Глава 47. Последний свидетель

Человек в черном прокрался вдоль стены и навалился на входную дверь. Под натиском крепкого плеча она со стуком распахнулась и позволила чужаку попасть внутрь дома. Шаги были торопливыми, но осторожными.

— Это ты, сын? — раздался из комнаты старческий голос.

Человек направился на звук. Уже взявшись за ручку, он услышал скрип кровати и какое-то движение.

— Эй, кто здесь? — прохрипел хозяин.

Быстро войдя в комнату, шериф направил на него револьвер. Дверь тут же закрылась.

— Каррингтон, — произнес он растянуто. — Ну здравствуй, любезный друг. Вот уж не знал, что когда-нибудь встречу привидение.

Старик уставился на незваного гостя, широко раскрыв глаза. Ноги подкосились и, обессилев, он опустился обратно на кровать.

— Что вам надо? — с опаской спросил он.

— Поговорить, — спокойно ответил Прайс, обошел стол и кресло-качалку, стоящие посреди комнаты, и пристроился недалеко от окна. — Скажи мне, знаешь ли ты человека по имени Билли Донован?

Губы старика сжались.

— Ты его знаешь? — после небольшой паузы настойчиво повторил шериф. — Не нервируй меня, ведь я могу и выстрелить.

— Вы не услышите от меня ни слова, — упрямо высказал Джеймс Каррингтон.

— Так не пойдет, старик, — покачал головой Прайс. — Мне нужна информация и только. Но если собираешься молчать, помни: молчаливый свидетель — мертвый свидетель. Вынужденная мера для таких, как ты. Надеюсь, в твоей дряхлой голове достаточно мозгов, чтобы это понять.

— Не-ет, — возразил тот с легкой иронией, будто смеялся над самим собой. — Смерть, моя упрямая спутница, так легко не сдается. Для того ли она преследовала меня всю жизнь, чтобы так просто проиграть? Нет, она хочет большего. Мне не умереть от пули, даже если я брошусь под нее сам.

— Любезно предоставлю тебе возможность это проверить, старик, когда закончим разговор. — Шериф вздохнул, набираясь терпения. — А теперь начнем сначала. Итак, кто такой Билли Донован?

Но Каррингтон снова замолчал. Вцепившись в край кровати, он сидел и смотрел в пространство перед собой. Прайс наклонился ближе и повторил еще раз, как умственно отсталому:

— Билли. Донован.

— Билли… — слетело с губ старика.

На лице шерифа расплылась довольная улыбка. Наконец-то стены крепости пошатнулись и дали трещину. Он весь превратился во внимание, словно от каждого слова, вытянутого из уст этого разбитого годами человека, зависела его жизнь.

— Прости меня, Билли… — Покрасневшие веки сомкнулись и задрожали. — Бог не хочет меня забирать. Я до сих пор не расплатился за твою смерть. — И он добавил еще тише: — И Розмари.

— Розмари?

— Я любил вас обоих, — продолжил старик, не заметив, как на щеках появились мокрые дорожки, — и потерял в один день.

— Ну хватит сантиментов! — не выдержал тот. — Донован — кто он тебе? Друг? Брат? Кто?

— Он был другом для всех, — ответил Джеймс, снова открыв глаза, окутанные бесконечной тоской. — Был человеком. Творил и оберегал. Стоял за правду и бился за троих. Сам Бог помогал ему...

— И прощал грехи, — закончил за старика Прайс. — Ясно как день. Скажи мне вот что, дружок. — Он поигрался револьвером и сунул его в кобуру. — Был ты с ним в деле или нет? Хитрый малый копал там, где не следовало, и наживал врагов. Что скажешь об этом?

— Врагов? Нет, он не наживал врагов.

— Он от них избавлялся. — Шериф хмыкнул. — Все мы знаем, как это делается.

Брови Каррингтона сошлись на переносице.

— Билли Донован ненавидел беззаконие, но никогда не убивал!

— Естественно. Необязательно убивать, когда есть другие методы, — отпарировал Прайс. — Отправить под суд, а там уж разберутся, кого в петлю закинуть.

— Безбожник! — вырвалось у старика, он поднялся на ноги. — Порочить честное имя!.. Да знаешь ли ты, щенок, скольких людей он изменил?!

Шериф положил ладонь на рукоятку револьвера, но оружие не потребовалось. Каррингтон подошел к столу и, открыв верхний ящик, извлек оттуда стопку писем, перевязанную лентой. Он держал пожелтевшие от времени бумажки так бережно, будто только что сорвал свою единственную розу и боялся помять ее нежные бархатные лепестки. Взгляд Прайса накинулся на письма с диким интересом.

— Здесь, — дрогнувшим голосом произнес старик, — жизни и судьбы! Истинные истории, написанные ею со слов верного супруга. Да, так все и было. Она не могла лгать.

— Кто?

Шериф шагнул к столу, чтобы вырвать стопку из рук старика. Едва он прочел имя на первом конверте, как глаза его округлились, а дыхание перехватило. Он и сам не понял от чего — то ли от испуга, то ли от подтверждения собственных догадок.

— Розмари Бланко?! Так значит… Генри Бланко — сын Билли Донована?!

— Достойный сын, — с гордостью объявил Каррингтон.

— Дьявол и преисподняя! Теперь ясно, почему он так напоминал мне старого дружка. — Прайс кинул на стол письма. — Даже странно, имея такого отца, стать хладнокровным ганфайтером, не оставляющим следов.

— Неправда, — возразил старик. — Он хороший стрелок, но не убийца.

— Он охотник за головами! — упорствовал шериф. — Живыми или мертвыми — неважно. Одному богу известно, сколько несчастных голов он бросил под ноги властям.

— Это ложь!

Прайс засмеялся.

— Святая наивность! Похоже, ты совсем выжил из ума, старик.

— Генри вырос на моих глазах. Я знал его, как собственного сына!

— Люди действительно меняются, Каррингтон, и не всегда в лучшую сторону. — Он ткнул пальцем в стопку с письмами. — Пусть Донован умел убеждать, как ты говоришь, но этот — лишь набивает свой карман. Разве хоть кто-нибудь сказал, что после встречи с Генри встал на путь истинный? Да никто. Зато легенды о его меткости и удачных похождениях разлетаются на ура.

— Что ж тут непонятного? — с удивлением произнес Джеймс, пожав плечами. — Если б вы сами решили ступить на верную дорогу, изменить свою жизнь, выбраться из тьмы на свет, разве стали бы кричать об этом на каждом углу?

Шериф усмехнулся, представив такую радужную картинку, и присел на краешек стола. Его взгляд опять обратился к письмам.

— Так что там с вашим праведником? — Он вынул из-под ленточки верхний конверт и стал открывать, но Каррингтон успел выхватить свое сокровище прежде, чем была развернута бумага. — Кому-то Донован все же пришелся не по душе. Кому?

— Я уже сказал — у него не было врагов.

— Ошибаешься, — стоял на своем шериф. — Он узнал то, что нельзя было знать. Пытаясь докопаться до правды, этот глупец вырыл яму, в которой сам же и погряз.

— Не может этого быть, — отбивался Джеймс, пытаясь трясущимися руками затолкать письмо обратно под ленту, а потом добавил: — Даже если вы и правы — все равно ничего не изменить.

— Думаешь, я пришел сюда просто так, потрепаться?

— Все, что вы делаете, приносит лишь беды. Зачем ворошить прошлое? — недоумевал хозяин дома. — Для чего?

— Хочу восстановить справедливость.

— Вы?!

— Мир тесен, старик. — Прайс криво улыбнулся. — Кое-что коснулось и меня. Так кому Билли Донован перешел дорогу? Вы были друзьями. Ты должен знать.

— Но я не знаю!

— Проклятье!

Потеряв терпение, шериф толкнул ногой кресло-качалку, и оно с грохотом повалилось на бок. В полутьме холодно блеснуло оружие. Письма выпали из рук старика, а сам он отпрянул к стене, догадываясь о том, что сейчас произойдет.

— Последний шанс, Каррингтон! — процедил шериф и встал во весь рост.

— Я же сказал, у него...

— Если не было врагов, — грозно перебил он, сверкнув глазами, — тогда кто же сжег деревню?! — И впился взглядом в лицо собеседника. — Кто, черт побери, отдал приказ?!

Но старик, не в силах больше говорить, лишь качал головой, следя за каждым движением револьвера. Когда дуло наконец остановилось перед его лицом, Джеймс поднял блестящие от слез глаза на шерифа.

— Что ж, я хотел как лучше. — Щелкнул взведенный курок. — Прощай, привидение!

Но выстрела не случилось. За мгновение до того, как палец шерифа лег на спусковой крючок, старик, бледный, как смерть, грохнулся на пол. Может это был обморок, а может душа сама соизволила его покинуть. Прайс не стал разбираться, потому что вдруг услышал быстрые шаги, и решил исчезнуть, пока его не обнаружили. Драгоценные письма старика все еще лежали на столе. Тайны прошлого, хранившиеся в них, могли пролить свет на то, что так интересовало шерифа. Он был уверен, что найдет там ответы, если только выберется отсюда живым. Прайс схватил стопку и кинулся к окну.

— Отец! — послышалось за спиной, когда он уже переваливался через подоконник.

Свист кнута — и ногу обожгло огнем. Едва коснувшись земли, шериф вскочил и юркнул за угол, оставив своего бывшего солдата наедине с полумертвым отцом.