Глава 47

В просторном и холодном холле Института я заметила небольшую урну, в которой лежали свернутые бумажки. К урне подошла угловатая девушка с сильно торчащими вперед зубами. Взяла бумажку, развернула, улыбнулась, свернула и положила назад. Я подошла ближе.

— Привет, — сказала я. — А что это?

— Это инфо-брейк, — ответила девушка. — Здравствуй. Ты новенькая?

— Да, — кивнула я.

— Тут собраны небольшие любопытные факты. Любой сотрудник Института может подойти и прочитать парочку, чтобы восстановить запас ресурса, если требуется, например, после длительного ресурсоемкого эксперимента.

— А откуда они берутся?

— Мы же и пишем. Это не научные факты, про серьезные вещи пишут статьи. Маленькие и тезисные, если вещь незначительная, но обладает характеристиками научного знания. Любые логичные размышления можно найти в Библиотеке. А здесь просто мысли, шутки, что-то, о чем приятно подумать и хватит, чтобы согреть чашку чая. Ментальные печеньки, короче, — улыбнулась девушка. Когда она улыбалась, лицо становилось почти миловидным, но неровные крупные зубы выделялись особенно отчетливо.

— Я тоже могу угоститься?

— Разумеется.

Я развернула ближайшую свернутую бумажку. Надпись, сделанная крупным и будто бы детским почерком, гласила: "Когда я родила ребенка, его голова была меньше моей груди". Я хмыкнула, пытаясь представить такую маленькую голову, но вместо этого в воображении представала несоразмерно огромная, размера седьмого, грудь. Я свернула бумажку и положила назад.

— Меня зовут Лира, — представилась девушка. — Работаю в исследовательской группе профессора Илина. Сейчас будет семинар, заходи, вдруг понравится? Нам как раз нужны люди.

— Да, туда и направляюсь, — подтвердила я и тоже отрекомендовалась. — Кори, прошла два дня назад.

— Я прошла в шестнадцать, — сказала Лира. — До сих пор с ужасом вспоминаю осклизлого дракона, заброшенные катакомбы, пронзительные ноты, которые нужно было угадывать. Короче, Испытание помню, как вчера, а жизнь до Института — очень смутно.

Прозвенел гонг, оповещающий о начале семинара. Мы с Лирой прошли к двери в актовый зал, я свернула направо, к рядам кресел для зрителей, девушка направилась на сцену.

Четверка молодых исследователей, включая Лиру, уселись полукругом за столы, переговариваясь вполголоса. Пятый — невысокий забавный мужчина лет сорока с кудрявыми рыжими волосами, обрамляющими круглое веснушчатое лицо — вышел вперед, оперся руками о кафедру и обратился к залу:

— Дамы и господа! Меня зовут профессор Илин, и я хочу представить вам работу, посвященную направленной мутации простейших растений, —

В зале я была одна. Профессор замолчал и пригляделся, — У нас гость! Наконец-то. Поднимитесь на сцену, пожалуйста, давайте не будем разыгрывать здесь этот фарс — я не буду докладывать вещи, которые вы все равно не поймете, а вы не будете притворяться, что вам интересно.

Немного патетически так произнес, словно насмехаясь над собственной тирадой, будто цитируя кого-то. Показалось, что сейчас спросит: "Откуда?" и придется покинуть помещение, несолоно хлебавши, потому что источник мне был неизвестен. Но профессор выжидательно замолчал. Я встала, направилась к сцене. Лаборанты подались вперед, разглядывая меня. Лира что-то шептала на ухо длинноволосому парню по правую руку.

— Почему вы уверены, что не пойму? — спросила я, — Я стертая. Судя по обрывкам знаний, за плечами имею какое-то, пусть не систематичное и не полное, но все же образование.

— Не сомневаюсь, — кивнул профессор. — Но не биологическое. Впрочем, это нам на руку, биологов хватает. Я видел вашу вступительную фантазию и оценил испытание с лабиринтом. Довольно оригинальное решение...

— Спасибо, — сказала я неловко.

Во мне до сих пор с трудом уживалась дикая, по сути, мысль: когда я умирала, прыгала, как сумасшедшая, и думала, что все закончено, здесь, в чистых просторных кабинетах забавные интеллигентные ученые смотрели на сменяющиеся подмостки и выставляли баллы за воображение.

— … но не самое эффективное, — закончил профессор Илин.

— Что? — поразилась я. — У меня не было ресурса, что еще можно было сделать?

— Правда? — похоже, он удивился, даже руками всплеснул. — А как вы смогли расщепиться без ресурса?

Я пожала плечами:

— Это же все происходило в моей голове.

— И то верно, — согласился Илин. — А если бы у вас, предположим, был запас ресурса. Что бы вы сделали?

— Перебила бы муравьев у входа. Зажгла бы огонь, ограничила бы его радиус и спокойно обследовала бы лабиринт.

Рыжеволосый профессор скривился, веснушки на лице встретились в брезгливых морщинах:

— Теперь понимаю, почему ресурса у вас не было. Вы бы все решили грубой силой. Неизящно.

— Зато практично и безопасно, — возмутилась я. — Вы не видели этих муравьев. А что бы сделали на моем месте вы?

— Я бы просто пошел в нужный проход, — торжествующе заявил профессор.

— Точно, забыла. Я бы достала непобедимый светящийся меч и прорубила дыру насквозь, — не удержалась я от ехидства.

— Вы опять о силе… Да что ж такое! Давайте поиграем?

Профессор Илин достал из кармана игральные кости и кинул на кафедру. Лаборанты обступили учителя тесным полукругом, с ухмылками следили за разворачивающимся представлением.

— Десять. Выкинете больше?

Я выкинула восемь. Пять и три. Кости приятно ложились в руку, классические, белые с черными точками. Интересно, — промелькнула мысль, — Нормальные кубики или с весовым дисбалансом? Хотя зачем профессору нечестные кубики, ерунда.

— Еще раз? — спросил Илин и выкинул шесть, подмигнул, эффектным движением швырнул кости по столу. Я выкинула два.

Через десять раундов я возмутилась:

— Вы жульничаете! Используете ресурс.

Рыжеволосый ученый улыбнулся, ничуть не смущенный, достал из кармана монетку:

— Вы догадываетесь, да? — уточнил он и выкинул орла. Еще раз. И еще. Тринадцать раз подряд. — Люблю орла. Но не жульничаю. Не заставляю выпасть орла.

Профессор выдержал театральную паузу, глядя в глаза немигающим взглядом. В зрачках мелькал шутливый бесовской вызов:

— Я меняю вероятность. Делаю вероятность выпадения орла выше.

Я замерла, проблеск понимания мелькнул между типовыми мыслями о жульничестве. Но самостоятельно оценить масштаб представленного решения не смогла — пыталась разгадать каверзу, а не вслушиваться в слова:

— И в чем разница?

— Вы не представляете! — экзальтированно вскинул руки профессор, — Разница колоссальна. Загадайте функцию от одной переменной. Любую, лишь бы пять раз дифференцируемую, — он взял в руки исчерченный листок.

— Что? — уточнила я.

— Вы не знакомы с основами дифференциального исчисления?

— Знакома, но...

— Тогда в чем проблема? Не применяйте ресурс, не ищите подвох. Просто загадайте, какая вам нравится?

"Сейчас я тебе покажу, " — подумала я и начала, медленно подбирая слова:

— Допустим, экспонента в степени пи икс....

Затем я бездумно добавила коэффициент, сумму квадратов, не забыла деление на сложное выражение в дробной степени. Получилось громоздкое неизящное выражение, лишенное, как мне казалось, любого практического смысла.

Илин улыбнулся и помахал перед носом листком:

— Здесь у меня дифференциальное уравнение, связанное с переносом энергии, над экспериментом работает соседняя группа, но решить не умеют. Попробуйте подставить сюда ваше выражение.

Я почувствовала, что стою на пороге чего-то нереального и протянула руку за ручкой, с трудом вспоминая, как брать производные. "Черт бы меня побрал, что мешало остановиться на экспоненте в степени икс", — подумала я, слыша, как похихикивает за плечом профессор Илин.

— Вы здесь коэффициент потеряли, — глумливо показал он. Я раздраженно исправила, перечеркнула последнюю строку вычисления, подставила полученные производные в уравнение. Уравнение получилось некрасивым, лишенным гармонии и симметрии, весь процесс занял около пятнадцати минут и целый лист, исписанный убористым почерком. Профессор Илин неторопливо пританцовывал у меня за плечом, лаборанты уже во весь голос обсуждали танцы, не обращая внимания на разыгрывающееся представление. Я сократила последнюю пару множителей и недоверчиво уставилась на листок — получилось тождественно верное равенство.

— Этого не может быть, — возмутилась я. — Признайтесь, вы знали ответ и как-то спровоцировали меня произнести нужное выражение.

Профессор Илин торжественно покачал головой.

— Вы же знаете, что это не так. Любое вмешательство в мысли заметно, кроме стирания, которое, вероятно, тоже ощущается но жертва забывает всё и рассказать не может.

— Тогда это какой-нибудь психологический трюк, — я сморщилась, — Запах, вы притронулись к чему-то, что подсознательно спровоцировало ассоциацию...

— … Ассоциацию с экспонентой в степени пи икс, — усмехнулся он, — У вас настолько больное воображение?

Я задумалась. Если допустить, просто допустить, что профессор не врет, что он в состоянии представить изменение вероятности возникновения заданного события… Вообразить характеристику чуть выше, реализовать изменение при помощи изрядного запаса ресурса. Я потянулась к монетке.

— Попробуйте, — поощрил Илин, — это не так сложно. Представьте, что вероятность выпадения орла чаще.

Я начала подкидывать монетку. Восемь выпадений из десяти, результат может быть обычной случайностью. Профессор пожал плечами:

— Неплохо для начала. Приходите играть с нами в покер вечером, потренируетесь.

— В покер? А какой смысл в игре, если вы утверждаете, что можете менять вероятность выпадения карт? Кому нравится играть против соперника, у которого на руках всегда флешь рояль?

— Только тем, кто в состоянии менять вероятность тоже, — улыбнулся профессор. — Битва силы, результат не определен. В игре появляется даже больше психологии, блеф выходит на принципиально новый уровень.

— Послушайте, — сказала я, — но ведь вероятность — это не только игры. Это же неограниченные возможности! Вы способны перевернуть мир!

Я вдруг подумала, что Илин старше меня лет на пятнадцать, но выглядит совершенно несносным ребенком-бесенком. Увлеченный.

— У меня не хватит ресурса, — улыбнулся он. — Но суть вы наконец-то уловили. Работать со мной будете?

— Буду, — сказала я.