Глава 37

Через трое суток мы приехали в Серебряный город. Край, звенящий металлом — прекрасное место для расставания. Последний совместный концерт, завершающее уютное приключение.

Название вело корни от легендарного, небольшого и очень опасного озера серебра, расположенного всего в тридцати километрах от поселения. Большая часть культуры и промышленности города была связана с этим невероятным природным явлением. Даже в общественной библиотеке, как говорят, можно найти в свободном доступе настоящие учебники, описывающие физические и химические свойства серебра и объективно доказывающие невозможность существования этого металла в виде озера.

Мы приехали в пять утра, Ким намеренно торопил водителей весь прошедший день и с традиционной бешеной скоростью гнал фургоны ночью. С первыми лучами занимающегося над городскими воротами рассвета Ким разбудил нас, помятых и невыспавшихся, и радостно объявил, что на сей раз успели. Эрин сонно выругался в ответ, Рой пробубнил, что ему как бы это вообще не сдался этот серый город в такое серое утро, что ничуть не омрачило энтузиазма ночного гонщика.

— Мы всего второй раз здесь, и в прошлую поездку так и не попали в город, — объяснил он, — Местные очень ценят утреннее время. С пяти до шести открываются центральные ворота и всех гостей впускают в город. До семи утра длится время завтрака, открыты таверны, в семь начинается рабочий день и в три заканчивается. В четыре вечера будем давать концерт, а в шесть город закрывается, чужаки вежливо выдворяются за пределы. Даже гостиница, видишь, — Ким показал на массивное приземистое здание, неподалеку от которого привычной аркой стояли припаркованные фургоны, — расположена за пределами города. Еще чужаков не пускают в город по субботам, по религиозным праздникам, по четным четвергам и еще по десятку столь же убедительных причин. Но надеюсь, что сегодня повезет.

— Звучит заманчиво, — зевнула я, натягивая через голову платье. Наспех причесала волосы под нетерпеливым взглядом Кима и зашнуровала высокие кожаные ботинки. — Готова.

— Люди, — крикнул Ким, — мы ушли. Присоединяйтесь, если проснетесь.

Из соседнего фургона вышла Селена, как всегда подтянутая и аккуратная: "Я с вами", из другого выскочил Эрин, лохматый, но довольный. Рой, похоже, предпочел отоспаться.

Ворота, украшенные богатой серебряной инкрустацией, ждали посетителей, распахнутые настежь. Впрочем, ни охраны, ни толпы желающих проникнуть в город чужаков вблизи не наблюдалось, и мы беспрепятственно прошли в город. Улицы пустовали и потрясали геометрической стройностью. На любом перекрестке весь город просматривался насквозь, от восточной городской стены до западной и от северных ворот, через которые мы зашли, до южных. Дома были приземистые и преимущественно серые с тонкой фиолетовой отделкой, ни люди, ни гостеприимные таверны на глаза не попадались. Иногда вдалеке виднелись закутанные в серое фигуры, с неизменным поднятым капюшоном. При виде нашей чужеродно шумной и яркой компании местные переходили на другую сторону улицы и сворачивали в очередной проулок. Мы притихли, как-то съежились, разом и не сговариваясь.

Ночью выпал неожиданно ранний первый снег, покрыл улицы и еще зеленые листья легкой белой вуалью. Мы прошли еще два перекрестка и оказались на широкой площади правее центральной дороги. В середине бил красивый геометрический фонтан — обычный, с водой, ничего серебряного. Впрочем, вода выглядела чарующе неуместно на фоне выпавшего снега и сковавшего землю первого льда.

Почти у каждого дома росли цветы, нежные и экзотические, явно южные. Между клумбами танцевали оросительные фонтанчики замысловатых форм. "Это же сколько ресурса нужно", — невольно подумала я. Красиво, конечно, особенно на фоне снега, но уж очень нерационально. Даже на демонстрацию силы не тянет, то есть понятно, конечно, что это требует силы, но с другой стороны, это же цветы.

А еще было чисто. Может быть, конечно, это ощущение давал первый снег, но здесь таилось что-то еще. Ни единый осенний листик не танцевал хаотично в потоках ветра в этом городе, когда за пределами все дороги скрывались под мягким желтым ковром. Все выглядело правильным, геометрическим, выдержанным в едином, строгом и сером стиле, и даже экзотические цветы распустились невыносимо, безукоризненно симметрично.

Трактир, впрочем, был обычный, и только серебряные столовые приборы напоминали о том, где мы находимся. Столики и барная стойка пустовали, и я отметила, как обескуражен Ким, который обожал новых людей, и искренне надеялся узнать хоть что-то об истории этого загадочного места. Да что там, последнюю неделю он только об этом и говорил: "Там крепостная стена вокруг города, — пояснял он, — которую постоянно обходит патруль. Часовые сменяются по времени, используют специальные, постоянно меняющиеся, позывные; все дееспособное население владеет оружием. Горожане воевали, много и жестоко, это видно невооруженным глазом, такой опыт не дается просто так. А я не могу найти никаких, даже мизерных и недостоверных сведений про битвы или конфликты, все соседние города существуют мирно, все, что у меня есть — это пара нелепых слухов!"

На звук вышел трактирщик собственной персоной и проводил нас к дальнему столику у настолько безупречно чистого окна, что я не удержалась и протянула руку, проверяя наличие стекла в раме. Стекло было.

— Как идут дела в столь ранний час? — приветливо спросил Эрин.

— Спасибо, хорошо, — сдержанно ответил тот, басовито растягивая слова. — Кофе-то не желаете?

— Вообще не очень, я бы выпил чаю.

Эрин, как и я, любил ароматные чаи с травами, но трактирщик оказался неожиданно настойчивым. Всплеснул большими холеными руками в неискреннем сожалении, покачал головой, посетовал:

— Вчера закончился нормальный чай-то. Только сегерская бурда осталась. Но зато есть замечательный кофе, горький, ароматный. Могу подать с шоколадом. Отлично помогает отогнать сны.

— Раз так, давайте кофе, — кивнул Эрин.

Мы заказали еду и по чашке кофе, и в рекордно быстрое время миловидная официантка принесла изумительно пахнущее жаркое в горшочках и задержалась, благосклонно отвечая на ухаживания Эрина. Кофе был обычный, только очень крепкий.

Узнать и увидеть в городе не удалось почти ничего. Никто, кроме официантки и трактирщика с нами разговаривать не стал, все отвечали угрюмо и односложно. Это противоречило элементарному смыслу, ведь мы были путниками, начиненными историями и информацией, которая открывала почти все двери в обычных городах.

Без десяти семь люди наконец-то вышли из домов, и озабоченным, почти строевым шагом двинулись в сторону южного выхода из города, ведущего к озеру. Мы приникли к стеклу, пытаясь разглядеть местных обитателей. Ртутные переливы одежды отвлекали внимание от нездорового серого оттенка кожи. Я украдкой взглянула на официантку. Даже в полумраке трактира было видно, что кожа на открытых участках тоже обладает специфичным оттенком, соответствующим сероватой окраске слизистой глаза.