Глава 46. Кнуты и пули

Предательство офицера было ожидаемым, хотя Шутер до последнего надеялся, что раненый, почти уже мертвец, чудом выбравшийся из могилы, пересмотрел свои взгляды на жизнь. Оказалось, не все люди способны меняться. Фитчер, как выяснилось, был немногим лучше Прайса. И это ставило под удар весь успех предприятия. Солдаты, попав под влияние офицера, могли совершить ошибку, да и все остальные, которые теперь считали его своим человеком. Увы, червивый плод не сделать полноценным. Рано или поздно изъян покажет себя во всей красе.

Накрепко связанный, Шутер плелся за конем шерифа, подгоняемый плеткой и грязными насмешками. Споткнувшись, стрелок едва не упал. Веревка натянулась — Прайс дернул ее, чтобы подогнать пленника, — и снова впилась в плечо, добавив темных пятен на грубой ткани рукава. На пару секунд Шутер зажмурился, преодолевая боль, потом взглянул на Майка, сидящего верхом на одной из лошадей, хозяин которой теперь правил фургоном. Нездоровый вид друга вызывал беспокойство. Он сидел, склонившись в седле, почти уткнувшись в шею животного. Руки ему связали впереди, чтобы дать возможность хоть как-нибудь держаться без посторонней помощи. Несмотря на это, он постоянно заваливался на бок, рискуя упасть.

— Господи… — вырвалось у стрелка, когда тот в очередной раз чуть не сорвался вниз.

Прайс даже не обернулся. Шутер почувствовал, как слабость от кровопотери неукротимыми волнами начинает накатывать и на него самого. Он поднял глаза на шерифа и проговорил:

— Пошли за врачом, Гарет, прошу тебя как человека.

Наконец тот остановился и бросил взгляд на пленника сверху вниз.

— Боишься за свою шкуру?

— Посмотри на него. — Шутер кивнул в сторону Майка. — Ты привезешь покойника. И офицера ты видел — второй раз ему с того света не вернуться. Разве этого ты хотел, когда замышлял свой заговор?

— Какое тебе дело до моих желаний? — грубо ответил шериф. — Ты был прав, когда говорил про дорогу в ад. Мне уже все равно.

— Не лги хотя бы себе, — устало произнес Шутер. — Фитчер предан тебе, как старый пес. Подумай же о нем. И как отнесется к его смерти Кэтлин. Пошли за врачом, Гарет.

Стрелок стоял перед ним, покачиваясь от усталости и глядя на него затуманенными глазами. Пот тонкими струйками стекал со лба. Ткань, перетянутая веревкой, терлась о рану, вызывая при каждом движении нестерпимую боль. На щеке горела ссадина, подаренная Купером, а по спине бегал холодок, то и дело бросая в озноб ослабленный организм.

Какая-то тень пролетела по лицу Прайса, так что он невольно поморщился. Шутер заметил эту перемену.

— Гарет, — снова сказал он и покачал головой. — Никогда не поздно остановиться. Еще не поздно все изменить.

Шериф усмехнулся какой-то мимолетной мысли и быстро отвернулся от пленника, словно испугавшись ее. Конь нетерпеливо перебирал копытами. Удерживая его на месте, Прайс опять повернулся к Шутеру.

— Когда-то я уже слышал эти слова… Странно. Второй раз за сутки мне напоминают… — Тут он осекся, не решившись продолжить. Потом развернул коня и встал перед Шутером другим боком. — Ведь ты не из Колорадо. К тому же, хорошо знаешь здешние места. Откуда ты?

Сердце глухо застучало в груди стрелка. В висках пульсировало так, что закружилась голова.

— Откуда ты, Генри Бланко? — с напором повторил вопрос шериф.

— Моя родина здесь, — грудным голосом произнес стрелок. — Я уехал, когда мне было пятнадцать.

— Ты жил в нашем городе?

— Неподалеку.

— Где? — настаивал шериф.

Шутер промолчал и пристально всмотрелся в его лицо. Настойчивые вопросы, на которые так резко перешел Прайс, казались в эту минуту не совсем уместными. И вновь подозрения хлынули в его измученную голову. Он разглядывал шерифа, а шериф сверлил глазами его.

— Где, стрелок?

— Это был Оуксвилл, — медленно проговорил он.

Рука Прайса взлетела к горлу, чтобы ослабить ворот. На неожиданно побледневшем лице прочитался страх. Зрачки расширились. Несколько мгновений шериф оставался недвижим, словно статуя. Потом наконец выдохнул.

— Я слышал про него, — выдавил Прайс и покосился на фургон, где совсем недавно Фитчер раскрыл ему тайну о выжившем старике. — Вероятно, тебе повезло уехать раньше, чем...

— Вряд ли это можно назвать везением, — глухо отозвался Шутер.

Возникла минутная тишина. Четверо всадников держались поодаль, но с любопытством прислушивались к разговору.

— Кто твой отец? — спросил шериф, перебирая поводья.

— Не слишком ли много вопросов за раз? — В голосе пленника вновь появилась усталость, он глубоко вздохнул и перешел на другую тему. — Так что там с Сандерсом? Пошлешь за ним?

Прайс оторвал тяжелый взгляд от собеседника и подозвал свою шайку. Одному из подъехавшей четверки он кинул веревку, конец которой тянулся к плененному стрелку.

— Встретимся в условленном...

Он резко прервал фразу, потому что из леса, верхом на лошадях, вдруг выскочили монахи. Пролетев мимо фургона, первый что есть силы хлестнул сидевшего на козлах бандита кнутом. Тот с испуганным возгласом откинулся назад, не успев спрятаться от удара, и исчез под брезентом.

Человек с веревкой подстегнул коня и бросился прочь по дороге, на ходу отстреливаясь от преследователей. Когда путы натянулись струной и вонзились в плечи, Шутер со стоном, едва не теряя сознание, повалился на землю. Его понесло по ухабам, потащило по грязи, как бревно. Рот и нос забились песком и пылью. Невыносимая боль пронзала все тело, лишая разума, терзая. Казалось, сама земля разверзлась, чтобы отправить его прямиком в ад.

Вслед за ними помчался второй бандит. Одной рукой он крепко держал за плечо Майка, каким-то чудом не вывалившегося из седла. Другой рукой вцепился в его повод, направляя лошадей в нужную сторону. Так, под грохот выстрелов за спиной, они вырвались со стоянки и углубились в лес.

Всадив шпоры в бока испуганного шумом коня, Прайс галопом рванулся с места. Кто-то нагнал его у развилки, ведущей в город. Шериф обернулся и, когда рука монаха замахнулась перед ударом кнута, выпустил сразу несколько смертельных пуль. Человек в капюшоне мешком упал под ноги животного. Сапог, застрявший в стремени, выкрутил лодыжку, и еще с десяток шагов, пока лошадь наконец не остановилась, шумно фыркая, несчастного монаха волоком протащило по укатанной дороге.

Возле фургона царил хаос. Из шестерых бандитов троим, включая шерифа, удалось сбежать. Еще один затаился под брезентом, израсходовав все свои патроны. Оставшихся двоих скинули на землю. Первый тут же вскочил и, выхватив револьвер, спустил курок, но выстрела не произошло. Бандит отбросил оружие — перезаряжать уже было некогда — и достал нож, отступая к кустам. Однако уйти ему не дали. Очередная порция кнута ужалила его руки, а следующий удар обвил тело, ноги подкосились, и бандит рухнул на колени, уткнувшись лбом во влажную от росы траву.

Последний из вооруженных, оказавшись на земле, резво перекатился к колесам фургона, то и дело меняя цель. Глаза перебегали с одного монаха на другого, как будто он не мог решить, кого из налетчиков убить первым. Заметив тень, скользнувшую к нему сзади, он быстро сменил положение и вскинул руку с револьвером. Вторая тень метнулась сбоку, и запястье обожгло, как раскаленным железом. Оружие выпало. Бандит потянулся за ним, превозмогая боль от нескончаемых ударов.

— Билл, нет!!! — раздалось из леса.

Молли вырвалась из рук Кэтлин, удерживающей ее от желания броситься на помощь мужчинам и риска нарваться на пулю. Но мальчишка уже замахнулся, собираясь метнуть тяжелый камень в человека с оружием. За пару секунд до этого из фургона осторожно вылезло дуло, а следом высунулся и сам бандит. На лице его играла радость — он очень кстати обнаружил под одеялом заряженный револьвер офицера. Прицелившись в мальчишку, занесшего руку для броска, он вдруг услышал громкий выстрел. Тело его вздрогнуло, а взгляд удивленно опустился на грудь, где расплывалось горячее темное пятно. Уже проваливаясь в пучину смерти, он увидел, как пролетел злополучный камень и глухо стукнул где-то под колесами фургона.

Неожиданный удар со стороны застал врасплох последнего все еще оборонявшегося бандита. Камень рассек ему кожу на голове, по лицу потекла липкая струйка крови. Пока он соображал, что же произошло, на него накинулись двое и лишили последнего шанса на спасение.

Молли в охапку схватила сына и, вырывающегося, потянула в лес. Там дорогу ей преградила Кэтлин.

— Ты забыла, что мы должны сделать? — взволнованно сказала она. — Все закончилось! Отпусти его!

Билли вырвался из рук матери и побежал обратно к фургону.

— Они чуть не...

— Я видела, Молли. — Кэтлин поймала ее за локоть и указала на мужчин. — Но мы должны им помочь! Нужно отвезти раненых в город. Приди же в себя!

— Да, — тихо ответила Молли, посмотрев туда же. — Да, ты права.

И подобрав подол, чтобы не зацепиться за коряги, она решительно вышла на дорогу.