Глава 63

Меня слегка шатало. В голове было достаточно ресурса, чтобы расколоть землю под ногами, но недостаточно, чтобы стоять прямо. Оперлась о стену, в глазах темнело. Зазвенели стекла в конце коридора — нечем было дышать. Но ветер не ворвался в темный холл, держался снаружи, не хотел касаться моих запятнанных рук.

Мимо прошел молодой паренек с длинными неопрятными волосами.

— Вам помочь? — спросил он издалека, но когда подошел ближе, резко изменил траекторию движения и обошел стороной.

Почувствовала чужой испуг, ощутила, как увеличился ресурс. Значит опять. Неконтролируемо. Что же делать? Вернуться в лабораторию и попробовать найти материалы, избежавшие пожара, попытаться найти выход, узнать, как вывести это чертово вещество из моего организма?

Там ничего не осталось. Я жгла сама, жгла на совесть.

Я прикрыла глаза. "Кори, что ты наделала", — сказал кто-то в голове голосом Кима, — "Кори...". "Точно", — подумала я. — "Имя, место в которое нельзя попасть. Я могу телепортироваться туда, подумать". "Над чем здесь думать", — устало ответил второй голос, похожий на Кима. "Не знаю", — ответила я. — "Но там не должно никого быть. Туда же нельзя попасть. А я смогу, у меня сейчас столько ресурса, что возможно перенестись в то место, в котором никто не бывал. И я не боюсь, чего теперь бояться?"

Я усилием воли собрала расплывающиеся мысли, представила Каресские горы. Вспоминался отшельник, пещера, Ким. Он едет на верблюде, в руках держит кусочек мозаики, покрытый пылью: "Не хочу быть таким, как ты, " — говорит он. — "Я пою бесплатно. Горюю искренне. Умру один раз и навсегда". Я почувствовала, как по щекам катятся слезы. Сжала кулаки, отбросила фальшивые воспоминания, попыталась снова представить то место, в котором никто не бывал. Сердце гор. Сердце. Я стою на траве босыми ногами, в руках медальон из сердечной сосны, рядом, скрестив ноги, сидит Ким и цитирует куда-то в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь: "Если вдуматься, у нас странный мир. Мы знаем состав и свойства далеких звезд, но не можем сделать так, чтобы дети не умирали". Открыла глаза, посмотрела на покрытую зеленой известкой стену холодного холла. По стене шла трещина, прямо от пола и вверх, а потом изящно изгибалась вниз, как стебель ландыша. Я стою на поляне, вокруг цветут ландыши, насколько хватает взгляда. "Это тебе", — говорит Ким. — "Правда, красивые? Не хочу, чтобы цветы умирали в фургоне. Они родились на свободе и умрут здесь, но запомнят нас. Цветы не стирают память, когда больше не могут вынести бремя воспоминаний, и поэтому они всегда одинаковые. Настоящие".

Я открыла глаза, но не видела ничего за пеленой слез. Представила себе то место, окруженное горами, по которым текут прозрачные стремительные ручьи. Над утопической долиной раскинулось чистое голубое небо, не знающее людей, над заснеженными вершинами парят непуганые птицы. И в следующий момент я была там.

Я сидела на камнях у подножия горы, и прямо под ногами бежала быстрая и чистая река. В стремительном потоке, беззвучно открывая рот и едва шевеля плавниками, лениво двигалась крупная полосатая рыба.

Напротив возвышался холм, точнее целая гора такого знакомого золота с багряным оттенком. Иррилиум. У отливающего на солнце подножия лежало три полуистлевших скелета, и не нужно было вглядываться, чтобы понять, что объединяет останки. Багряное кольцо.

— Так вот что тебе было нужно, — прошептала я, обращаясь к кольцу, — Ну и иди к черту.

Сняла тонкий перстень, легко соскользнувший с пальца, и швырнула в гору. Металл мелодично звякнул, изменив свой цвет на багряный прямо в полете. "А ведь я не хотела снимать кольцо, пока не попала сюда", — подумала я. — "Знала — бесполезно, но что стоило попробовать? Просто не хотела. Только сама ли? И Илин сказал, что незачем. Я должна была принести иррилиум сюда и снять здесь, и глупо думать, что решение принято мной". Я понимала, что меня должно это возмутить, но было все равно. Чувства атрофировались.

Чуть ниже по течению был небольшой навес из камней, под которым лежало нечто инородное, слегка занесенное песком, но все еще бросающееся в глаза. Я встала и медленно подошла, как будто во сне, когда делаешь что-то вопреки воле, не в силах сойти со странного курса, заложенного твоим же воображением.

Там, в песке, лежала плотно закупоренная бутылка, в которой свернулся лист плотной желтоватой тканевой бумаги. Разбила бутылку о камень, не думая, не строя пустых догадок, и медленно развернула лист.

"Здравствуй, Кори", — было написано быстрым, неразборчивым, уверенным почерком. Моим почерком. — "Ты здесь, а значит, у меня все получилось. Ты чиста от подозрений и груза воспоминаний, и сильна, как никто и никогда прежде. Ты свободна!

Я надеюсь, что ты счастлива, ведь ради этого все и затевалось. Ведь ты — это я. Меня зовут Дени, но можешь оставаться Кори, если тебе понравилось новое имя. Место, в которое нельзя попасть. Ключ, имя и единственное наследство из прошлой жизни. Элегантно, не правда ли?

Я надеюсь, что ты не стала ничего раскапывать и просто воспользовалась приобретенным даром, чтобы попасть сюда. Но, зная себя, догадываюсь, что ты все-таки полезла копать и уже знаешь часть истории. Я расскажу еще одну — заключительную, самую интересную. Не все — тебе не нужно все, просто поверь мне. Мне приходилось предавать приятных женщин, и спать с неприятными мужчинами, приходилось убегать, прятаться и воровать. В какой-то мере я рада, что обстоятельства сложились так, что приходится избавляться от воспоминаний. Это не самый ценный груз, и, скинув его, я стану свободней и счастливей. Но если захочешь — отомсти за меня. Уничтожь всех, кто несет ответственность за мое отсутствующее детство, за голод и предательство, тех, кто казнил родителей. Ты не помнишь их, и свободна от душевной боли, и я хочу этой свободы больше, чем мести. Они бы хотели этого для тебя.

Дарек был слишком скуп и зациклен на Неис Морэнской, чтобы заменить их. Он даже не старался. Поэтому ты и не обернулась ни разу с тех пор, как смогла выйти из его дома. Зато теперь и ты умеешь танцевать...

Мне все же нравится мысль, что ты сумеешь исполнить три главные мечты, ведь мечты не так просто забыть. И я верю, что ты, как и я, мечтаешь о свободе, абсолютной и безграничной; о дороге, разнообразной и бесконечной; и о мести, беспощадной и окончательной.

Итак, к делу. Это было непросто для девчонки из низов без библиотеки и учителей, но я смогла попасть в Институт. Здесь я закрутила роман с профессором, руководителем очень перспективного проекта "Вампир". Забавно, что проект назывался так, ведь изначально планировалось создать удивительную вакцину, которая позволила бы делиться ресурсом. Представляешь, как здорово — целая группа собирает материалы, обрабатывает и выкидывает на свалку тушки лабораторных крыс, а потом ночью один гений видит удивительную связь — и у него озарение, вспышка ресурса — и он маг, которому нет равных, молниями гравирует свое имя в сердце гор. А утром вся команда приходит — а все уже открыто, и им приходится довольствоваться крохами понимания и своими именами на внутренней публикации. Это очень возмущало моего милого вонючего профессора. Он хотел, во что бы то ни стало создать вещество, которое бы позволило распространять ресурс, дублировать могущество в момент возникновения. Тогда в момент озарения полученный ресурс транслировался бы всем, и вот оно, коллективное счастье и величие. Подозреваю, что профессора когда-то подобным образом обокрали, и вместо достойной мести он возмечтал добиться мира во всем мире. Смешно. К тому же, кажется, эта идея не соответствовала фундаментальному принципу сохранения энергии. Но, тем не менее, поборнику справедливости удалось получить шикарный результат. Он нашел каких-то вымирающих сверчков, умеющих транслировать электрический заряд, изучил биологический аппарат, отвечающий за передачу энергии. Он все рассказывал мне, я была секретаршей, поверенной, той уткой, которая кивает и задает вопросы в нужных местах.

И вот, он открыл нечто. Вещество, однозначно активирующее трансфер ресурса, хоть и не в ста процентах ситуаций — есть какие-то побочные факторы, влияющие на реакцию. Колоссальное открытие, признай? Мы добились результатов вместе, хоть профессор и не заметил моего участия, понимания, вклада. Я получила беспрецедентное количество силы, боюсь представить, сколько ресурса сейчас у него. Мой профессор собирался тестировать, вводить вещество крысам, что довольно глупо, потому что у крыс нет ресурса. Единственное, что удалось бы выяснить — летально ли вещество для крыс. Наверное, он тоже понял, что нужны подопытные люди и, неожиданно для меня, вколол субстанцию себе и собрался в лабораторию.

Я убедила сначала отпраздновать, выпить бокал шампанского, которое смешной профессор никогда не любил, но я умею уговаривать. Я растворила два грамма травы зирама, тем самым выиграв около суток, и сейчас время почти на исходе.

Профессор никогда не доверял моделированию, в котором я профи. Я потратила четыре часа и убедилась, что полученное вещество действительно активирует возможность неконтролируемого трансфера ресурса — не дублирование, но передача. Проще говоря, полученная субстанция активирует мозговые центры позволяющие забирать ресурс, подчистую, у любого. Я не совсем поняла, как технически происходит запуск процесса, но предполагаю, что изначально все завязано на большой выброс адреналина и сначала способность работает только в критических ситуациях, но потом все проще. Думаю, ты легко научишься управлять направленной передачей, у меня сейчас нет времени на подробное изучение механизма. Я вколола вещество себе, как ты уже, наверное, догадалась. На всякий случай я оставила часть материалов в железном ящике в стене левого крыла, над 334 кабинетом, на уровне навесного потолка. Это новое крыло, поэтому в ближайшее время не должны обнаружить, но все-таки забери бумаги для страховки, даже если продолжение исследования тебя не интересует.

Я стерла память у всех членов исследовательской группы. Это было непросто, но несколько раз удалось забрать ресурс, так что силы хватило, к тому же стало ясно, что игра стоит свеч — способность проявилась, хоть и спонтанно. Я себя не очень хорошо чувствую от чужих воспоминаний сейчас, и к тому же еще не научилась забирать ресурс целенаправленно, поэтому не рискну трогать профессора. Он совершил открытие значительного масштаба и сообразил поставить щит сразу после открытия — опасался Элеоноры, не меня. Зацикленный на справедливости и потому немного чокнутый профессор всегда был слегка помешан на цензуре со стороны Институтской власти — но, тем не менее, не удастся коснуться воспоминаний не потревожив медикаментозного сна, и разумеется не удастся повредить физически. Я удалила все воспоминания о руководителе эксперимента у тех, кого помню, плюс стерла всю исследовательскую группу — не думаю, что в одиночку мой дружок сможет воспроизвести результаты. Конечно, когда он проснется, будет в ярости. Боюсь предположить, что он сделает — прочитает мысли всех жителей Нелоуджа в поисках меня? Будет искать глазами всех людей в радиусе ста километров? Сил хватит с лихвой на любые чудачества. А потом злостного нарушителя непременно скрутит Элеонора за подобную вольность, только бы дожить до этого "потом". Поэтому я должна исчезнуть, из мыслей, из глаз. Я буду в безопасности, только если никто не будет видеть меня и помнить. Даже я сама. Возможно, есть другой способ, но мне не кажется, что это высокая цена — воспоминаний, если честно, не жаль, я даже рада начать жизнь с чистого листа.

Я изменю внешность на случай, если кого-то не учла — чтобы не было случайных встреч, чтобы ничьи глаза меня не выдали. Я даю тебе внешность Неис Морэнской — все-таки "дядя" Дарек сумел вдолбить мне восхищение великой танцовщицей — а также отправляю 50 золотых и имя. Напишу "Кори" на мешке, в который положу деньги. Раз ты здесь, значит, парни из Реабилитационного центра догадались отдать тебе мешок или имя. Дарю тебе прекрасный старт, в сотни раз лучший, чем был у меня. Постарайся не потратить зря вторую жизнь.

И да — суеверные чудаки зря боялись. Здесь работает ментальная сила, я запросто отсюда уберусь. Возможно, десяток скелетов с иррилиумными кольцами на руках испортил репутацию этому месту… Что, если именно артефакты привели своих владельцев в эту долину умирать? Так или иначе, я телепортировалась сама. А перстни можешь забрать, неплохой будет капитал. Сейчас не рискну, слишком много внимания будет в реабилитационном центре к таким украшениям.

Мне немного стыдно перед Элизой — милая, пухлая ассистентка. Едва ли понимала десятую часть эксперимента, но оставить ее было бы глупо. Пожалуй, положу ей тоже с собой немного денег. Так что, возможно, вы встретитесь на элитном уровне реабилитационного центра. Мне всегда было любопытно, что чувствуют люди, когда оказываются там?

*****

ps Есть лишь одно воспоминание, которое мне жаль. Его зовут Ким Роаден, и он вечно колесит по дорогам. Найди его, если будет нечего делать — возможно, тебе он тоже понравится".

"Интересно, — отстраненно подумала я, — что я чувствовала, когда писала это? Неужели торжество?"