дел еще со школьного выпускного. Так что поскорее убеди меня в том, что это обещание не было сегодня нарушено. Ради твоей же безопасности. — И посильнее придавила коленом его спину. У Зехота оттого даже в глазах потемнело.

«Черт побери, да она совсем с катушек слетела! — думал он, с трудом сдерживая крик. — Такими темпами… мать вашу! Нужно срочно что-нибудь придумать».

Однако ни одна, даже самая нелепая мысль не желала нанести визит в его голову — настолько болезненным был прием, которым скрутили его тело. Полагаться же на попытки убедить Гру в неверности ее подозрений словами, ссылаясь на чересчур длинные очереди, не стоило даже в самый последний момент — толку бы из этого вышло немного. Все-таки мать нашей героини, будь только она в себе, и без лишней помощи смогла бы сообразить (а точнее вспомнить), что зрителей насобиралось и в самом деле немало, и потому очереди к кассам уж наверняка должны быть если не километровыми, то по крайней мере не на пару шагов. Но прийти к этому самостоятельно и отпустить, наконец, своего замученного мужа Гру в нынешнем состоянии была неспособна. Знание того, что где-то неподалеку ошивается столь ненавистная ей семья Блейков, а в особенности Минка, превратили ее в неразумного зверя, который не слышит ничего, кроме собственных инстинктов.

Казалось, Зехоту ни за что не остановить эту экзекуцию, пока Гру сама не выдохнется и не слезет с него.

Как вдруг…

— Послушай, родная… я тут вспомнил…

Гру в удивлении вскинула бровь и притихла — внезапно Шеридьяр перестал стонать и бить кулаком по полу, призывая к пощаде, а заговорил с ней… нежно и ласково.

— Впервые… я держал тебя за руку, провожая домой… именно в тот день… когда ты придумала этот захват и в первый раз… использовала его на мне…

С каждым его словом Гру все шире раскрывала рот и ослабляла хватку.

— Ты помнишь?

Ее щеки зардели, наконец она полностью отпустила его, женственно приложив руки к груди, и с улыбкой ахнула:

— Не может быть… Ты смог это запомнить? — Никто б уже и не сказал, что всего десятью секундами ранее она была опаснее любого демона.

Зехот медленно поднялся на ноги, стоя к ней спиной, и многозначительно вздохнул.

— Нам было так хорошо. А твоя крохотная ручка… как же я боялся навредить ей. Эх, как давно это было. Но твой болевой прием… Благодаря ему теплые воспоминания о тех деньках вновь зацвели в моей памяти.

Гру так и поплыла. Томно задышала, не спеша причалила к мужу и осторожно коснулась его плеча. Он не смотрел на нее.

«А я ведь и не помню тот день, когда состоялась наша первая прогулка под ручку. Неужели он сердится на меня за это и потому не оборачивается? Зехот, кто бы мог подумать, что ты способен на такие речи…»

«О боги, да меня сейчас наизнанку вывернет! — тем временем в панике скакал у себя тот в голове. — Как же это неприятно… Уж лучше бы она продолжала истязать меня — это всяко терпимее, чем пускаться в этот сопливый треп! — Его лицо было так сморщено, точно ему на язык выжали одновременно сотню лимонов. Пот лил градом, а зубы едва не стирались в порошок от нервного скрежета. Было очевидно: обернись он к жене или всхлипни ненароком — пиши пропало, сдаст себя с потрохами, и тогда собирайте по кусочкам. — Нет, Зехот, успокойся. У тебя почти получилось — эта дурочка купилась, весь гнев как вихрем снесло. А значит, потерпеть осталось немного».

Гру ущипнула себя за бедро, дабы убедиться, что все случившееся не сон, — глаза ее при этом блеснули, как новорожденные звезды, — схватила мужа за голову, намертво прижала ее к груди и так улыбнулась, что кончики ее губ едва не коснулись висков. Над ее головой закружили ромашки и крохотные птички, возникшие не пойми откуда.

Гру не успела заметить того, какую мину скорчил Зехот, когда притулила его к себе. И у Шеридьяра появилось больше времени, чтобы расслабиться и не разоблачить свой обман.

«Черт, это было близко. Еще немного, и я бы точно стал материться. Так гадко на душе… Как будто дерьмом перекусил. И как другие мужики говорят все эти нежности своим женам каждый день? В сериалах это выглядело не так болезненно, как оказалось на деле. Впрочем, трюк с первым свиданием сработал — радостью от Гру так и несет, — и на том спасибо. Все-таки не зря я тогда прогулял работу и остался смотреть новый эпизод «Шумного моря», в котором Джейк так же успокаивал свою разозленную подружку. Никогда бы не поверил, что его штучки в будущем спасут мне жизнь. Хех, благодарствую, старина!»

Пока Гру тискала его, как домашнего питомца, тягая по комнате, Зехот полностью пришел в норму.

— Любимый, как же я скучала, пока тебя не было.

Напоследок она чмокнула его в губы, отчего тот весь побледнел, усадила на диван, прилегла ему на плечо и принялась поглаживать его живот. Но так как притворяться романтиком больше нужды не было — расстроить Гру, казалось, уже никому было не под силу, — он отпихнул ее ногой и стал плеваться в сторону. Отвергнутая, но вовсю счастливая Гру хихикнула и придвинулась к нему снова. Зехот хотел было повторить свой жест. Но как только он поднял ногу, в ее глазах вдруг на мгновение мелькнуло возмущение. Оробев, он решил-таки повиноваться.

«Вот же невезуха! — после раздумывал он. — Дочка Разора… И как Гру умудрилась узнать ее лицо? Она же крохой еще была, когда мы видели ее в последний раз. Ух, если бы только я проявил осторожность — успел бы сочинить чего поубедительнее, пока возвращался. Но кто ж знал, что у этой женщины такая крепкая память!».

— В твое отсутствие, дорогой, успели стартовать Греховные Игрища, — продолжала тем временем Гру. — Правда, только первый этап, отборочный. Сказали, что его не транслируют. Одну только общую фотографию всех участников прислали. За пульт можешь не хвататься — на ней все равно ничего не разобрать, темень жуткая, кроме подсвеченного стеклянного куба практически ничего не видно.

Но Зехот уже знал об этом. Прежде чем покинуть букмекерскую залу, он засвидетельствовал, как в микрофоны дали знать всем присутствующим о начале отборочного тура, а под потолком возникли четыре огромных экрана, на которых выставили невзрачную панорамную фотографию. Говорить жене он об этом не стал.

Заключенный в ее объятия, он утешал себя фантазиями о том, как купит новый большой телевизор на выигранные денежки.