Глава 32. Провал

Шутер прокрался вдоль стены, чтобы видеть дверь. Вот она открылась и показался Купер. Он задержался у выхода, глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, и посмотрел на звездное небо. Потом смахнул пыль с рукава и крикнул через плечо:

— Не забудь про замок, приятель! — И добавил под нос: — А то папочка будет недоволен.

Быстро, почти незаметно, он осмотрел двор и, оставив дверь приоткрытой, ушел в темноту.

Не теряя времени, Шутер выскользнул из своего угла и оказался у двери раньше, чем с той стороны к ней подошел главарь. Как только свет в проеме заслонила тень, стрелок со всей силы двинул ногой по двери. Она распахнулась, крепко ударив по лицу охранника. Падая, он выхватил револьвер и выстрелил, но пуля прошла мимо цели. Слишком неожиданным оказалось нападение.

— Он подставил тебя! — закричал бандит, размазывая по лицу выступившую на лбу кровь.

Шутер в обличье монаха быстро подскочил к нему, чтобы выбить оружие, но тот откатился в сторону и снова раздался грохот. Стрелок почувствовал, как обожгло правое плечо и горячий ручеек побежал под рукавом. Обессиленная рука повисла, как плеть, а револьвер тяжело упал на пол. Шутер отступил к стене, собираясь с силами. Его охватил гнев и досада за этот провал. Проиграть сейчас он просто не имеет права.

— Попался! — Смех бандита разлетелся по дому и убедил шерифа выйти на лестницу.

Прайс выглядел испуганно, словно увидел призрака, но, когда рассмотрел темные расползающиеся пятна на рукаве Алькона и оружие на полу, удовлетворенно улыбнулся. Он уже расстегнул кобуру, чтобы совершить долгожданный арест, но вдруг раздался третий выстрел. Главарь вскрикнул от боли, а Прайс шарахнулся в сторону. Из-под левого рукава монаха потянулся легкий дымок.

Пока напарники пытались осознать, что произошло, монах набросился на бандита и рукояткой револьвера ударил в висок. Главарь потерял сознание. Теперь Алькон и шериф остались один на один.

— Что такое? — прошипел первый. — Забыл про вторую руку? Снимай пояс, если не хочешь лежать рядом с ним.

— Ты поплатишься за это!

— Снимай!

Шериф расстегнул ремень, и пояс с шумом упал на верхнюю ступеньку.

— Теперь спускайся!

— Куперу не жить. Надеюсь, ты понимаешь.

Монах пропустил его слова мимо ушей и подал знак выйти из дома.

— Сейчас мы сядем верхом и уедем. И больше не провоцируй меня.

— Чего ты хочешь?

— Скажешь своим койотам, что пора открыть клетки. И пусть проваливают к черту вместе с этим. — Он мотнул головой в сторону бандита. — Твое время вышло, шериф.

— Тише, тише… — Тот растерялся, и глаза его забегали. — Знаю, неделя прошла, но, если бы ты не преследовал меня, я бы успел закончить дела.

— Я предупреждал!

— Давай договоримся. Ты возвращаешь деньги, а я навсегда покидаю город.

Монах презрительно засмеялся, едва шериф закончил фразу.

— Спускайся и делай то, что говорят. Немедленно!

Прайс сошел с лестницы и, задержав разочарованный взгляд на лежащем у двери бандите, шагнул за порог. Алькон подтолкнул его сзади и последовал за ним.

Рана пульсировала и горела. Когда монах забрался в седло, резкая боль пронзила его руку и потемнело в глазах.

Прайс покосился на него, запрыгивая на лошадь. Он видел, как тот покачнулся, и улыбнулся про себя. Теперь Алькон уязвим, и одна эта мысль радовала несостоявшегося губернатора. С этой минуты он следил за каждым движением своего врага и с нетерпением ожидал новых проявлений слабости.

— Вперед! — скомандовал монах, и они двинулись на юг.

Первым ехал шериф, за ним, держа наготове скромных размеров револьвер, следовал Алькон. Когда Прайс в очередной раз обернулся и замедлил ход, левая рука монаха угрожающе приподнялась.

— Меня мучает любопытство, — с опаской произнес шериф. — Ты собрался драться в одиночку или?..

— Тебя это не касается. Вперед!

— Долго тебе не протянуть. На что ты рассчитываешь, отправляясь раненым в самое логово бандитов?

В тишине прозвучал щелчок. Шериф вздрогнул.

— Убивать не в твоих правилах. — В голосе послышалось сомнение.

— Зато никто не запретит мне оставить в твоем теле пару дырок. Предупреждаю еще раз...

Но он не договорил. Неожиданно раздался выстрел, прозвучавший со стороны города. Оба в миг развернулись и прижались к лошадиным шеям. Монаха качнуло сильнее, ему мешала появившаяся слабость. Она расползалась от раненого плеча по всему телу и не давала сконцентрироваться.

Этим воспользовался Прайс. Он кинулся на противника и выбил его из седла. Монах тяжело упал на дорогу, из груди вырвался стон. Прогремел второй выстрел, потом третий. Кто-то проскакал мимо. Лошадь шерифа сорвалась с места и понесла седока в спасительную темноту.

Совсем близко кто-то остановил коня и спрыгнул на землю. Быстрые шаги заставили монаха с усилием перевернуться, чтобы отразить удар. Но стоило ему изменить положение, как в голове помутнело, и он провалился куда-то в неизвестность. Было уже неважно, кто и куда тащил измученное тело, его бросало из стороны в сторону, сил больше не было.