Глава 54

Я поднялась на третий этаж, нашла триста тридцать четвертый кабинет и повернула ручку. Дверь оказалась заперта. Тогда я постучалась и прислушалась, но ничего не услышала. Примерно через минуту начали щелкать замки, дверь приотворилась, и в коридор вышел шкафообразный профессор Керон.

Внутри стоял белый стеллаж с пробирками, блестели в искусственном свете стальные инструменты. Людей в намеренно узком проеме видно не было, окон тоже.

Керон приветливо улыбнулся, отвернулся внутрь кабинета и сказал туда: "Нирайя, новая лаборантка пришла. Принеси материалы для моделирования".

Затем профессор снова повернулся ко мне.

— Мы ставим физические опыты, — пояснил он и прикрыл дверь. — В лаборатории нужна чистота и стерильность, а вы же все равно не физик. Я смог добиться предоставления отдельного кабинета, вам понравится.

"Что ж мне так не везет то, — подумала я, — Не физик, не биолог. Человек-калькулятор, вроде и в проекте, и все равно не понимаю, что происходит. А мне, может, интересно, над чем здесь работают".

Керон прошел в другой конец коридора, открыл помещение, предназначенное для штатного математика. Кабинет мне действительно понравился — небольшой, с окном чуть ли не во всю стену. Стены мятно-зеленые, в центре — огромный и светлый рабочий стол, у меня кровать и то меньше. В таком кабинете приятно сидеть и думать.

— Располагайтесь, — приветливо предложил Керон, с грацией ветряной мельницы показал вокруг. — Здесь чашка и чай. И овсяное печенье.

— Как здорово, — сказала я, — спасибо. Очень люблю овсяное печенье.

— Замечательно, — обрадовался человек-шкаф. — Надеюсь, что вам понравится с нами работать.

— Мне уже нравится, — сказала я и прошла к столу. В ящике лежала пачка чистой дорогой бумаги, несколько ручек и карандашей, стопка учебников. Хорошо, с любовью подготовленное место, за десять минут такое не устроишь. Давно эта подозрительная команда нуждалась в человеке со знаниями математики.

Дверь беззвучно отворилась, в кабинет вошла среднего роста девушка с неровно обрезанной челкой. Чуть постарше меня, или выглядела так, очень усталая и загруженная. Под глазами на светлой коже сильно выделялись темные круги. Вязанная кофточка легкомысленно розового цвета резко контрастировала с солидной мрачностью поведения. На меня посетительница не смотрела.

— Вот документы, которые вы просили, профессор, — сказала девушка. — Я пометила приоритетные задачи.

— Большое спасибо, — ответил Керон. — Знакомьтесь, это Нирайя, мой заместитель по этому проекту. Нирайя будет вас курировать, так что обращайтесь, как возникнут вопросы, не стесняйтесь. А это Кори, наша новая сотрудница.

Я встала и улыбнулась, Нирайя смерила меня тяжелым взглядом и тут же снова отвела глаза. Глаза у нее были оливково-зеленоватые, как у обитателей восточных племен. Я чем-то не понравилась основательной ассистентке, и это было грустно. Подружиться с ней было бы здорово. Казалось, что она из тех людей, которые не витают в облаках и умеют решительно отделять практичное от нелепого. С такими людьми порой трудно общаться, они любят выставлять оценки и вешать ярлыки, но зато умеют отрезвлять и спускать с небес на землю. Бьюсь об заклад, Нирайя сразу бы объяснила мне, что к чему, куда надо стремиться, и чего надо избегать.

Представилось, как у вечернего костра — все мои мечты теперь начинались у костра или в фургоне — ассистентка расставляет нужные акценты, убеждает в необходимости составления плана. Хотя, может быть, я слишком много додумала лишнего. Вижу человека первый раз в жизни, слышала только одну фразу. Не хватает мне подруг после реабилитационного центра, соскучилась по женскому обществу.

Девушка протянула небольшую пачку бумаг, пояснила — "Оранжевым цветом обведены задачи первой необходимости. Вот здесь — краевые условия. Здесь — необходимая точность решения. Зеленым цветом — не срочные задачи. Голубыми стрелочками помечены взаимосвязи. Здесь все расписано, — она быстро перелистнула четыре страницы. — А здесь исходные данные. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь сразу же. Я здесь до шести, утром с восьми.

— Поняла, спасибо, — ответила я. — Чувствую, что придется вас побеспокоить в ближайшее время.

Нирайя кивнула, серьезно, как все, что она делала, поправила челку и вышла, абсолютно асексуально двигая полными бедрами. В дверь проскользнул давешний белый холеный кот с разными глазами.

— Здравствуй, Потеряшка, — сказал Керон. — Это местный кот, он любит этот кабинет. Мы зовем его Потеряшкой, потому что он постоянно кого-то ищет.

— Потеряшка, кис-кис-кис, — позвала я.

Кот повернулся и смерил меня оценивающим взглядом.

— Мы подружимся, — пообещала я Керону.

Профессор коротко, без улыбки, кивнул и вышел из кабинета.

Я села за просторный стол, раскинула руки, потом встала, сделала чаю. Подумала вдруг, что обычно прихожу в гостиницу, когда уже темно, а ухожу затемно, и давно уже не оставалась одна в светлое время суток. Пожалуй, приятно будет для разнообразия побыть одной, когда никто не отвлекает, не стоит за плечом, не торопит и не насмехается над ошибками, чем любил баловаться Илин. Кот уютно свернулся у меня под ногами и, кажется, уснул.

Наконец, после двух чашек горячего напитка, настало время приниматься за дело. Заставить себя оказалось сложно, так и подмывало отложить всё на утро — не люблю входить в новую работу под вечер, голова уже не такая свежая. Я боролась с собой час, а затем сдалась и решила посетить Библиотеку. Новая должность — новые возможности.

Дом книг развернулся новым, захватывающим измерением. Башни знания, уходящие в заоблачную высоту. Тонны пыльного, пожелтевшего ресурса.

Здание библиотеки представляло собой высокую башню с огромной винтовой лестницей. Сотрудникам Илина предоставлялся доступ на первые три витка спирали. В небольших нишах у общедоступной литературы обычно сидели десятки ученых. Обложки книг носили отпечатки пальцев и времени. Несмотря на неписанный регламент у стоек с книгами всегда слышался приглушенный шум голосов, дыхания, ног.

Совсем другая библиотека открылась с новым уровнем допуска. Уже после сороковой ступени в башне воцарилась мертвенная тишина. После сотой — в углах появились робкие кружева паутин, прикосновения к книжным полкам стали отпечатываться в слое пыли.

На сто двадцатом этаже я выбрала тонкую брошюрку наудачу. Судьба в очередной раз решила прочитать мораль, осудить воспоминания, показать кривое зеркало. Книга была про джезраа.

Оказалось, что двух плодов мифического дерева в месяц достаточно, чтобы предотвратить цингу. В голодные годы джезраа спас сотни жизней. Тогда же выяснилось, что в радиусе трех метров джезраа способен восстанавливать ресурс в случае перетраты — когда обратный эффект начинает проявляться на физическом уровне: плохое самочувствие, потеря сознания, учащенное сердцебиение и т.п. Джезраа восстанавливает ресурс до нуля, но для дерева это даром не проходит. Одно — два излечения — и дерево не плодоносит год. «А вот про это тренер не говорил», — вспомнилась лекция на заднем дворе. Мелькнула надежда, что смогу найти в книге объяснение мрачного феномена, спасшего меня во время убийства. Но нет, таинственным эффектом обладало только живое дерево. Ни амулеты, ни статуэтки, ни мебель из джезраа целительными свойствами не обладала. Да и не делал никто предметы быта из легендарного дерева.

В голодные годы, утверждал неизвестный автор пыльной брошюры, джезраа был присвоен статус «дерева мира». Как водопой в засуху. Того, кто совершит преступление под джезраа и заставит дерево потратить живительные силы, могли и повесить без суда и следствия. Ведь излечение одной жертвы обойдется в год неурожая, сотни унесенных цингой жизней.

Это было давно. За последним убийством под джезраа на центральной площади Нелоуджа последовал кровавый переворот и переход власти в руки Института. С тех пор в массовом сознании закрепилась еще одна примета — «преступление под джезраа — смена власти».

Я закрыла брошюру, вернула на пыльную полку и поморщилась. Неприятное чувство скрутило желудок. Никого я не убивала под джезраа, по крайней мере в этой жизни. Небольшое считывание информации, и то — персональной. Абсолютно безвредное преступление. К тому же под приметой имелась вполне рациональная основа, завязанная на историческом опыте и свойствах плодовитости дерева. Даже если допустить, что наша шалость привела к неурожайному году для джезраа на площади — и то не страшно. Вроде, с посевами было все стабильно.