1. Не моя жизнь

Геянса. Остров

— Постоянство — это хорошо.

Лаар вытянулся на траве во весь свой откровенно не маленький рост. И я — рядом. Чувствую себя карликом. Он на мгновение поднялся. Растрепанная русая шевелюра мелькнула над зеленью и одуванчиками. Подал мне травинку, как еще недавно подавал сигарету в женском туалете училища. Нужно зажать в зубах. Но я отмахнулась.

Что это за словечко у него новое? Постоянство. Откуда взялось? Прямо веет от него каким-то нехорошим уютом: расплывшимися на сытных ужинах животами, отсутствием приключений и бездельем. Что с ним? Заболел?

— Постоянство — то, что случается, когда у родителей кипит и бурлит не касающаяся тебя жизнь, — невесело усмехнулась я.

Отвернулась от Лаара и легла на спину. Стала смотреть вверх. Там красиво. Небо многослойное, контрастное, алое и ярко-синее. Вытянутые облака, пересекающие его над самым горизонтом — как случайно нанесенные тонкой кистью черные линии. Хорошо.

Опять замечталась. Витаю вот там. Спускаться не хочется. Здесь-то точно никто не поверит, если я начну говорить про облака и контрасты. Еще пять минут полюбоваться на закат, пока солнце совсем не скрылось за горизонтом, побыть собой. Может, Лаар тоже не заметит? Глупо надеяться. Он один меня и знает — настоящую. Но не любит такой. Ему больше нравится Риэн-которая-совершает-глупости.

Ну да. Куда как интереснее с азартом выводить из равновесия напыщенных высокомерных преподавателей, чем неожиданно самой становиться взрослой. Так что — постоянство. Смешки, ужимки, спесь. Постоянство — вся моя жизнь. Немного чужая, но я уже привыкла. Четко разделять внешнее и внутреннее. Вот тут, лежа в траве, можно закрыть глаза. На секундочку.

— Тебя опять на Килору отправляют, да? — осведомился друг.

Заметил. Остается только нахмуриться, пытаясь изжить стремление к балансу между показным сорванцом и глубоко и основательно заколоченной внутри романтичной дурочкой. Ненавижу ее. Что она может, кроме любования закатами? О, их на недоразвитой средневековой Килоре будет предостаточно! Если сумеет выкарабкаться, чтобы взглянуть. Чем я старше, тем глубже суть. А внешнее — даже не маска, реальность, к которой вполне можно приспособиться.

Так что нужно сейчас рывком встать из травы, посмотреть на часы и криво ядовито усмехнуться.

— Ага, на Килору. С завидным постоянством, — еще раз выверенный смешок, вот тут, на том самом слове. — Сегодня вроде последний вечер перед «ссылкой». Надо пользоваться. Ну что, покатаемся? Или боишься?

Геянса. Город

О, да. Таким я его просто обожаю. Лаар вжимается в кресло, стараясь не вылететь из машины. Мой бесстрашный друг лопочет что-то вроде:

— Риэн, это же не космолет.

Его голос меняется. Все, как на блюдечке — от жуткого визга до шепота и глухого рычания.

— Кто тебе права выдал? Мы врежемся!

Права, ага. Тут считается, что если ты постиг космолет, то уж эту не ползающую дальше верхних границ тропосферы штуковину точно сможешь приручить. Упрощенная система выдачи документов, все такое. После третьего курса в космическом училище массово прибавляется юных водителей. Но не все так любят скорость. А еще, когда в ушах закладывает от рева пассажира.

Эйет, предназначенный для того, чтобы плавно скользить по воздуху, имеющий обтекаемые формы никак не для скорости, разрезает ночной летний воздух. Аварийка давно вырубилась, устав мелькать, предупреждая об опасности. На самом деле нет, не врежемся. Скорость немного увлекает меня, но не настолько, чтобы не контролировать ситуацию. И это даже не азарт уже, хотя по мне не видно. Вернее, никто не хочет видеть. Да я и не стремлюсь показывать. Вы ко мне в душу не лезьте.

Впрочем, нет, лукавлю. Скорость привлекает. Она дает двум моим сущностям слиться воедино. Тут нужен контроль. Каждое движение рассчитано заранее, поворот головы с сторону кричащего Лаара допустить нельзя. И одновременно усмехаться, словно я и вправду совершаю очередной безнаказанный поступок избалованной папенькиной доченьки. А может, так и есть. Интересно было бы однажды разобраться.

— Извини, опаздываем. Потерпи. Три секунды страха, и мы у посольства. Надо маму забрать, и на тренировку. Артеон ждет уже часа полтора.

— Мы врежемся, мы точно врежемся!

Огни фонарей мелькают с ужасающей скоростью. Лаар орет, потому что машина летит на полной в асфальт. Резко поднимаемся в воздух в метре от земли. А я по прежнему смотрю на это словно со стороны. И ни капельки не страшно. Адреналина — нет. Главного — нет. У жизни ни единого оттенка вкуса. Когда это началось, интересно? Еще и на Килору отправят — совсем скоро. Как этому противостоять, а?

— Риэн!

Задумалась, надо же. Занесло немного. А Лаар аж трясется. Не бойся. Ни за что не потряю управление, я — стена, и тут совсем не опасно. Как бы это ни выглядело со стороны.

Сегодня все не так. Внеочередным булыжником с размаху: маме должен прийти документ из училища. Со списком моих дисциплинарных взысканий… За всю сессию. И пока она списка не видела, надо умудриться увидеть ее.

В общем, операция: "Перехват посла Ринон на рабочем месте" приведена в действие, осталось только выучить как заклинание: мамочка, я больше не буду.

Буду. Разумеется, буду. И на тренировки опаздывать, и преподавателей доводить. Раньше это были смешные попытки привлечь твое внимание, теперь я уже не знаю, что это.

Лаар пальцами с побелевшими костяшками хватается за пластиковые подлокотники на очередном бешеном повороте. А я начинаю резкое снижение у здания посольства. Отсюда оно выглядит величественным, ровно прямоугольное, наполненное огнями, почти зеркальное. Первый этаж — абсолютно прозрачен.

Заставляю машину резко сбросить скорость. Еле вписываемся в рамки стоянки перед зданием. Теперь очередной «серьезный» разговор. Маму я увидела на первом этаже за стеклянными дверями. Она как раз что-то объясняла у стойки регистрации. Робот заносил данные в ячейки светящегося между ними бланка. Быстро выйдя из машины, оставила Лаара наедине со своими неразжимающимися пальцами, застывшими на подлокотниках, и поспешила к зданию.

Открыла дверь, уже предчувствуя неладное. Мама обернулась ко мне и застыла. Надеюсь, я ее такой больше не увижу. Светящиеся глаза полны таких искр, что вспышки на солнце по сравнению с ними — детский лепет. Чувствуя, как мои волосы стремятся поближе к небу, тихо спросила:

— Мамочка, все хорошо?

Ой, как она зла.

— Рианони, я с тобой дома поговорю, — это уже совершенно спокойным тоном, предвещающим массовые убийства.

— Риэн, — поправляю я машинально.

Ненавижу свое полное имя.

— Нет уж, девочка моя. Рианони. И лучше бы тебе с этим смириться.

Она легким, преувеличенно мягким жестом пригласила следовать за ней к эйету. Кажется, попалась. Видимо, меня все же отправят на Килору.

Геянса. Дом советника Райндана

Мама честно терпела до дома. Пока мы медленно плыли на общественном эйете над городом и его зеркальными небоскребами, над мостом, увитым железом, как кружевом; над океаном, в который садится солнце, пока парили над маленьким островком, разделенным на четыре части между соседями, и даже пока открывалась дверь в наш старый дом с его простенькой планировкой и допотопным оборудованием, она молчала. Но как только дверь за нами закрылась, а я кинула рюкзак в широченной гостиной и растянулась рядом на белом диване — приступила. О, нет, не выговоры и не крики. Это мой самый нелюбимый вид ее негодования: санкции. В руках у нее три… нет, четыре листочка со списком моих проступков за… ой, кажется, за месяц. Мама присела рядом на диван, отпихнув мои ноги.

— Уговаривать тебя вести себя мирно бесполезно.

— Угу.

— Рассказывать о том, что мы с отцом уже давно к ядру планеты от стыда провалились, — бесполезно.

— Угу, — я закрылась подушкой, но мама ее вырвала из рук.

Сессия, единственное время, когда меня в училище видели, прошла ударно. Я не выставляла напоказ, чья я дочь, но защищаться приходилось. Выводит, откровенно выводит из себя преподавательское: «Вы не соответствуете своему положению, курсант Райндола. Ваш отец должен гордиться вами». И очередные натянутые сто баллов — при этом. Для папы. Чтобы ему сделать приятное. Моя жизнь — сплошная показуха. Словно я сама ну ничего не стою. Никем меня не видите, кроме примерной девочки? Должна быть стандартной, прямоугольной, практичной, улыбчивой, соответствующей? Нет уж. Лучше вот море ошибок. Зато мои.

— Тогда начнем. Курила в туалете с выпускником — ну это как минимум неделя домашнего ареста. Так, что у нас тут? Выгнали из аудитории, выгнали из аудитории, опоздание, прогул… ну пятнадцать, да три… ну это как раз каникулы на Килоре. О! Вот это как понимать? Провела ночь в мужском общежитии. Играла с мальчиками в настольные игры. По условиям этих бесчеловечных поединков… Подумать только, бесчеловечных! Мальчики первого курса решали уравнения и задачи из учебника по простейшей навигации и основам физических свойств космических объектов третьего курса. Три курсанта упали в обморок. Один был госпитализирован. Вот не дай боги этот документ твой отец прочтет. Заставила преподавателя по физической культуре поклясться на томе по демонологии, что он будет отражаться в зеркалах. Рианони...

— Ну у меня же по-прежнему сто баллов по дипломатии межгалактических...

Мама повернулась ко мне.

— Это когда-нибудь закончится?

Я пожала плечами. А потом вдруг вспомнила.

Тренировка!

***

Артеон Демонович нервно хлопал крыльями, зависнув в полуметре от пола. Его красные глаза были полны нечеловеческой злобы. Кажется, я прогуляла последнюю перед каникулами тренировку.

— Три часа. Риэн, три. Вы заставили меня ждать с вашем доме три часа только для того, чтобы сказать, что через пять минут пребудет ваш отец, и вам не до тренировок.

Советник Райндан действительно обещал быть к ужину. Но его может и не быть. Артеон приземлился и стал также нервно расхаживать по залу, цокая по маталламиновому полу слишком длинными когтями. Вообще, когда меня перевели на домашнее обучение, ну то есть когда деканату окончательно надоело терпеть мои выходки, и папу поставили перед выбором — или он забирает свою дочь или организует ей процесс обучения, так вот физкультура не предполагалась. Но папа, добряк-самоучка, решил нанять преподавателя. Мама мечом владеет, папа — владеет, дядя — тоже. В подвале дома — давно оборудован зал. Чем же я хуже, правда?

Но им-то — только фехтование и с выбранными ими же противниками. С теми, что могут научить. А мне?

Кроме красных глаз и длинных когтей, демон отличался взрывным характером и исключительной вредностью. И все же на мечах я его давно кладу. С рукопашкой дело обстоит не так гладко. Да и общая физическая с ее нереальными нормативами для моего небольшого роста — предмет особой язвительности этого горе-тренера. Но сегодня именно мечи. Артеон Демонович в фехтовании — примерно как я в балете. Для него средневековые пляски с клинками наперевес утомительны и чужды. Ну а я, спасибо Килоре и дяде Дохорну, императору Атала на той самой Килоре, не прочь помахать железякой в свое удовольствие.

— Вы не сдадите фехтование, Риэн, — рычит он.

Мне остается только привалиться к стене и разглядывать в зеркало свою отросшую до невозможности синюю челку. Синюю. Килорскую, такую вот, как у дяди Дохорна.

— Курсант!

Кажется, полагается на него хотя бы оглянуться.

— Я сдам фехтование. А вас — уволят.

Землисто-серая кожа Артеона пошла яркими сливовыми пятнами. Красные глаза сощурились, плотно сжались кулаки с огромными черными когтями.

— Спорим, господин преподаватель? На вашу демоническую сущность, например? Или слабо?

Он топнул ногой. Ничего более забавного в жизни не видела. Посмотрим, насколько мстителен этот демон. А то скучно. И я, более не обращая внимания на доведенного до белого каления преподавателя, стала подниматься по лестнице наверх, в дом.

Нет, какой дом! Я же Лаара у посольства оставила!

Что за день!

Геянса. Город

— Больше я никогда и никуда с тобой не полечу!

Друг, кажется, сильно разозлился. Я открыла дверцу своей машины как раз когда его попытки вырвать ее с корнем едва не увенчались успехом. Встал надо мной, большой и сильный. А я смотрела снизу вверх, стараясь думать не о том, что вот эти два фонаря так близко друг к другу, а Лаар встал удачно, и они смотрятся ну почти антеннами в его голове, а о том, что виновата.

— Ну Лаарчик!

Я повисла на его руке, но друг, конечно, меня стряхнул, как насекомое.

— Из-за твоей безголовости я прождал тут почти два часа! Ты — монстр, Риэн! Никогда не думаешь ни о ком! Невыносима!

Ну что ж, вот и все. Для тебя — тоже невыносима.

Папочка — советник президента, мамочка — посол. А, да, я ж забыла дядю Дохорна, тоже вот. Император. Для них — невыносима. Но ты-то, Лаар! Ты же все знаешь.

Лаар кричит, вот прям на всю улицу. А антенны на его голове качаются в такт, и совсем не страшно, хотя с его силищей — на одну ладонь положить, другой — прихлопнуть.

И я ухожу.

Ты больше никуда со мной не полетишь.

— Эй, Риэн! Риэн, ты чего? Риэн, вернись!

Бесполезно. Уже невыносима.

Геянса. Дом советника Райндана

А дома меня ждал сюрприз от мамочки. Полный сюрприз! Вопреки ожиданиям, моя комната не завалена хламом, как была еще утром. Пока я забавлялась с Лааром и портила нервы преподавателям, тут явно кто-то хозяйничал. Ну да, мама просто поиздевалась вволю, и вместо угрюмой, но уютной берлоги, где ничегошеньки нельзя найти без особых навыков, меня встретил кукольный домик. В принципе, настоящей принцессой я никогда не была, да и воинского порядка на моей территории не наблюдалось. Но мама!

Мама выбросила все старые запчасти от моделей космолетов. Мама превратила по крайней мере половину окна-стены в выставку собранных моделей, аккуратно расставленных на полках. Вся моя одежда мирно покоилась в сложенном состоянии в шкафах за невидимыми с первого взгляда дверцами. И! Самое жуткое, что там — сплошь килорские длинные женственные платья с просторными рукавами да курсантская форма.

Рабочее место тоже приобрело упорядоченный вид и лампу на гибкой ножке. Не пострадали книги — все четыре шкафа, забитые ими под завязку, остались у дальней стены и никуда не сдвинулись. Мне заменили кровать — она стала больше и шире. Это хорошо, но… Вся эта атмосфера. Девчачья. Занавесочки, креслица, нежные коврики, кружева, рюшечки. Спасибо, хоть не розовое.

Ну да, мама, конечно, имела право рассердиться, стоит признать. Те пятна сиропа на потолке… он еще был смешан со светящейся краской… ну, в общем, да, ярко-зеленые. Наверное, не очень хорошо выглядели и пахли через неделю остатки завтрака на столе. И, конечно, большой ошибкой было складывать одежду в углу… а затем скатывать ее в валик у окна.

***

Так, ладно. Папа задерживается. Стратегический план номер два — после перехвата мамы у посольства. Как избежать поездки на Килору. Мне уже не пятнадцать, и я имею право не лететь на недоразвитую планету, если не хочу, да? Почему меня вечно отсылают подальше?

Напрочь все мысли о том, что я — риану.

Риану — это наследница престола. Дядя Дохорн лелеет робкую надежду, что его место займет дочь советника Райндана, а не «очередная сумасшедшая из рода Наджелайна», то есть императорского рода, где девочки славятся своими причудами. Вот мама, например, — родная сестра же. Но он ее к своему обожаемому трону на километр не подпустит. Я — Наджелайна, конечно, но уважение к папе и его здравомыслию делает возможным наследование мною рассудительности и серьезности его рода. Ну а теперь внимание, финт ушами. Как убедить дядю в полном провале его теории? Конечно, стать той самой сумасшедшей Наджелайна! Вот сейчас я им покажу всю свою наджелайность, всю, до нереальной бездны. Если мама считается взбалмошной и агрессивной, то я просто хочу быть позором. Ну кто же родовой позор отправляет править государством, правда? Сами откажутся от этой глупой идеи.

Я подошла к зеркалу, осматривая волосы. В распущенном виде аж до пояса. Нет, все под корень — определенно жаль. Но красота требует жертв! Я взяла ножницы и обкромсала макушку таким образом, что тонкие прядки повисли, лишь чуть-чуть закрывая уши. Затем взяла самое-самое страшное средство для укладки волос, какое смогла найти, и любовно вывела из обстриженных волос диковатый ровный ирокез. Ну, какие краски — самые дикие к этим ярким зеленым глазам? Красные!!! Кроваво-красные тени пролегли над веками, превращая и без того страшную прическу в ночной кошмар … перфекциониста, да. Правда, в женственном наряде с Килоры я стала похожа на Смертею Ариадновну — преподшу по теории поиска разумной жизни. Поэтому залезла в мамин шкаф с головой и достала коробочку, в которую никто не заглядывает. Там как раз обнаружились ярко-зеленое, почти флуоресцентное короткое платье и лаковые сапоги на устрашающей платформе.

***

Возле кухни носятся самые вкусные запахи. Сладковато-пряные. Значит, сегодня мама готовит сама. Редкое умение для геянсан, избалованных едой быстрого приготовления и различными походными вариантами. Но мама творит волшебство. Она перемешивает сырое и получает то, от чего в нетерпении сводит желудок. Это чудо похлеще любого телекинеза.

Я слышу голос отца:

— По условиям бесчеловечных поединков… Да, они знают, о чем пишут, учебники по этим предметам по-настоящему бесчеловечны! Трое упали в обморок?

— Мне не смешно!

— Нет, ну правда не смешно, — он пытается не хохотать. — Поклясться на томе по демонологии… — на этом месте он срывается, смеясь в голос. — Нет, с преподавателями я так не шутил. У нее какие-то очень накрученные сто баллов по дипломатии.

— Я просто вся, вся была краснее, чем лава, Райндан!

— Зато тут есть один существенный плюс, родная. Все эти маленькие отличники, которых мы так любим, все эти удобные мальчики и девочки будут тихо пристроены своими родителями, тетушками, дядюшками на тихие уютные местечки после училища. Ты посмотри на нашу дочь, родная. Ну да, занимайся мы с тобой чуть больше ею и чуть меньше — освоением галактик, результат был бы иным, но… я после пятого курса пальцем не пошевелю, чтоб эту девчонку пристроить. Понимаешь? Пусть сама выберет дорогу. И идет, куда пожелает. И поверь, она своего… Ох.

Это он меня увидел в дверях.

— Ринон, а где наша девочка? Я чучело воина вымирающих племен с Кайнор в боевой раскраске на дом не заказывал. А ты?

Мама медленно обернулась. На секунду застыла с раскрытым ртом, а затем осела на пол.

— Ринон!

Папа, конечно, успел подхватить.

***

Сказать, что мой план провалился, — не сказать ничего. Папа не стал со мной разговаривать. То есть, совсем. Просто заказал ближайший скоростной на Килору.

— Пять официальных мероприятий? Ты шутишь?

Он зачеркнул цифру и жирно-жирно написал сверху «10». Пререкаться бесполезно.

И вот лежу я в пассажирской каюте, а передо мной еще пять суток полета и три месяца зеленой-презеленой, как это платье, тоски. Выспаться? Почитать книгу? Полюбоваться на звезды? Звезды. Миллионы миров, проносящихся с невероятной быстротой. И вот эта жуткая каюта-капсула. Самый неудобный рейс. Боже мой, ну как же я умудрилась так лихо вляпаться?

Килора. Атал

— Межгалактическая президентская линия, — возвестил механический голос с экрана.

Император Дохорн уже было погрузился в недолгий сон. Надо успеть вздремнуть, завтра, Лхал бы их побрал, переговоры с послами Донка. Но пришлось собирать в беспорядке разбросанные по дорогому столу синие волосы и себя — тоже собирать.

— Райндан?

Он поднял голову с неверно держащимся на честном слове и одном ухе венцом, приоткрыл один глаз и действительно увидел в лазерном чуде, привезенном с Геянсы, улыбающееся лицо зятя.

Райндан, что императору страшно не нравилось, снова собрал свои черные волосы в хвост на затылке и надел официальный костюм. Дохорн любил родственника в футболках и с мечом. Но тот приезжал все реже, тренировки с ним стали невиданной роскошью. Говорят, ему сулят пост президента Содружества Одиннадцати планет. И скоро на Килору времени совсем не останется. Чего доброго, и племянницу заберут. А ведь обещали ж в наследницы. Обещали. Но эта своенравная девочка не любит Килору.

— У тебя снова официальный звонок?

— Нет. Это я переодеться не успел, только что с очередных переговоров. Дальние миры все нервы вымотали. Прибавь к ним Рианони с ирокезом и жену в обмороке.

— Рианони с чем?

— Ты увидишь, — как-то не слишком добро хохотнув, пообещал советник. — Я тебе ее выслал. С ирокезом в комплекте. Прилетит через трое суток. Ты ее там сильно не балуй.

— А я ей… эйет купил.

Советник расхохотался.

— Решил подкупить Рианони? От птички она не откажется, конечно, особенно, если модель позже "Ласточки-13-89" выпущена. Но учти, что у них практика полетов была не так велика. И… да. Не смей его домой переправлять. Мне тут некуда и незачем.

Дохорн закивал.

— Зачем домой? Пусть тут летает. Получше рассмотрит Килору, может, что-то ей понравится, останется...

— Не сейчас. У нее еще два года училища. Но ты хитрец, Дохорн. Наверное, если не умрешь после того, как увидишь свою любимую наследницу, даже выиграешь немного ее расположения. От военной карьеры ей все равно придется отказаться. Я сделаю все возможное, чтобы отказалась. Так что у нее два пути: или дипломатия, или твой Атал ненаглядный.

Дохорн по поводу племянницы, при всей любви к ней, иллюзий не питал.

— Ну ты же знаешь, Риэн непременно влипнет во что-то третье. Девочки из рода Наджелайна всегда так делают.