Музыка

(В соавторстве с Анной Пан, первое место на сайте «МП», в «Сапогах-22», от 09.09.2014 г.)

Когда его пальцы касались клавиш, привычный мир переставал существовать. Музыка подхватывала и уносила всех, кто её слышал, вслед за душой композитора в неведомые дали. Люди, которые обычно во всем видели только выгоду и прибыль, вдруг замечали звезды, которые нельзя ни продать, ни купить. Те, кто изо дня в день смотрел только под ноги, внезапно поднимали глаза к небу. Те, кто привык слышать и изрекать лишь упреки и жалобы, в звуках его фортепиано неожиданно для себя различали слова любви и понимания. Время ускорялось или замирало, а иногда даже поворачивалось вспять. Дряхлый старик вдруг отбрасывал палку и, галантно раскланиваясь, приглашал свою жену на тур вальса, а та смущенно краснела и кокетливо улыбалась, как будто ей снова восемнадцать.

Малыш, которого обижали во дворе, вдруг чувствовал себя большим, сильным и переставал плакать и трусить перед хулиганами. Влюбленные и близкие люди, которые поссорились и собирались расстаться навсегда, ощущали мелодии особенно остро — как отрезвляющую пощёчину, холодный душ или окрик — напоминание о том, что по-настоящему важно.

Для многих его музыка становилась ключом, оберегом, посохом или путеводной ниточкой в дороге. Люди любили и ценили созданные им произведения и были готовы отдать всё за возможность ещё хоть раз очутиться в потоке создаваемого им волшебства. Но никто из поклонников творчества не знал, чего стоит ему каждое произведение, каждый концерт. Цена всегда, оказывалась, неимоверно велика, но он платил собой и не считал это жертвой.

Никогда не знаешь, какой концерт, какой такт, какой вздох окажутся последними. Он сделал выбор. Пусть сегодня снова звучит музыка!

Он сел к роялю. До концерта оставалось еще несколько часов. Но даже гаммы, которые он играл, несли в мир свою толику волшебства: оживал засохший цветок на соседском окне, младенец в доме напротив переставал плакать и засыпал улыбаясь, бродячие коты прекращали драки, усаживались на крыше рядком и кивали круглыми головами в такт разбегающимся звукам.

Жена молча подошла и встала рядом. Он улыбнулся ей. Они долго жили вместе и давно научились понимать друг друга без слов. «Зачем?.. — спросила она глазами. — Зачем ты играешь эти проклятые гаммы? Ведь за каждую ноту ты платишь каплей жизни!..»

Не прекращая играть, он ответил ей взглядом: «Ты сама знаешь, зачем. Без тренировки невозможно хорошо играть, а волшебство живет только в хорошей музыке».

«Но твоя музыка и так прекрасна! — ее глаза наполнились слезами. — Неужели тебе мало того, что каждый концерт отнимает у тебя день жизни?» Она отвернулась, и он с трудом разобрал, что она прошептала:

— И у меня...

Бегущая во всю прыть гамма замерла, словно на ее пути вдруг возникла стена.

— Но почему?!

— Неужели ты думаешь, что я переживу тебя хоть на день? Хоть на час?..»

Он встал и обнял ее. Некоторое время они молчали, только два сердца стучали в едином ритме.

— Я вчера гулял в сквере, — сказал он вслух. Ко мне подошел молодой человек. Он рассказал, что его отец попал в аварию, и ему отняли обе ноги. Операция прошла успешно. И в остальном этот человек остался невредим. Но он умирает.

— Почему? — удивилась она.

— Он не хочет жить. Ему кажется, что жизнь кончилась — раз он не может ходить.

— Но ведь это не так!

— Конечно, не так. И я помогу ему понять это! Сегодня сын привезет его на концерт. Я уже придумал музыку, которая вернет бедняге радость жизни. Но, чтобы чудо свершилось, музыка должна быть не просто хорошей — она должна быть идеальной. Если я вдруг промахнусь мимо клавиши, все будет напрасно. Я обязан играть безупречно. И не только сегодня, но и через неделю, и через месяц. А для этого мне нужно тренироваться. Ты ведь понимаешь меня.

— Да! — сказала она взглядом.

— У нас впереди еще много концертов, много дней и лет, — сказал он так уверенно, как только смог.

И она сделала вид, что поверила.

Он превзошел сам себя. Музыка была так прекрасна, что безногий мужчина, с безучастным видом, сидящий в инвалидном кресле, вдруг заволновался, по его щекам потекли слезы. Молодой человек с беспокойством склонился к отцу, а тот вдруг засмеялся и обнял сына, которого не замечал с тех пор, как пришел в себя после наркоза и узнал, что лишился ног.

А он продолжал играть. Волшебная сила музыки выплеснулась из зала на улицы города, растеклась по площадям и паркам, растворилась в прудах, поднялась выше верхушек самых высоких тополей, выше чертова колеса — и сомкнулась над городом невидимым куполом.

И только после этого он отнял пальцы от клавиш. Последняя нота потянулась за его руками, словно не желая расставаться с ними. Музыка закончилась. Он нашел глазами жену, которая с самого начала концерта стояла за кулисами, и сказал ей:

— Прости!

Она выбежала на сцену и успела подхватить падающее тело.

— Постой! Подожди!.. — шептала она, опустившись вместе с ним на пол. — Я с тобой…

Его музыка и поныне оберегает город и творит чудеса. Надо только услышать ее, звучащую в воздухе, в воде, в листве деревьев, в сердцах людей — и все сразу станет хорошо.