Глава 45

Прошло целых два дня, а меня все не покидало ощущение сюрреалистичности происходящего. Не знаю, чего я ожидала после испытания — высоких готических сводов, мрачных людей в темных мантиях, разговаривающих отрывистыми пафосными фразами и паутины в углах, или просто продолжение фантазий, но теперь уже не моих, а коллективных, но реальность обманула все ожидания.

Институт оказался просторным, чистым и светлым зданием с широкими коридорами и большими окнами. Он был многоэтажным, и мне предоставили доступ на все первые восемь этажей, занятые группами исследователей. На девятом и десятом уровнях располагалось руководство, и туда без повода путь был заказан.

Меня поселили в уютной гостинице, раскинувшейся в соседнем крыле, выдали халат, тапочки, банные принадлежности и записную книжку. Элегантные девушки в темных балахонах объяснили, что каждый день в актовом зале на первом этаже проходит семинар одной из ста тридцати восьми работающих в Институте исследовательских групп. Я вправе эти семинары посещать и присоединяться к работе любого проекта. Также можно начать собственный проект, если есть желание. Если есть идеи, то следует подать заявку и провести собственный семинар. В выступлении обосновать перспективность в плане быстрого получения значительного объема ресурса, а также предоставить список необходимых для реализации материальных благ и доступа в библиотеку. Доступ, оказывается, давался далеко не всем и не полный. Количество и содержание доступных секций — «витков» на местном сленге — напрямую зависело от выбранного направления исследований.

Первый день я отсыпалась и читала увлекательнейший философский трактат "Имя цветка", найденный в верхнем ящике гостиничной тумбочки вместе с дохлым тараканом и надушенным носовым платком.

В комнате было свежо и удобно — простенькая меблировка, набор туалетных принадлежностей, накрахмаленные белоснежные простыни на узкой кровати и настежь распахнутое окно.

Под окном раскинулось озеро, и я никак не могла понять — это то самое, из моих кошмаров на Испытании, или просто случайное совпадение. Местное озеро было неспокойным, иссиня-зеленые волны с белыми барашками разбегались от центра ко всем берегам.

Влажный озерный воздух смешивался с ароматами, поднимающимися из столовой. На завтрак подали овсянку, на обед — борщ, на ужин — картошку с лисичками, что изрядно повысило расположение духа и мнение об этих личностях, которые заставили меня мокнуть в воображаемом озере больше двенадцати часов кряду. Столовая располагалась на первом этаже гостиницы, и была удивительно уютной, несмотря на свою явную непритязательность. Деревянные столы и стулья вызывали воспоминания о городской библиотеке. В углу стояла труба, из которой шел теплый воздух и создавал приятный легкий ветерок, насыщенный запахом чеснока и выпечки. Полная женщина в светлом накрахмаленном фартуке, стоявшая на раздаче, смотрела слегка сочувственно и, похоже, довольно искренне хотела накормить: "Вы новенькая? Вот, попробуйте борщ, у нас великолепный борщ, настоящий, острый, кисло-сладкий. Ложка стоит!" Ложка не стояла, впрочем, но борщ и вправду был потрясающий. Мои планы, судя по всему, не совпадали со стандартным расписанием проживающих здесь гостей.

Обедала я в одиночестве, но во время ужина увидела в дальнем слабо освещенном углу столовой еще одного посетителя — высокого сухощавого парня в очках. Тот сосредоточенно жевал и бубнил что-то себе под нос. Мне внимания новичок уделил не больше, чем стенке. Впрочем, я тоже общаться не рвалась — испытание довольно сильно ударило по психическим запасам прочности. Я, как обычно, предпочитала приходить в себя в одиночестве. Тишина, хорошая книга и горячий чай — что может быть лучше?

А еще в столовой жил кот. Институтский, так что, наверное, ученый. Один глаз у него был голубой, а другой — зеленый. Кот свернулся пушистым одуванчиком в углу, рядом с тепловой трубой и оглушительно мурлыкал. Женщина с раздачи немного погремела тарелками, а затем вышла из-за стойки и налила в блюдце на полу немного молока. Кот с величественной грацией поднялся, выгнул спинку и принялся неспешно лакать.

Кот был очень белый, холеный и аккуратный, и его присутствие естественным образом успокаивало. Мне тоже почему-то захотелось стать такой же спокойной и ухоженной, каждый день получать вкусную еду из заботливых рук и не думать о завтрашнем дне. Наверное, я еще не выспалась после испытаний, раз такие мысли смогли вытеснить дорогу.

На второй день я посетила семинар странных неопрятных математиков. Пятерка бородатых ученых увлеченно говорила про гомеоморфные преобразования эн-мерных симплексов в аффинном пространстве. Рассказывали хорошо, ритмично и негромко, и я уснула в уютном мягком кресле. Посмотрела сон, превратилась в вещественное многообразие с гладкой структурой и попала под угрозу насильственного дифференцирования. Кошмарная перспектива мне не понравилась настолько, что я проснулась в ужасе. Оценила математический сон, разворачивающиеся последствия и тихо улизнула с остатков семинара, так и не дождавшись информации о доступе в библиотеку для этой исследовательской группы.

На следующий день я как следует себя обругала. Да если бы понять хотя бы половину из того, что вещали неопрятные математики! Наверняка, по ресурсовому потенциалу сравнимо с годовыми объемами ресурса у среднестатистической стертой в Нелоудже. Как уснуть на золотых приисках. Вероятно, сказывалось влияние дороги, где информация всегда текла рекой, и я немного расслабилась. Но испытание должно было поставить все на свои места.