4.32 PM

Кладбище Восточного Лондона протянулось больше чем на полмили во всех направлениях. Оно было одним из многих мест отдыха, выглядящих как зелёные оазисы посреди пустыни из бетона, кирпича и стекла, обычно составляющей пейзаж столицы.

Отделённое от огромной территории отдыха высокой оградой, кладбище не представляло собой ничего необычного — всего лишь множество надгробий. Некоторые были постарше, некоторые помоложе, за иными могилами ухаживали, про другие забывали. Последних было большинство. Здесь, в основном, покоились те, кто ушёл из жизни в преклонном возрасте, на самом её закате, но было и несколько могил ушедших, как это принято говорить, «во цвете лет».

В центре кладбища был оборудован крематорий.

Сеть тропинок, частью асфальтированных, частью просто присыпанных гравием, прорезала кладбище, словно разветвлённая сеть кровеносных сосудов. Кроме того, часто дорожки были попросту протоптаны тысячами ног в невысокой, аккуратной траве.

Так много скорби.

По территории кладбища было разбросано очень много милых, удобных деревянных скамеечек, большинство из них размещалось рядом с колонками для воды.

Кеннет Бакстер прошёл мимо одного из них, мельком взглянув, как из незакрытого крана на землю струится вода.

Дул приятный прохладный ветерок, доносящий изысканные ароматы цветов.

Кеннет бросал взгляд на появляющиеся по обе стороны от тропинки могилы, пряча руки глубоко в карманах брюк. На многих из них были цветы, с некоторых даже не была снята целлофановая обёртка, хрустящая при каждом порыве ветра.

Он видел, как ветер играет сорванными лепестками роз немного впереди по дороге.

Женщина средних лет набирает воду в пластиковую цистерну на одной из колонок.

Бакстер смотрел, как она несёт эту тяжёлую ношу к ближайшей могиле и наполняет водой вазу, стоящую рядом с надгробием, а затем бережно выставляет там целый букет ярко-алых гвоздик.

Колонка продолжает течь.

По капле за каждую слезу, что была пролита здесь?

Бакстер продолжал идти. Его шаг был размерен, нетороплив. Но это абсолютно не совпадало с выражением его лица.

Он смотрел только вперёд, холодным взглядом буквально сканируя пространство.

Бакстер что-то или кого-то искал.

Если бы он обернулся назад, то не увидел бы ничего необычного в молодом парне в джинсах и футболке, только что вошедшем на кладбище.

***

Констебль Уэллс видел Бакстера впереди, но вместо того, чтобы следовать за ним, свернул на одну из гравийных дорожек справа от себя. Он шёл очень медленно, стараясь не упустить Бакстера из виду. Кроссовки констебля противно шуршали по гравию.

Уэллс шёл не торопясь, ни о чём не заботясь, полностью уверенный в том, что жертва слежки его не заметила и уж тем более не поняла, что он — переодетый в штатское коп.

Констебль увидел, как Бакстер свернул на одну из неприметных тропок, и сразу же сошёл со своей дорожки, ускорив шаг, чтобы удостовериться, что не потерял объект.

Случайно наступив на могилу, Уэллс мысленно извинился перед тем, кто покоился под землёй. При этом он чувствовал себя до крайности глупо, но, вместе с тем, винил себя за то, что проявил неуважение к мертвецу.

Могилы в этой части кладбища были старыми, неухоженными, заросшими. Он пробежался взглядом по надгробным плитам. Большая часть из них была расколота. Мох заполнял трещины, словно гангрена открытую рану.

На одном из надгробий можно было разобрать лишь то, что его владелец умер в 1923 году. Ни имени, ни фамилии, ни фотографии.

Надгробный камень осыпался, а цветочный горшок на плите насквозь проржавел.

Рядом был другой, украшенный лишь стеблями давно мёртвых цветов. Проходя мимо, Уэллс почувствовал запах гниющих растений и застоялой воды.

Бакстер присел на одну из скамеек, вытянув ноги, сложив руки на животе.

Уэллс прошёл дальше, думая, не нужно ли найти точку обзора получше, не столь бросающуюся в глаза. Впрочем, если он вдруг будет раскрыт, констебль всегда сможет сделать вид, что навещает могилу родственника.

Но какого чёрта его должны обязательно раскрыть?

Он прошёл мимо Бакстера, отметив, что его сердце при этом забилось быстрее обычного.

Уэллс видел, как Бакстер медленно встал со скамьи.

Сделал два или три шага навстречу к появившемуся, словно из ниоткуда, человеку.

«Боже», — пробормотал Уэллс, стараясь следить за Бакстером лишь боковым зрением.

Недалеко от констебля была небольшая рощица. Он знал, что ему необходимо как можно быстрее укрыться там и воспользоваться рацией.

Успокойся, не спеши, не выдай себя.

Бакстер спокойно стоял и ждал, когда прохожий подойдёт к нему сам.

Спрятавшись за самое большое дерево, Уэллс осторожно вытянул рацию из кармана и включил её, не отрывая взгляда от Бакстера.

«Марк, приём, это я», — сказал почти шёпотом Уэллс в трубку. — «Ты просто не поверишь в это».