Глава 7

После роскошного рассказа странника прошло уже больше недели, а я все еще сожалела о бездарно потраченном ментальном бриллианте. Несколько раз пыталась симулировать вычисления на абстрактной машине, но момент озарения был упущен — ресурс не прибавлялся. Поэтому я снова отправилась в скудную городскую библиотеку, чтобы хоть немного пополнить запас силы.

На улице власть уже захватила зима. Грязноватый мокрый снег замаскировал неровные газоны, очертил узоры на черепичных крышах и медленно таял в черных лужах на дороге. Воздух был холодный и чистый.

Стемнело три часа назад — я засиделась сегодня в библиотеке допоздна, должна признать, что и боевики бывают жутко увлекательными. Иногда я завидую мужчинам, их естественной, органичной агрессивности.

Домой бежала с легким ускорением, погрузившись в размышления, и не сразу заметила, как дорогу перегородили двое.

Один, высокий мужчина в безразмерных лохмотьях, шагнул вперед, сократив расстояние между нами до полуметра. Второй, судя по очертаниям — подросток, довольно щуплый, остался позади.

Ночь выдалась темная, почти безлунная, и я отчетливо видела только глаза на темном, то ли смуглом, то ли грязном лице. Стало неуютно, я внутренне сжалась, но не отступила. Затем вспомнила жест, который показал на рынке мальчишка, сложила пальцы соответствующим образом и подняла руку.

Мужчина резко и сильно схватил меня за запястье, поднял кисть до уровня глаз и слегка повернул, словно разглядывая.

— Ты кто такая? — спросил мужчина. — Откуда знаешь наши знаки?

Мне стоило титанических усилий не вырвать руку, но страшно уже не было. Я злилась, но почему-то знала, что сила на моей стороне. Только вот мрачный мужчина об этом и представления не имел. Начинать драку самой не хотелось, и я решила поговорить.

— Стертая, — выплюнула ответ я. — Не враг. Мы на одной стороне.

— Ерунда. Воровок не стирают. Им рубят руки или вешают, зависит от дерзости и настроения судей.

— Я не вру, — нужно держаться нагло и убедительно. Глаза в глаза, между подбородком и грудью можно поставить ладонь, кулаки сжаты.

— Никто из группы тебя не узнал, только мальчишка утверждает, что ты спасла ему руку. Но ведь сначала ты его подставила, верно?

— Нет, конечно, — возмутилась я. — Зачем мне это? Мальчишку заметили, потому что он был неосторожен, я просто оказалась рядом.

— Затем, чтобы завоевать доверие. И естественно влиться в группу. Ты же этого хочешь, верно?

Вообще, я на месте вора рассуждала бы так же. В озвученной теории была логика — воров действительно не стирают, для обитателя реабилитационного центра это очевидно. Мои подруги — наивные и циничные, добрые и среднестатистические — все одинаково нелегко приспосабливались к бытовым сложностям, имели ярко выраженные аристократические привычки. Институт же действительно принимал самые разнообразные меры для обеспечения порядка в Нелоудже и руководство вполне могло отправить шпиона в крупную воровскую группировку для полного уничтожения изнутри.

И все же, логическая цепочка имела один, но весьма существенный изъян — я не являлась шпионом. Впрочем, все это было не так важно, как время. Я думала долго, слишком долго для невинного человека в глазах разбойника.

В следующее мгновение снег обжигающе ударил в лицо и руки, набился в рот, почему-то соленый. Я сплюнула чем-то темным, подняла голову, оперлась на горящие кулаки. Мужчина смотрел с расстояния примерно в метр, небрежно отряхивая правую руку, и ждал, когда я поднимусь.

Он начал первый, и я была даже рада возможности сбросить подспудное напряжение, накопленное от нахождения в странной обстановке реабилитационного центра. Избавиться на время от стереотипной и подсознательно чуждой морали. Наконец-то ударить с размаха, с оттяжкой, на выдохе.

Движение руки началось почти расслабленно, и только в последний момент я добавила акцент, сильный импульс, зародившийся в ступнях и прокатившийся по телу, как при взмахе кнута. Все мышцы и сухожилия сконцентрировались в этом единственном молниеносном броске, усиленном ресурсом на несколько десятков килограммов. Удар пришелся точно в грудь, в середину, в центр воображаемой линии, и мужчина издал сдавленный полустон-полувздох и рухнул на снег.

Импульс, форсированный ресурсом — страшная мощь. Мало кто умеет объединять ментальную силу и волнообразную передачу усилия по всем группам мышц. Подобный удар даже выглядит внушительно, разбойнику потребуется не меньше часа, чтобы прийти в сознание, и я не удивилась, когда стоящий позади подросток развернулся и начал улепетывать со всех ног.

Догонять его я не стала. Разочарование смешалось с морозным воздухом запахом неразорвавшейся хлопушки. Никакого сопротивления, упал с одного удара, а еще взрослый мужик. Нужно было использовать меньше ресурса. Начали зудеть содранные костяшки пальцев, и саднила губа. В общежитие я брела медленно, обдумывая происшествие, чтобы накопить достаточно сил для маскировки ссадин. Рассказывать о драке Эмми не хотелось. Никогда не смогу признаться подруге, что сама провоцировала разбойника, потому что хотела драться. И только укоризненный взгляд светлых глаз на веснушчатой физиономии перед внутренним взором помешал мне ударить первой.