Глава 41

… и в следующий момент я сидела на своей кровати в Каморках. Напротив спала, свернувшись клубочком, Эмми, а подо мной кто-то зашевелился и приглушенно завизжал. Я вскочила.

На моей кровати, укутавшись одеялом по уши, спало какое-то невообразимо лохматое существо. В комнате было темно и тесно, одежда громоздилась на угловатых стульях, на столе стояли две чашки. Я пригляделась и поняла, что лохматое существо — это сонная Лори.

— Какого черта ты здесь делаешь? — заорала я, еще не сообразив окончательно, что к чему, но подруга быстро расставила все по местам.

— Это ты что здесь делаешь, я здесь живу! — громко и сонно возмутилась она.

Эмми испуганно дернулась и села, на шум прибежала Зиэн, и мы зажгли свет, а потом долго и радостно орали друг на друга. Лори согрела чай, мы привычно разместились по двум узким кроватям, и это было прекрасно и уютно, как будто я вернулась домой после длинного путешествия. По-настоящему — домой. Комната, казалось, сжалась за время поездки. Мне представлялось, что потолки должны быть выше, а стены — ярче. Дышать было трудно, городской воздух, запертый в кирпичных стенах, оставлял чувство тяжести и дискомфорта.

Но подруги улыбались шире, чем помнилось и в полузабытых голосах слышалось уютное тепло. Я отложила украденные книги в сторону, чтобы прочитать утром, перед выходом в Институт, и привычно обняла колени — настроилась на длинную беседу.

Эмми испуганно допрашивала, почему я в таком виде — полуголая, с платьем на поясе, я вспоминала лицо Дарека и пыталась объяснить сквозь смех.

Подруги задавали тысячу вопросов, и я честно отвечала на половину. В ту ночь было сказано много, десятки историй, три часа, горло пересохло от слов, лицо Зиэн сияло от счастья и вдохновения. Я уже представляла десятки новых моделей кукол знания, которые художница в ближайшее время представит на суд Ноэр. Эмми улыбалась и только Лори была ужасно недовольна:

— Почему ты не вышла замуж за этого своего артиста?

Я улыбнулась, потому что знала много вещей, которые едва ли смогла бы понять Лори. Знала, как обжигает разгоряченную кожу звенящий горный водопад; видела, что весенний дождь оставляет на проселочных дорогах зеленые лужи; чувствовала, как бьет в лицо вольный ветер при свободном падении с неимоверной высоты.

И я прошла этот путь не одна, а потому точно знала, что счастье — не абстрактная концепция. Оно у меня было. Но настало время двигаться дальше.

— Ты его хотя бы любишь? — тихо спросила Лори, не дождавшись ответа, и протянула мне "Дважды пройденный путь", единственный подарок Кима, раскрытый на форзаце. Там была надпись, которую я не заметила, второпях читая содержание. Всего три предложения, написанные крупным размашистым почерком:

"Кори, ты всегда можешь вернуться.

Не повторяйся.

Ким".

На улице хлынул проливной дождь, крупные капли забарабанили по жестяному подоконнику. Я отвернулась к мутному, покрытому потеками стеклу.

Потому что с самого начала точно знала одну простую истину, чуяла тем самым спинным мозгом и страшилась на уровне инстинктов: вернуться я уже не смогу.