Всё

Вообще-то я очень хорошо слышу в наушниках, могу даже разговаривать в них, правда аудиокнига, в отличие от музыки, сильно отвлекает от слов собеседника. А тут я просто задумался. Я даже отвлёкся от аудиокниги, я часто отвлекаюсь, потом переслушиваю или просто слушаю дальше. Даже не помню, о чём именно я думал, наверное, обо всём подряд, короче, был в себе. Сошёл с дороги, прошёл по грязно-вытоптанному снегу тропинки к железнодорожным путям, перешагнул через рельсу. До института оставалось четыре минуты хода. Оглушительный пронзительный всезаполняющий вой гудка электрички рядом со мной напугал меня, я так встрепенулся, что аж подпрыгнул, причём вой не прекращался и испуг оказался не мгновенным, а как бы продолженным, и продолжался, когда я уже смотрел на налетающую на меня электричку. Причём причиной была не сама электричка, а этот оглушительный страшный вой, испугаться самой электрички и последствий её налёта я не успел. Впрочем, осознание — очень быстрая штука. Я не только успел увидеть электричку, я успел подарить миру две мысли, времени воспроизводить их одну за другой у меня не было, хотя, по логике, они должны были появляться последовательно, да и пролетели они не словами, чтоб произнести это понадобится больше времени, чем у меня было, это были просто две почти мгновенные одновременные мысли. Мысль первая: «Вот чёрт!», мысль вторая: «Кажется, всё». Дальше удар, слишком быстрый, чтоб быть болезненным, хотя грубый.

Уровень первый. Столько сухих тропических веточек лежат уже приклеенные на красивые подложки в шкафу, а оформление картины в даже недорогую рамку с паспарту, даже на Борисенко, где дешевле, всё-таки слишком дорого. Надо попробовать один раз потратиться и заказать резак и линейку, чтоб самому паспарту вырезать. Рамки в магазинах есть нормальные. Интересно, можно ли в нашем городе купить сами листы паспарту и сколько они тут стоят? Может, их продают тут только те же багетные мастерские втридорога, специально, чтобы, что сам делай, что заказывай, те же деньги выходили. Кстати, надо бы продвинуть идею организации выставки фракталов, к организации которой Лиличка Геннадьевна предлагала присоединиться. Потрясающая инертность, время идёт, годы проходят, а у меня ничего не двигается. Блин, когда пытался резать даже не толстый картон обычным резаком, у меня вообще ничего не выходило. Конечно, это теперь специальный резак, но кто знает, насколько он поможет человеку, у которого руки из заднего места. Картон для паспарту, это, извините, миллиметра два толщиной. И надо резать так, чтоб углы не позорные были. И как бороться с тем, что в самодельных картинах бумага у меня всегда коробится? Приклеивать подложку на толстый картон? Заклеивать сзади стыки картины, как они в мастерских делают? Это помогает предохранять от перепадов влажности внутри картины? Но, если получится, конечно, можно было бы делать большие сложные картины, из нескольких окошек в одном большом паспарту, заказывать такое не реально по деньгам, а так, может быть, будет реально. Надо почитать, каким лаком можно их покрывать, чтоб жучки веточки не ели, действительно ли лак для волос, как Вика говорит… Вот чёрт! Кажется, всё.

Уровень второй. «Однажды, говорится в одной из легенд, семеро достигших бессмертия пировали в небесной стране. В разгар пира Ли Тегуай, бывший обыкновенно распорядителем всех празднеств, сказал…». Интересно, как отличаются культурологические книги на одну и ту же тему. Предыдущая, правда это был записанный в «полевых условиях» курс лекций, но для меня-то и то, и другое — аудиокнига, так вот, та была гораздо душевнее, не столь беспринципно историко-материалистична, эта же написана явно в советское время и все религии и верования сводит к варварским пережиткам прошлого, а самих адептов религий описывает, как варварских лжецов, дурящих тёмный трудящийся народ. Ну, если из традиционной религии Китая убрать все верования, сведя их к «опиуму для народа», останется довольно скучная история. Поэтому я так часто отвлекаюсь, слушая эту книгу. Но всё-таки дослушаю, некоторая формальная информация тоже бывает полезна. Блин, опять отвлёкся, вспомню, что там было только что? «Да, я слышал, что у императрицы Цао, — ответил Ли Те-гуай, — есть младший брат, нравственные качества которого и стремления соответствуют нашим взглядам. Как вы полагаете, не следовало бы принять его в наше общество?...» Такие легенды, наверное, есть в традиционной культуре всякого народа. Рассказали бы лучше, чем отличаются именно китайские. Зато студийную запись легче слушать. Эти записи лекций такие шумные или скрежещущие, что приходится врубать громкость на полную, уши режет, а всё равно в шумной обстановке улицы трудно разобрать, что говорят. Ещё бы выделить из всей этой информации то, в истории китайской культуры, что привело их, в конце концов, к такому развитию в наше время. «…Это предложение было одобрено всеми…».

Уровень третий. Удивительно, снега бывает совсем не много, а идти по нему всё равно сложнее, чем по асфальту, например, почему, так же ступаю, даже по утоптанному снегу труднее, впрочем, фух, тренировка, выпал белый снег, убирать его в этом городе не принято, и он превращается вот в такое вот грязное месиво, так, там всё ещё делают этот перрон, значит сейчас придётся снова идти по тропинке, вот тут немного щебёнки, перейду туда, а это что, лёд под снегом, осторожно, медленней, вроде не скользко, хорошие ботинки, интересно, как туда попадают люди, снег почти не вытоптан, грязь делает на снегу хаотичный рисунок, а я ломаю этот рисунок, с хрустом, недолговечность, но здесь снег чище, чем на дороге, ботинки немного почистятся относительно белым снегом, блин, там, за рельсами, вообще снег не тронут, только несколько следов, ещё в ботинки не хватало набрать этого грязного снега, он тогда тает, от влаги талого снега тепло и холодно одновременно, разуваешься и стягиваешь мокрые…

Уровень четвёртый. Мокро потная футболка жарко пальцы рук замерзают капюшон мешает смотреть и спадает голова мерзнет снова нет капюшон всё-таки не снимать придерживать жарко течёт из носа опять сумка спадает скользкая лямка и скользкая куртка не удобно шея чешется шарф жарко шея мокрая устал немного идти не удобно снег рука устала сумку переменить расстегнуться немного груди холодно а спина потная пальцы подогнуть в перчатке замёрзли горло замёрзло надо расстегнуться но капюшон снимать не надо надо закрыться от ветра тьфу шерсть от капюшона прям в рот не удобно сопли сморкаться рельсы зимой скользкие не наступать на рельсу…

Уровень пятый. Тысячи волокон света сплетают меня, они соприкасаются с бесчисленными волокнами света, приходящими из внешнего мира, некоторые совсем чужеродны для меня, некоторые содержат что-то общее с моими волокнами. Волокна деревьев всё ещё тянутся и сообщаются со мной, хотя лес остался позади. Особенно долго я общаюсь с деревом, стоящим недалеко от тропинки в самом начале леса, через который я прохожу, можно казать, что мы подружились, мы продолжаем общаться с ним, даже когда я подхожу к институту. Но зимой световые нити деревьев короче, и мы с ним уже распрощались. Зимой вообще гораздо меньше нитей живых существ, кроме тех, что не видны физическим зрением, но я вижу выходящие из земли тонкие нити семян, корневищ деревьев, насекомых, спящих в анабиозе, но живых. Я вижу, что некоторые из них болеют, а некоторые так слабы, что не проснутся, и они это знают. Некоторые из моих волокон имеют такую же светимость, что и не живой мир, эти волокна соприкасаются так с волокнами неживого мира, будто мир — плотный. Я вижу следы людей, прошедших здесь сегодня, нет, не следы на снегу, я вижу, какой след они оставили в пространстве, часть их волокон осталась здесь, так же тут пробежало несколько собак и мышь, пролетело несколько видов птиц, но сейчас это не важно. Волокна иного типа, приходящие из пространства, принесли весть, что сейчас случится что-то важное. Неорганический сгусток так провзаимодействует с энергией некоторых моих элементов, что разрушит их структуру. Моё сознание отделится от части оболочек элементов этого мира. Это довольно важное событие, потому что придётся совершать трансформацию и искать иную оболочку, чтоб продолжать здесь свой путь, а все наработки, ещё не трансформировавшиеся в волокна сознания, будут потеряны. Это можно было бы предотвратить, если бы я прислушивался к этому, если бы прислушивался. Вот оно уже подходит, уже близко, я уже ощупал эту несущуюся громаду своими волокнами, я точно чувствую скорость её приближения и момент удара со мной, ещё пять секунд, ещё четыре, я вижу посланников вокруг себя, тёмные любители крови тоже уже слетаются, три секунды, вижу, как мир перестраивается, готовясь к моему отсутствию, две секунды, оболочка моего сознания начинает вибрировать, она уже отчасти отделяется от оболочки, образующей материю моего тела, одна секунда, моя сущность проделала очень большую работу, я подобрал многие волокна, оставленные в этом мире, и отдал некоторые волокна мира, которые держал сам. Конечно, не все. Для того, чтоб завершить эту работу, нужно было проделать много труда ранее. И смерть за моей спиной не станет ждать, она уже коснулась меня. Я не спеша сделал всё, что было в моих силах при данных условиях. Теперь можно встретить неорганический сгусток. Вот и он.

Уровень шестой. И всё-таки, какая тут закономерность? Почему одни окукливаются почти сразу, правда таких очень мало, другие через какое-то время, а некоторые очень долго не могут окуклиться. То есть, конечно, в большинстве случаев окукливание сопровождается очень разнообразными признаками, иногда появляющимися задолго до начала самого окукливания, например специфическое изменение запаха слизи или цвета тела. Но бывает, что окукливание начинается ни с того ни с сего, и никаких закономерностей я при этом не нахожу. Такое внезапное окукливание началось и у меня. Впрочем, ещё вчера слизь пошла пузырьками. Надо найти и съесть ещё одного вертлявчика. Вооот он, лапка. Так, ну и ещё одного. Для трансформации нужно много энергии, глядите, они словно ползут ко мне, видимо я начал выделять то, что их привлекает, да, с такой подмогой со стороны природы моё окукливание пройдёт успешно, ммм, а эта самочка была наполнена икрой. Пузырьков всё больше, первые, наружные, уже начинают подсыхать, хотя корочка тут же размачивается и смывается новой слизью. Это досадно, хочется, сладко зудяще хочется окуклиться, окуклиться приятно, очень приятно, невероятно приятно, хотя нет, это не правильное утверждение, скорее просто — неизбежно приятно. Надо забраться на ствол повыше, чтоб лишняя слизь стекала вниз. Гм, а я теперь хорошо прилипаю к стволу. О господи, эти вертлявчики готовы ползти за мной на ствол, то ни одного не найдёшь, то сами лезут. Успокойтесь милые, я уже не могу вас есть, мне уже нечем. Кажется, они жрут мою стекающую слизь, фу, как можно быть такими мерзкими тварями, надо втянуть хвост, чтоб слизь меньше стекала. Кажется, уже не стекает. Ну вот, пузырьки покрыли и глаза, теперь я полностью в коконе, приятно ломящее чувство трансформации, растворения, освобождения, лёгкой дымки в сознании, прописные истины лезут в голову: трансформация это сон…

Уровень седьмой.

— Мы сегодня займёмся снами эоносферы.

— Да, поднимаемся.

Мы взмываем высоко над миром и рассыпаемся тончайшей сетью, плетущей фиолетовые узоры мыслящей ткани пространства, мы становимся миллионами образов, оседающих в памяти мироздания и меняющих его цветовую структуру. Да, наша работа — это капля в море, но любой из нас может подняться ещё выше и увидеть, как из таких капель слагается безбрежный океан грядущего. Идеи образов, как их нерастворимые остовы, медленно оседают вниз, начиная светиться в более плотных слоях и, изменённые нижележащим пространством, подхватываются сознаниями спящих существ целого ряда миров, в которых, кстати, живёт и какая-то частица меня. Мы закручиваемся вихрем, нагнетая энергии пространства, и кристаллизуемся тончайшими иглами, складывающимися как бы в невидимый зеркальный купол эоносферы. Наша работа сколь обширна, столь же и тонка, и любая пертурбация, не замеченная нами, может внести диссонанс в вибрации, что чревато последствиями. Теперь процесс требует только частичного контроля. Вот я уже стою на высоком утёсе, возле каплевидного здания и любуюсь закатом. Я не пропустил ни одного заката за долгие годы. На закате становится отчётливо видно то, что не видно при свете дня. Между закатом жизни, дня и мира есть фундаментальная связь. Параллельно я конструирую новые направления эволюции. Эволюция ускорилась и работы прибавилось. Зелёный туман окутывает дно ущелья. Там, словно ставшие видимыми, пробные образы новых форм бытия возникают, трансформируются, исчезают. Некоторые взаимодействуют друг с другом, некоторые взаимодействуют со светом звёзд, некоторые тут же подхватываются и изменяются другими сотрудниками, сосредоточившими свой взор на этих сферах эволюции.

— Ты знаешь, что в одном из миров, в энрофе, сегодня ты умер. Эта перемена повлекла за собой цепочку смертей или трансформаций твоих сущностей в системе миров нисходящего и восходящего ряда. Я понимаю, что у тебя есть дела поинтереснее и поважнее, но всё же это довольно важное для тебя событие. Пожалуйста, не игнорируй его.

— Зачем мне тратить на это событие время, если ты говоришь, что у меня есть дела поважнее? Если они поважнее для меня, значит они важнее и для мира. Значит, неэтично по отношению к миру, тратить время на это событие.

— Здесь другая этика. Ты — важная творящая часть мира. И ты должен на время прервать некоторые акты своих творений и посвятить хоть немного времени своим «я». Ты сам чувствуешь, что неэтично оставлять свою смерть, где бы то ни было без внимания.

— Хорошо.

Часть моего сознания быстро достигла системы миров с совершающимися трансформациями.

Уровень восьмой. Ещё одно важное и торжественное событие свершится скоро. Мы готовимся. Мы подводим черту, мы собираем нити, мы расчищаем путь. Я пробежала тут час назад, но частица меня ещё живёт там, и моя природа чувствует, как она соприкоснулась с ним, с переходящим. Я каждый день встречаю его, идущего через лес, он мне — родная душа, и сейчас я провожаю его по тропинке в последний раз и навсегда отрываю от него свои нити на кромке леса. Через минуту я встречу его с той стороны. Мы все помним его, он проходит здесь почти каждый день, его нити соприкасаются с нашими, и вот настал день, когда мы проводим его на ту сторону. Смерть стоит за ним и уже положила на его правое плечо свою руку. Настал момент. Птица вспорхнула с ветви, мир затих, и вся система миров замерла в торжественной тишине в ожидании момента трансформации. Единое живое существо мироздания готово произвести трансформацию одной из своих разумных частиц. Внешне это замирание незаметно, но видящий увидел бы синхронность сочетаний знаков, создающий как бы вакуум между мирами. Всего на мгновение, но этого достаточно. Открылся переход. Перегруппировка элементов плетёт узор грядущего. Стираются те пути, что никогда уже не реализуются в этом мире, изменяются косвенно с ними связанные. Зёрна новых начал уже запустили свой рост. Тёмные части меня слетаются в предвкушении открытой крови. Пришёл Представитель высшего мира, на месте уже Свидетель, Проводник в пути, Глашатаи расположились по четырём сторонам. Светящееся существо переходящего поёт гимн свету, оно приветствует мир и прощается с миром, нити его совершают последний танец жизни. Оно идёт торжественно и осознанно навстречу судьбе, несомое бессознательной частью своего слепого разума. Смерть касается его. Светящийся кокон вибрирует и распадается, нити обретают своё единство, сливаясь с нитями мира, и я переношу его нерастворимое начало через проход. Свершилось.

Уровень девятый. Гравитация прижимает к полу, и в результате мир переворачивается, кажется, что мир повернулся на 90 градусов и несётся за окнами громадами небоскрёбов городов, заливами и парками уходящими за горизонт. По старым верованиям, человек, сознательно распространивший лжеинформацию для собственной выгоды, обвинивший кого-либо несправедливо, умирал духовной смертью, и эта смерть сопровождалось реальной смертью его сущности в одном из иных миров. Тысячи монахов по всей стране многие века хранили культы и праздничные ритуалы, наполненные жертвоприношениями, танцами мифических существ, символическими смертями и воскрешениями, историями страшных падений и легендарных восхождений. В прошлые века человек моей профессии и моего положения обязательно посещал храмы, тратил огромные суммы на пожертвования, участвовал в ритуалах и инициациях, дабы искупить свои профессиональные грехи. Но лишние сущности остались в прошлом. Совесть, да, совесть реальна. И она часто вводит в печальную задумчивость. Но покажите мне человека, которому не о чем печалиться. Сегодня большая богатая компания обвинила с моей помощью невиновного, сделав его козлом отпущения. Но при этом сотни человек не потеряли работу и даже не потерпели убытков. Пришлось заплатить будущим лишь одного человека. Хотя, это конечно, несправедливость. Но вот я лечу в таком комфорте, что самые печальные мысли приобретают ласковый, оптимистический, философствующий оттенок. Запах воздуха от этих кондиционеров, который я так люблю, запах путешествий, удобства и уюта, обтекаемая форма мягкого раскладывающегося кресла, аромат и вкус вина, налитого в правильный бокал, улыбки девушек. Надо ещё что-нибудь купить, какую-нибудь приятную мелочь, просто чтоб отвлечься. Тут выйдет в два раза дороже, но я не смотрю на цены, это даже приятнее, когда дороже, лучше отвлечёт. Забавно, на островах, куда мы летаем каждый год на праздник огней, гадалка, которая ходила по берегу моря, когда мы, пьяные, купались прям в одеждах при свете факелов, костров, салюта, окон и подсвеченных стен белоснежных отелей, нагадала мне, что я скоро умру, но не в этом мире. Лёгкий путь зашибить деньгу — не надо напрягаться, чтоб сказать хоть что-то, что можно хоть как-то проверить. Хотя, обычно они несут какую-нибудь слащавую чушь, чтоб понравиться. Хе-хе, будто знала, чем я занимаюсь. Итак, я выбрал довольно красивый ремень, даже, пожалуй, слишком дорогой и оригинальный для каталога из кармана кресла, на таком мой выбор в большом магазине мог бы остановиться и самостоятельно. И бутылку старого виски, вкус которого подзабыл, но точно вспомню, когда попробую. Я не очень хотел пить, во-первых, я уже пил, и, к тому же, я мог заказать почти что угодно, но мне хотелось самому откупорить действительно ценную, красивую, большую бутылку. Это всегда, как бы, небольшой праздник.

Бутылку и ремень принесли. Я понял, за что ценится кожа асатоков, ремень оказался таким мягким, бархатисто-гладким, вызывающим такие уникальные, сложные и приятные тактильные ощущения, что я не захотел его сразу прятать в сумку, положил рядом с собой. Да, такое и подделать не возможно. Будто сам ремень — живой. Не мудрено, что животные эти вымирают, я не видел ни одного даже в зоопарках. Я взял бутылку, насладился весом и холодом стекла, почитал этикетку, рассмотрел литые символы на стекле и крутанул крышку. Крякнув, крышка поддалась и отвинтилась. Я не хотел эстетствовать и нюхать напиток, как положено, на расстоянии и в большом бокале. Я знал, что запах пряный и сложный, и всё такое. Я понюхал виски прям из бутылки. Приятный концентрированный запах ударил в нос. О, это уже мужской праздник! Держа за горлышко, я наклонил тяжёлую бутылку и отхлебнул прям из горла. Аромат окружающего мира изменился, изменилось и настроение, всё стало немного другим, но не менее замечательным. Скажите, а вот вы верите во всю эту хрень тысячелетней давности про другие миры и про ваши жизни и смерти там? Вот вы лично в своей жизни хоть что-то подобное сами встречали? Вот я лично — нет. Солнце окончательно село за горизонт, и зеркальные небоскрёбы превратились в горы проплывающих мимо огней.

Из книги «Миры».