Глава 10. Ночные гости

Шутер ждал гостей и только поэтому все еще был на ногах. Он подошел к холодному камину, провел рукой по шершавой поверхности и смахнул пыль. Пламя свечи, обрамленной застывшими каплями воска, всколыхнулось и снова замерло, стройно вытянувшись вверх.

Бенито был явно недоволен, когда Шутер поселился в этой комнате. Именно в ней жил прежний хозяин ранчо. На стене, чуть выше каминной полки, все еще висели две скрещенные рапиры, напоминавшие об испанских корнях дона Марко. Однажды Шутер застал Бенито за попыткой снять их и утащить к себе, но, появившись в самый неудачный момент, пресек эту возможность, чем очень огорчил старика.

Однако в тот день кое-что все-таки пропало — несколько старых книг из шкафа. И странность не в самом исчезновении, а в том, что написаны они были на итальянском языке. С одной из них Шутер познакомился еще в юном возрасте, когда ездил с отцом в Италию. По ней же учился читать иностранные слова. К пятнадцати годам, только спустя два года, он одолел эту книгу полностью. И вот, несколько дней назад, когда на глаза попался знакомый корешок, воспоминания нахлынули с новой силой. Тогда Шутер просидел полночи, извлекая из глубин своей памяти родные лица, размытые временем. А теперь эта книга находилась у Бенито. Что ж, может быть, он тоже знает итальянский?

К слову, старик был неплохим человеком, только не очень-то шел на контакт, не любил много разговаривать и к новому жильцу относился с опаской. Бенито не признавал здешних законов и обходил стороной прислужников шерифа. Неудивительно после всего, что они сделали.

Как разузнал Шутер от местных жителей, земли, принадлежавшие раньше дону Марко, простирались от леса, далеко на востоке, и до самых скал на западе. Чтобы осмотреть всю территорию, не хватало глаз, а сам особняк находился гораздо севернее. Однако в период обострившихся конфликтов между шерифом и горожанами часть земель была отобрана властями, а особняк сожжен и разрушен. Дон Марко вынужден был перебраться в этот небольшой одноэтажный дом с тремя комнатами, туда, где ранее обитали только работники ранчо, а сейчас жил последний из былых тружеников — престарелый Бенито.

— Это хорошо, что вы еще не спите.

Шутер мгновенно обернулся. В дверях, сливаясь с тенью, стоял человек.

— Иначе пришлось бы вас будить, — продолжил монах, сверкнув глазами из-под капюшона. — Даже не думайте, — добавил он, заметив взгляд, устремившийся на револьвер, что аккуратно лежал на столе в противоположной стороне комнаты. Там же, едва прикрывая оружие, покоилось брошенное на ходу пончо.

— Вы застали меня врасплох.

В голосе Шутера не было ни доли страха. Он прислонился плечом к камину и вынул из внутреннего кармана сигару.

— Кажется, в этом городе вошло в моду врываться в дом без приглашения.

— Вам ли говорить о правилах приличия, — возразил гость, слегка касаясь кнута, заткнутого за пояс. — Помнится, и вы здесь появились не по воле хозяина.

Справедливое замечание и своевременное.

— Вы явились, чтобы сказать мне об этом? — чуть помолчав, произнес Шутер. — Если это все, то уходите. Предпочитаю видеть монахов в церкви, а не в собственной спальне.

— Увы, завтра эта спальня будет уже не вашей. И дом тоже.

Махнув рукой, он подозвал кого-то из темноты, и в комнату вошел второй монах. За ним, со свечой в руке, появился Бенито.

— В чем дело, друг мой? — спросил Шутер, обращаясь к соседу. — Решили устроить из дома монастырь?

Бенито нахмурил брови, но промолчал.

— Где бумага, что дал шериф? — Первый монах не отступал.

— Нехорошо лезть в чужие дела.

— В чужие дома лезть еще хуже! — Он повысил голос. — Доставайте бумагу!

— Черта с два! — бросил Шутер. — Убирайтесь по-хорошему или кому-то не поздоровится.

С этими словами в его руке, будто из воздуха, появился второй револьвер. Благодаря меньшему размеру, он легко помещался за поясом и не бросался в глаза. Эта железка частенько спасала его в передрягах. Монахи переглянулись, но не сдвинулись с места.

— Оружие вас больше не пугает, парни? — Шутер сунул сигару в зубы и свободной рукой поднес к ней свечу. — Кажется, однажды у нас была подобная история. Хотите повторить?

— Сделайте то, что требуют, и разойдемся! — проговорил монах, вынимая и раскручивая кнут.

— Преимущество на моей стороне. — Шутер усмехнулся. — Пуля гораздо...

Не успел он договорить, как кнут взлетел и звонко хлестнул по руке. Револьвер подскочил и исчез в темном углу. Удивленный стрелок вздрогнул от неожиданности. Вот что-что, а с кнутом они обращаться умеют.

— Фокус удался! — со смехом сказал Шутер, вынимая сигару, и поднял руки. — Что ж, вы победили!

Он прошел к шкафу, где обычно держал бутылку вина с парой стаканов, повернул ключ и, распахнув дверцы, извлек на свет сложенный вчетверо листок. Развернув одним движением, он бросил его на каминную полку. Конюх схватил бумагу и потянулся к свече.

— Даже не прочитаешь, Бенито? — остановил его Шутер. Тот со злостью глянул на него, но все же решил пробежать глазами по строчкам. — Вслух, пожалуйста!

— Данной бумагой заявляю, — начал старик хриплым голосом, — что владельцем ранчо Каталано и всех прилегающих земель, ранее принадлежавших дону Марко Каталано и ныне пустующих, с этого дня является...

Он поднял голову, в удивлении уставившись на Шутера.

— Ну? — не выдержал первый монах.

Его напарник, до этого лишь стоящий в стороне, выдернул листок из трясущейся руки старика и поднес к свету.

— Является… Это что, шутка? — не понял юноша и передал бумагу тому, кто все еще стоял, сжимая кнут.

— Вовсе нет! — воскликнул Шутер. — Старик так убивался, что у меня рука не поднялась вписать свое имя, поэтому я оставил все как есть. — На лице мелькнула улыбка. — А потом вдруг вспомнил, что мне негде жить. Пришлось припрятать, пока не появится новое жилье. — Шутер снова закурил, наблюдая за сценой. — Ха! Похоже, мой фокус тоже неплох. Согласитесь?

Монах опустил кнут и скрутил его.

— Неожиданный поворот… — проговорил он. — Зато теперь мы знаем, что совесть у вас все-таки есть.

Оба посетителя, задержав взгляд на Бенито, направились к двери.

— Знаете, сэр… — Первый обернулся, извлекая на свет нож, оставленный Шутером недавней ночью. — Если бы не дружба с шерифом, вас можно было бы назвать приличным человеком… — И, воткнув его в косяк, добавил: — Прощайте!