Глава 46 - Единственный путь

Глу подняла склянку перед собой, сосредоточилась и сжала ее. Через мгновение та засветилась ярко-голубым, а из горлышка, как змея на дудку заклинателя, брызнул тоненький фонтанчик. Лужи на полу не вышло — еще в воздухе вся водичка слилась в большой шар, тот булькнул пару раз, постепенно приобрел гуманоидоподобные очертания — и наконец явил свету Ватер Гиора. Демон спрыгнул на полусогнутые ноги, тут же подскочил и с нескрываемым волнением стал оглядываться по сторонам.

— Где мы? — спросил он у Глу, когда заметил ее.

Та сначала посмеялась над тем, как он появился из блонка — уж больно это ей напоминало сказку об арабском бедняке и его волшебной лампе — и затем расторопно, дабы не заставлять ждать Додож, выложила все Гиору. Не забыла упомянуть и о Лире Блейк, чему (что было удивительно) Гиор особенно не удивился. «Ничего, ничего, я ждал, что произойдет что-то такое, — сказал он. — От проклятия никуда не деться. Мсье Сатана перекусит нами в любом случае. И никакая Блейк этому не помешает». Слезы он ронял литровые. В последнюю очередь Глу представила ему Вещательницу и поведала об их сговоре, о сути которого она пока, к сожалению, ничего не знала.

— Гори Водяной, — внезапно молвила Додож Бледнокрылая.

— Да! — мгновенно отозвался тот, в страхе хоть чем-нибудь неудовлетворить эту демонессу. В ее присутствии его коленки колебались с еще большей частотой, нежели рядом с Птолемеем.

— Ты готов? На тебя у меня особенные планы. Я слышала, что ты даже о грехе толком ничего не знаешь.

Вспомнив, что Гиор и впрямь совершенно не просвещен, Глу вкратце пересказала ему то, о чем сама узнала совсем недавно от Плюфки, сидя в клетке. Впрочем, с тех пор прошел целый год, но так как Глу проспала все это время, для нее это случилось час-два назад.

Не похоже было, чтобы демон всерьез заинтересовался новыми знаниями, но мелкий интерес (вперемежку с ужасом) проскальзывал на его лице.

— Итак, — вновь привлекла к себе внимание Додож. Она обернулась и медленно осмотрела предложенные тренировочные механизмы, расставленные у стен. Хотя она все это время курила одну и ту же сигару, та не укоротилась ни на сантиметр. — Пожалуй, вот это подойдет.

Вещательница босыми ступнями прошла к пятерке массивных каменных изваяний, напоминавших воинов средневековья. Всего мраморных солдат насчитывалось двадцать штук — по пять у каждой стены. Остальное оборудование, как видно, Додож абсолютно не заинтересовало.

Додож медленно подняла руку — статуя была выше нее раза в полтора (и вдвое выше Глу) — и пальцем коснулась вырезанной геометрической фигурки у нее на груди. И в тот же момент камень, точно по нажатию кнопки, ожил. Некогда неодушевленный воин распахнул глаза, и те полыхнули красным. Затем одним громким прыжком достиг центра арены, схватился за алебарду, торчавшую у него из-за спины, и угрожающе выставил вперед.

Гиор взвизгнул и неосознанно спрятался за Глу.

Вещательница зашагала обратно.

— Сейчас я хочу проверить: полностью ли восстановилось твое тело после сна. Сразись с ним. — Она кивнула на каменного монстра, остановившись в нескольких метрах от него.

Глу сдула с лица назойливую прядь и подбежала к противнику. Оставшийся незащищенным Гиор поначалу метнулся к другим статуям, но когда вспомнил, за чьей именно спиной он укрывается, ретировался от них куда подальше.

— Его силу я выставила на максимум, — предупредила Додож. — Ты должна уничтожить его быстро.

Не успела Глу хвастнуть, что уложит его за пару секунд, как воин атаковал. Упавшая сверху алебарда оставила глубокую, длинную трещину в полу на том месте, где стояла Глу — уклониться было нетрудно.

— Теперь моя очередь! — с азартом бросила грешница. В ее планах было воспользоваться непоровотливостью противника — при его-то массе — и тут же напасть на него после отскока. Но едва она подняла глаза, как изумилась — не иначе спринтер, он мчал на нее на всех порах. И вот ей пришлось снова прыжком вверх уворачиваться от смертоносного оружия, просвестившего прямо под ней. Будучи не в силах что-либо сделать в полете, Глу следом получила больной удар его каменной ножищей.

Оклематься девушке не дали. В момент, когда ее ноги коснулись пола, бездушному воину оставалось всего несколько метров, чтобы настичь ее вновь. (Его быстрый шаг, в скобках замечу, напоминал барабанную дробь — разумеется, с бревнами-палочками, с железными набалдашниками на конце, и звонким барабаном.) В этот раз Глу действовала иначе: она нырнула под рухнувшую на пол алебарду, схватилась за рукоять, и когда монстр взметнул орудие вверх, с размаху врезать ему ногой по каменной морде труда не составило. Равно как и пользы. Ответный удар показался настолько слабым, как если бы Глу, что есть силы, стукнула по подножию большой горы — и там и тут никакого эффекта.

Резвое изваяние хотело было схватить грешницу за голень, но та вовремя вильнула ею в сторону, сделала кувырок и спрыгнула чуть поодаль.

Незамедлительно последовала следующая атака. В ход пошла заостренная на торце рукоять алебарды. За малым монстр не прошил Глу насквозь — подобно копью, он бросил его, не выпуская, вперед, но девушка успела мотнуть торсом. Однако острие прошило ее рубашку — раздался рвущийся звук, на пол посыпались пуговицы, — и Глу оказалась пойманной, как рыбка. Воин подбросил ее высоко вверх, спрятал орудие за спину и приготовился кулаком исполнить нокаут. Грешница полетела обратно вниз, сообразила, что дело худо и приготовилась к удару — она поджала колени к груди и закрыла голову руками.

— Черт побери! — процедила она и зажмурилась.

Было больно. Но не оттого, что ожившее изваяние хорошенько ее стукнуло. Падение на пятую точку заставило ее покряхтеть.

Ее противник так и застыл на изготовке. Глаза его потухли, а вместе с ними и угроза.

Перед вновь омертвевшей статуей стояла Вещательница. Она его и отключила, судя по всему.

— Эй, ты чего вмешалась?! — возмутилась Глу, потирая больное место. — Еще бы чуть-чуть, и я бы его поломала!

Додож задумчиво подержалась за подбородок и проговорила:

— Более или менее твое тело оправилось. Однако… эти ходячие брылы, по-моему, барахлят.

— Барахлят?

— Я поставила максимум — но на максимум что-то не очень похоже. Или они всегда были такими слабыми?

«Она выпендривается, что ли? — недовольно насупилась Глу. — Сама бы попробовала сразиться с таким».

Вещательница будто бы прочла ее мысли:

— Отойди, пожалуйста. Я хочу убедиться: пригодны ли они вообще для тренировок.

Глу послушно причалила к стене, где сидел Ватер Гиор.

— Еще чуть-чуть, и тебя бы убили, — заметил он.

Грешница, может, и хотела отвесить ему обидную оплеуху, но понимала, что демон-зануда прав — уж больно сильной оказалась каменюка.

Додож Бледнокрылая просунула палец между страницами древней книги, лежавшей на ее бедре, и затем указала им вперед. Черный шарик, что держался на кончике, медленно взлетел повыше, разделился ровно на двадцать крохотных частей — и те вдруг метнулись во все стороны. Миниатюрные ядрышки остановились каждое у своей статуи — и прикосновением к нужному рисунку одновременно вернули их к жизни.

Призванные похватались за свое оружие и быстро перекочевали к арене, в центре которой стояла Додож.

— Что? Против всех сразу?! — удивилась Глу.

Перед тем, как дать команду своим искусственным оппонентам ринуться в бой, Вещательница с бесстрастным видом произвела следующую манипуляцию. Она протянула руку и растопырила пальцы так, словно схватилась за крышку на банке, которую собиралась откупорить. Затем повернула ее на сто восемьдесят градусов, медленно подняла и… отбросила в сторону! Та мгновенно растворилась в воздухе, а на ее месте образовалась черная дырка. То, как кто-то одной левой отковыривает кусочек пространства, открывая туннель в глубины «ничто», Глу не встречалось даже в самых изощренных фантастических фильмах.

Додож сунула руку внутрь червоточины и резким движением извлекла оттуда двухметровую металлическую палку, слегка изогнутую и с длинным треугольным флажком на конце. На нем был серебром вышит тот же символ, что значился и у Глу на спине.

— Вперед, — сказала Додож — и каменные воины все разом бросились на нее.

В следующее мгновение она, полупригнувшись и держа шест перед собой, уже стояла позади их грозной команды. Еще через секунду раздался подозрительный хруст — и все двадцать бойцов дружно разлетелись по камешкам. Пока их останки с грохотом сыпались на пол, Вещательница тем же способом прибрала свой посох, дырка затянулась, она сделала легкую затяжку и запустила в воздух белесого воробья.

Глаза Глу завороженно округлились. Теперь уверенность в том, что эта демонесса сумеет помочь ей стать сильнее, увеличилась впятеро — то бишь поравнялась пятистам процентам.

— Никуда не годится, — равнодушно заключила Додож. — Этих ты уже через неделю смогла бы победить. Видать, действительно неисправны. Что ж, обойдемся и без них. А сейчас подойдите оба сюда.

Глу и Гиор молча подчинились. Последний, правда, замялся поначалу в нерешительности, но многообещающий толчок подруги быстро привел его в чувство. Додож подняла руку и указала расправленной ладонью на демона. Заметив, что ее ладошка чистая как стекло и не помечена природой ни единой линией, Гиор вздрогнул и поджал губу. Что же она собралась делать?

— Я измерю вашу ауру и потенциал, кроющийся в ней, — пояснила Вещательница. — Это поможет определить: какие тренировки подойдут вам больше всего, на что можно и не рассчитывать, к каким грехам у вас очевидная предрасположенность и так далее. Благо я владею подобной способностью. Весьма полезная штука.

— Еще бы, — согласилась впечатленная Глу. Еще минуту назад она бы гордо усмехнулась, услышав об этом, — ведь ничего столь удивительного в этом нет. Однако теперь, став свидетелем того, как Додож расправилась с ордой непобедимых (как ей казалось) монстров, девушка была готова восхищаться ею в ее любых проявлениях.

Впрочем, уже в недалеком будущем Додож было суждено утерять звание кумира — мировосприятие Глу менялось с такой скоростью, что завоеватель Вселенной, изначально показавшийся бы ей достойным подражания, тем же вечером предстал бы перед ней в свете занудного старикашки, ничего не смыслящего в искусстве террора. Так бывает только у людей, в высшей степени самоуверенных.

Минута перемены наступила, когда Гиор был проанализирован, и Вещательница озвучила результаты:

— Бодилайн исключен. Грехи, которым возможно обучить тебя за эти девять месяцев, едва ли превышают единицу. Управлять своей демонической стихией ты также не способен в полной мере. Что ж. Работы ожидается немало. Готовься. Что касается тебя, здешние тренажеры могут сослужить службу. Ты невероятно слаб.

Глу стыдливо фыркнула: единственный член ее банды — и такой отзыв в его адрес. Поспорить с этим она не могла.

Когда Додож обратила к ней взор, у Глу возник вопрос:

— Ах, да — как мне быть с одеждой? Порвана ведь так, что… — В этот момент она опустила глаза и обнаружила, что ее форма целехонькая и чистенькая — словом, будто только что надетая. — Это как так?

— Боевая униформа участников Греховных Игрищ восстанавливается сама собой. Иначе почему, по-твоему, так дорого стоит? Только представь, сколько раз еще за турнир она будет портиться. Все предусмотрено.

Глу пощупала свою рубашку во всех местах — и впрямь ни дырочки.

Тем временем Додож проделала с ней то же, что и с Ватер Гиором (тот основательно приуныл, вообразив, что за ад его ожидает впереди) — затянулась повторно и выдула плотный, но совсем не удушливый (словно и ненастоящий) дым на девушку. Затем ладонью притянула его, точно магнитом металлические опилки, и дым впитался без остатка. Секунд десять спустя было дано заключение:

— С тобой будет проще. Единственная возможность поднять тебя на нужный уровень видится мне в следующем решении…

— ?

Вместо ответа Додож прошла к выходу из дома. Глу поплелась следом. За ней и Гиор.

Выйдя наружу, Грешница тут же расслышала гулкие звуки, идущие со всех сторон, — определенно, другие участники вовсю тренируются.

Вещательница проследовала к вытянутому узкому балкону, походившему на незаконченный мост, где совсем недавно появилась Глу, остановилась и спросила:

— Ты знаешь, что там?

Девушка неосторожно повисла на оградке, вглядываясь вниз. Гиор испуганно всплеснул руками и живо затащил ее обратно на балкон.

— Дурочка! Ты ведь упасть могла. А из-за ада еще никто не возвращался, — запинаясь, протараторил он.

Додож поймала в его словах ответ на свой вопрос и продолжила:

— Именно. Мы над адом. А как насчет того, что там происходит? Об этом вам что-нибудь известно? — обратилась она к обоим. Она знала, что даже демон, коренной житель Хэллинга, будет среди непросвещенных, и все его мысли по этому поводу крутятся вокруг гигантского котла, в котором все грешники и варятся по его мнению. — В зависимости от того, как много и успешно грешил человек, определяется время, которое он должен будет отработать после смерти в аду. (Но разумеется, никого здесь не задерживают навечно — после завершения срока грешника перенаправляют в Хэллинг, где он, вместе с остальными себеподобными, продолжает жить в мире демонов.)

— Отработать? — недопоняла Глу.

— Преисполненные гневом грешники безустанно сражаются там, внизу, тем самым обеспечивая все миры доброй долей греховной энергии. В воздух, которым они дышат, примешан специальный газ, поднимающий ярость человека до предела. И потому единственное, чем живут заключенные — это драка. Они ненавидят друг друга лютой ненавистью и никогда не перестают биться. Когда чье-нибудь тело приходит в непригодность, оно тут же на автомате заменяется новым, и новоявленный боец, как ни в чем не бывало, снова рвется кому-нибудь накостылять.

Глу и Гиор пребывали в одинаково пораженном состоянии. Разве что Глу счастливо улыбалась (оказывается, ад — ничуть не мучительное место, которого следовало бы избегать, наоборот — туда нужно метить), в то время как Гиор рьяно благодарил судьбу за то, что он не родился человеком и вероятность зачисления в ад обошла его стороной.

— Ад — есть безумная бойня, где нет места покою и тишине, — прибавила Вещательница и исподлобья посмотрела на Глу. Обладай она эмоциями, девушка наверняка бы прочитала в этих глазах ее намерение. И может, чего-нибудь, да успела бы предпринять или спросить напоследок.

Едва она раскрыла рот, как была схвачена за ворот — и брошена вниз.

— ГЛУ! — вскричал шокированный Гиор и прильнул к ограде. Через пару секунд голос его подруги полностью растворился, а ее фигура скрылась за черными облаками.

Додож с кукольно-невозмутимым видом зашагала обратно в дом.

— Это и будет твоей тренировкой, Глу Шеридьяр, — на ходу сказала она. — В отличие от остальных, кого ты там встретишь, у тебя всего лишь одна жизнь. Убьют — приятно было познакомиться: без тела дух быстро закоченеет и погибнет. Уж извини, но это — твой единственный шанс. Иного способа подготовить тебя, к сожалению, нет. Заниматься мне тобою, что показал анализ ауры, не имеет смысла — только переступив через все границы здравого смысла тебе удастся подняться на необходимую высоту. Так не подведи же наши ожидания. И вернись через девять месяцев будучи действительно готовой поучаствовать в великих Греховных Игрищах. Я уверена — ты сможешь. Кому как не грешнику первого класса, чьей силе нет предела, такое по зубам?

Гиор не покидал балкон еще долгое время. Несомненную смерть Глу он оплакивал горькими слезами, какими даже себя ни разу не жалел.