7.59 PM

Только не сейчас, маленький ублюдок!

Дойл снова посмотрел на датчик топлива.

«Не сейчас!», — прорычал он, продолжая выкручивать гашетку.

Сколько осталось до реки?

Полмили?

Меньше?

Байк был на последнем издыхании. Стрелка датчика топлива остановилась в красной зоне.

Скорость начала падать.

Восемьдесят пять.

Дойл привстал с сидения — набережная была в поле его зрения. Он вцепился в руль и перекинул себя на подножку «Харлея», словно бы отсутствие его веса на сидении позволит байку вновь набрать скорость.

Трюк, впрочем, не удался. Стрелка спидометра продолжила неуклонное движение влево.

Восемьдесят.

Но он уже близко.

Не стоит смотреть на часы.

Время на исходе.

Возможно, оно уже вышло.

Каждую секунду может раздаться оглушающий, апокалиптический взрыв, и этого уже не изменить.

Осталось всего семьсот ярдов до набережной.

Дойл видел людей впереди.

Он кричал им, чтобы убирались прочь с дороги.

Шестьсот ярдов.

Байк мелко затрясся. Скорость упала до семидесяти пяти миль.

Пятьсот ярдов.

Дойл видел поезд, пересекающий мост Хангерфорд, слышал, как он удаляется прочь, даже не смотря на грохот двигателя мотоцикла.

Четыреста ярдов.

Впереди Дойл увидел «Эспаньолу». Корабль, бросивший якорь в Темзе навечно. Аттракцион для туристов.

Рядом был наклонный трап, чтобы посетителям удобнее было попасть на корабль.

Триста ярдов.

«Давай же!» — орал Дойл, ни к кому не обращаясь.

Если бы он верил в Бога, это можно было бы считать молитвой.

Скорость упала до семидесяти.

«Достаточно быстро», — думал Шон. Уровень топлива продолжал падать, но это уже не могло помешать планам Дойла.

Или могло?

Сотня ярдов.

Он слышал крики. Где-то в отдалении слышались вопли сирен.

Шон едва не сбил человека, когда в последний раз выкрутил гашетку байка. Он снова встал с сидения, словно офицер кавалерии, ведущий своих солдат в атаку.

Или в ад.

Он пробил ограждение набережной на скорости в шестьдесят пять миль в час.

Байк задрал нос и полетел над Темзой, бешено вращая колёсами.

Дойл отпустил руль и почувствовал, что падает.

Мотоцикл продолжал своё нелепое движение по воздуху по восходящей дуге.

Дойл тоже летел.

К воде или земле, какая разница?

На самом пике взлёта байк взорвался.

Дойл врезался во что-то твёрдое и остался неподвижным.

Взрыв был оглушительной силы. Грохот, рвущий барабанные перепонки, соединился с ослепительной вспышкой ярко-белого света. Как будто над Темзой взорвалась сверхновая. Всё небо стало сначала белым, потом жёлтым.

Немногочисленные очевидцы попадали на землю от страха, а мотоцикл попросту испарился. Несколько крошечных металлических частей взлетели в воздух, остальные, шипя, погрузились в речные воды.

Взрывная волна докатилась до близлежащих зданий угрожающим звоном стёкол в рамах.

На секунду остановился даже поезд на мосту Хангерфорд.

Спокойные воды Темзы покрылись мелкой рябью волн в радиусе сотни ярдов от эпицентра ужасного взрыва.

Чёрный и красный дым разлился по небу, словно кровь, пропитывающая бумагу. Казалось, что воздух наполнен миллионами крошечных хлопьев сажи, разносимой ветром и оседающей на одежде людей.

Включая Дойла.

Он не чувствовал левую руку или плечо, но прекрасно ощущал жгучую боль в правой ноге, на которую неудачно приземлился в падении. Он был практически уверен, что это не перелом. Ещё саднил свежий порез на лбу. Практически у линии волос. Кровь заливала лицо.

Он слышал вопли, крики.

И сирены.

Снова эти чёртовы сирены.

Шон Дойл со спокойной совестью отрубился.