5.57 PM

Поезд на Викторию был переполнен. Проходы и платформы тоже, конечно, были многолюдны, но в самом поезде было столько народу, что Дойлу было трудно дышать.

Лиза, вцепившись в ремень его брюк, увлечённо разглядывала мужчину, сидевшего напротив неё. Он был высок, худ, а свет ламп в вагоне отражался от его лысины.

На парне был чёрный костюм, ему явно было жарко — крупные капли пота выступали на его гладком темени. Девочка завороженно смотрела, как одна из капель медленно соскользнула к виску и отправилась в путешествие к челюсти мужчины.

Когда поезд начал тормозить, Дойл обернулся, пытаясь разглядеть название станции. Грин Парк.

Осталась ещё одна.

Никто даже не двинулся, когда открылась дверь.

Никто не вышел.

Более того, всё стало только хуже, поскольку те, кто зашёл на «Зелёном парке», принялись расталкивать пассажиров, пробираясь вглубь вагона.

Верзила в застиранных чёрных джинсах и ровно такой же футболке едва не сбил Лизу с ног. Он, кажется, даже не заметил девочку, и Лиза плотнее прижалась к Дойлу. Шон что было сил вцепился в поручень над головой.

Толкнувший Лизу парень носил «Уолкмен», раздражающий треск музыки, которую он слушал, казалось, заполнял всё пространство вагона.

Позади Дойла стояла женщина. Её волосы были до невозможности неподвижны. Создавалось ощущение, что её причёску выплавили из цельного куска металла, а потом просто приклеили к голове. Она носила брюки и ослепительно белые кроссовки. В руках у женщины были пакеты с покупками, один из которых болезненно упирался в спину Дойла.

Контр террорист раздражённо посмотрел на девушку, словно бы пытаясь выжечь ей глаза через очки.

Она некоторое время не отводила взгляд, а затем повернулась к стоящему рядом мужчине в бейсболке.

«Всё в порядке, дорогая?» — спросил он нарочито громко, несколько недовольных пассажиров обернулись на звук.

«Долбаные янки» — выругался про себя Дойл.

Двери наконец-то закрылись, поезд тронулся.

В вагоне воняло потом и дорогой косметикой. Взаимоисключающие ароматы. В окружающем воздухе была и нотка чеснока. Дойл огляделся вокруг в поисках виновника.

В глубине вагона девушка в леггинсах и водолазке провела рукой по длинным каштановым волосам, стараясь удержать равновесие в момент, когда тронулся поезд. Взгляд контр террориста скользнул по лицу незнакомки и остановился на её внушительной груди. Девушка не носила лифчик. Дойл видел силуэты её сосков, призывно оттянувших край кофты.

Вот так всегда. Это я зажат между жирным америкашкой и ублюдком, воняющим чесноком. Ну, почему не она?

Он ещё некоторое время смотрел на привлекательную девушку. Поезд накренился, Лиза ещё сильнее вцепилась в Дойла, чтобы не упасть. Впрочем, упасть ей явно не грозило: со всех сторон она была сжата людьми, словно сардина в банке.

Шон ненавидел толпу, ненавидел вынужденную близость с другими людьми.

Он очень редко ездил на метро, и если был вынужден воспользоваться подземкой, всегда выкраивал время так, чтобы не попасть в час-пик.

А теперь был вынужден ехать в самом пике давки.

Дойл бросил взгляд на часы.

Поезд начал замедлять ход.

Приближаться к станции.

И остановился в тоннеле.

Что, чёрт возьми, происходит?

В салоне раздались первые крики недовольных.

Американка с сумками снова ударила его в спину. Он резко развернулся и пристально посмотрел на неё.

«Почему мы остановились?» — спросила Лиза.

Дойл не ответил.

«Почему мы остановились?» — настойчиво повторила вопрос девочка.

«Откуда я знаю?!» — рявкнул Шон. Многие пассажиры неодобрительно покачали головами.

Поезд ожил, прополз несколько ярдов, снова встал, а потом, как ни в чём ни бывало, продолжил путь.

Как только поезд выехал из тоннеля, Дойл начал пробиваться к выходу, таща за собой Лизу.

Двери открылись, и Шон рванул прочь, пробиваясь сквозь толпу ожидавших прибытия поезда.

Лиза чувствовала, что Дойл сильно сжал её ручку. Слишком сильно.

Больно.

Она хотела повернуть свою маленькую руку в его огромной ладони, но пот сделал кожу Дойла скользкой.

Когда Шон потянул девочку за собой, пытаясь как можно скорее выбраться с запруженной платформы, её рука выскользнула из его ладони.

Кто-то оттолкнул девочку.

Дойл почувствовал это и обернулся.

Прибывающие и уезжающие пассажиры сливались в единую аморфную массу. Их лица проплывали мимо, когда он, обезумев от ярости и отчаяния, пытался разглядеть в огромной толпе маленькую Лизу.