Глава 16. ОРАКУЛ

Элиот тем временем решительно шагал по набережной. Мутная в это время года River Irwell стремительно несла свои воды, тщетно пытаясь обогнать его. Редкие рыбаки устало оперевшись на гранитный парапет, гипнотизировали поплавки. Но хмурое ночное небо и ненастная погода не способствовали клеву. Да еще и отвратительный порывистый ветер, неизменно сносил снасти к берегу. Сводя все попытки горе рыболовов к нулю.

Нищего он заприметил издалека. Его серая сгорбленная фигура маячила в проеме моста. И вновь Элиот был удивлен, когда тот приветливо помахал ему рукой, словно принял его за старого приятеля, с которым недавно расстался.

Когда Элиот приблизился к нему, он хитро прищурил единственный слезящийся глаз, и, улыбнувшись ему беззубым ртом, прошамкал:

— Ааа…, демон…. Я знал, что ты вернешься…, — затем, взглянув на него строго, и немного снисходительно, добавил, — все приходят…, когда понимают. Только многие бояться…, и правильно делают. Ибо там…, пришедший однажды может сгинуть навечно. А постигший однажды, может забыть собственное имя.

Устало, махнув рукой, он вернулся на свое обычное место в кучу картонных коробок, и присел, обреченно обхватив руками колени. Веки его опустились, казалось, он задремал, если бы не губы которые бесшумно шевелились, шепча скороговоркой, то ли молитву, то ли проклятия. Это облегчало задачу, и Элиот потянулся к нему.

Но какого же было его разочарование, когда он в самой глубине сознания нащупал завесу, за которой было скрыто неизвестное, и вдруг понял, что на этот раз его никто не охраняет. Не было ни холодного, леденящего ужаса, не было даже легкого предостережения, лишь неизвестная темнота за ширмой. И Элиот нырнул в нее.

Яркий ослепительный свет больно резанул по сознанию. Он увидел его…, висящим в пространстве, словно огромная шаровая молния…, оракул…, это был вселенский оракул, окутанный вековыми легендами, скрытый от глаз под покровом строжайшей тайны.

Огромный огненный шар, который представлял собой сгусток сконцентрированной информации накопленной за миллионы лет, пульсируя и вращаясь, он висел в пространстве. Элиот неоднократно слышал о нем и даже разговаривал с вечными утверждавшими, что видели оракул, но никогда особо не верил в его существование.

Небеса строго хранили эту тайну, ибо обладавший оракулом, имел бы абсолютную власть, пользуясь неограниченной информацией. Кто и с какой целью поместил его сюда.

Тайна, которую скрывали от всех, почему-то оказалась в сознании убогого нищего. Почему оракул до сих пор не убил его, обладая практически неограниченной энергией, оставалось загадкой.

— Не время, ни пространство не властны над ним, — вспомнилась ему фраза услышанная им однажды лет пятьсот назад.

— Он существует…, он все-таки существует…, — мысленно восхитился Элиот, и осторожно потянулся к нему. Словно в реальном пространстве, он погрузил руки, в расплавленный метал, вздрогнул от резкой боли и ужаснулся потоку информации, который стал перетекать в него.

Вся информация о прошлом, настоящем и будущем всех живущих ныне и живших когда-то живых существах на земле. Сведения о реинкарнациях и предыдущих жизнях. Полное описание существовавших на земле цивилизаций, вплоть до их гибели, а также выводы о причинах произошедшего с ними. Этапы развития планеты, и возможные пути совершенствования. Технические характеристики всего, что придумали живые существа, за все время своего существования на земле. Здесь хранилась информация о всех звездах нашей вселенной, включая солнце, о всех населенных планетах, а так же тех которые готовились к заселению, в то же время, здесь можно было найти внешний вид, и способ изготовления куклы Барби.

Слишком много всего…, слишком…, он понимал, что вряд ли сможет не только усвоить, но и просто принять такое количество информации.

— Надо искать информацию о «Книге времен», — Элиот лихорадочно пытался сконцентрироваться, но что-то мешало ему, чье-то незримое присутствие заставляло его быть начеку.

— Необходимо сузить рамки поиска, — словно удары большого колокола, прозвучал низкий мужской голос.

— Хочу получить информацию о насильственной смерти человеческой оболочки в недалеком будущем, — и Элиот вызвал в сознании образ отца Бернара, таким, каким он увидел его на ступеньках храма. Ему показалось, что это вопрос ключевой. Однако ответ оракула не дал практически никакой дополнительной информации.

— Физическая смерть данного тела произойдет через сорок пять лет, четыре месяца, восемнадцать дней, шестнадцать часов, и двадцать две минуты…, — бесстрастный голос словно вколачивал гвозди, выдавая информацию, — это наиболее близкий вариант его гибели. Временной разрыв с самым дальним вариантом составляет два года, три месяца, десять дней, шесть часов, четыре минуты и двадцать восемь секунд. Во всех вариантах смерть наступает по естественным причинам.

— Значит…, черт возьми, это значит…, что я не убью его, — подумал он.

— Какую роль играет этот субъект в истории человечества, — Элиот решил выяснить, почему он ослушается хозяина, и не убьет монаха.

— Через семь лет он станет наставником и учителем ребенка, которому предстоит сыграть важную роль в истории вселенского противостояния.

— Ребенок…? Ребенок…. Это новый мессия…? – вопрос прозвучал как утверждение. Но ответ разочаровал.

— Нет, время появления мессии на данный момент не определено, — прогудел бесстрастный баритон.

— Тогда какова его роль…? Почему он так важен, этот ребенок?

На этот раз ответ не удивил его…, впрочем, и не обрадовал, нечто такое он и предполагал.

— Вероятность девяносто процентов, что он подготовит приход мессии, возглавит войско света, станет одним из главных его стратегов и уничтожит антихриста ….

— Стратег…, убийца антихриста…, тогда понятно, чего хозяин так нервничает. Но…, непонятно почему я так спокоен. И это никак не объясняет, почему я не убью святошу.

Оракул молчал, впрочем, это и понятно, он отвечал лишь на прямые вопросы.

— Значит, я его не убью…, или меня кто-то остановит…, — произнес он вслух и улыбнулся этому нелепому предположению, — хотел бы я взглянуть на того, кто это сделает. Мне придется убить его, слишком много на чаше весов…, по сути, поражение или победа в решающей битве. Ну, уж нет…, со щитом или на щите. Я сделаю это…, чего бы оно не стоило. Я убью его….

— Несколько секунд назад, появился новый вариант…, субъект с вероятностью тридцать процентов будет убит через двадцать шесть часов…, — жесткий баритон бесстрастно чеканил каждое слово, словно произнося неумолимый приговор. В общем-то, так оно и было.

— Я думаю, что это произойдет гораздо раньше…, или…, или это сделаю не я, – Элиот напрягся, в ожидании ответа и внезапно почувствовал, как кто-то выдавливает его из сознания нищего.

Пытаясь сопротивляться, он хватался за остатки ускользающих нитей, но очень быстро сообразил, что все попытки обречены. Последнее, что ему удалось увидеть, перед тем как покинуть сознание несчастного, это медленно тающий огненный шар, который неумолимо растворялся во мраке.

Он подошел вплотную к нищему и присел на корточки, пытаясь заглянуть ему в единственный глаз. Там была пустота, сознание носителя, и без того не отличавшееся ясностью, не выдержало такого радикального вмешательства, и он окончательно свихнулся…, сошел с ума…, съехал с катушек…, рехнулся….

Элиот вдруг поймал себя на том, что он взбешен, ему почему-то было жаль убогого старика. Кто-то использовал его как тайник, а когда понял, что великая тайна раскрыта, грубо изъял сокровище, не позаботившись о сохранности хранилища. И это мог быть либо всевышний, либо хозяин, иначе он почувствовал бы постороннее присутствие, вернее смог бы его идентифицировать.

— А ты становишься сентиментальным старик, может еще, и прослезишься, — ехидно произнес он вслух. Но подавить в себе желание помочь этому ничтожному существу не смог, напротив, в нем возникло ощущение, что он хоть и косвенно, но виноват в случившемся. И помочь старику он ничем не мог, это было не в его власти.

Мозг это единственный орган в человеке, который не поддавался его воздействию. Все остальное в организме человека он мог лечить или насылать болезни, улучшать или ухудшать функциональные способности, но разум человеческий не был подвластен ему. Впрочем, он мог посылать видения, сканировать и считывать мысли, мог даже внушить какие то мысли, или побудить человека к каким то поступкам. Однако все это было возможно на определенное время. Изменить же структуру сознания, он мог лишь, завладев им полностью, но и это только на то время пока он находился в нем.

Элиот медленно брел по улице. Сведения, которые он получил от оракула, не очень прояснили ситуацию. Понятно, почему хозяин так заинтересован в смерти монаха, слишком много поставлено на карту. Основы будущей победы нужно закладывать до битвы. Святой отец был той ключевой фигурой, устранение которой ослабит противника. Только…, почему это должен был сделать именно он, Абигор Элигос, никогда не выполнявший таких миссий, оставалось тайной. Был в этом какой-то смысл, но понять его он пока не мог.

Раннее утро слезилось мелкими каплями росы, покрывавшими все вокруг словно хрустальная пыль. Легкий туман смазывал детали и придавал странную таинственность улицам города, словно картина, в пастельных тонах притягивающая взор и заставляющая снова и снова вглядываться в детали в безуспешной попытке проникнуть вглубь нее.

На все еще темном утреннем небосклоне медленно, словно корабли в безбрежном океане проплывали редкие разрозненные облака. Кромки их серебрили невидимые пока солнечные лучи, отчего те становились, похожи на подрумяненные тосты. День обещал быть ясным и солнечным, впрочем, погода на острове вещь непостоянная.

Элиот медленно шел в гостиницу, погрузившись в раздумья, сосредоточенно глядя себе под ноги и не замечая ничего вокруг.

Он скорее ощутил, чем увидел, вынырнувшего из подворотни старого знакомого, косматого медиума, и лишь почувствовав удар в спину стеклянной колбы, понял, что на этот раз тот явился во всеоружии.

Элиот явно недооценил противника, по его предположению, Бридж должен был сейчас валяться на больничной койке, или как минимум дома на диване с охлаждающим компрессом на шее. Но тот стоял перед ним с огромным зеленоватым кровоподтеком, свернутым набок кадыком и довольно ухмылялся, обнажая редкие и желтые как старый частокол зубы.

Нестерпимый жар на спине сменился резкой болью, словно его облили кислотой и она, растворив ткань, принялась прожигать кожу. Понимая, что святая вода не убьет его, а лишь причинит физические страдания, он, тем не менее, внутренне напрягся. Кто знает, что еще придумает этот доморощенный шаман.

Отскочив в сторону, он приготовился встретить противника. Судя по разочарованной физиономии медиума, он ожидал большего эффекта от действия святой воды. Выставив вперед, словно боевой топор огромное распятие, он, тем не менее, бросился в атаку, пытаясь нанести рубящий удар в голову. Выглядел он угрожающе, но Элиот легко увернулся, и в ответ слегка пнул его под коленную чашку, отчего Бридж словно споткнувшись, рухнул на мостовую. Медиум попытался подняться, но с первой попытки ему это не удалось, удар пришелся в нервное окончание. Такие удары редко бывают болезненными, но на некоторое время оставляют без движения отдельные части, или все тело, в зависимости от точки приложения.

Противник стоял, скрестив руки на груди, наблюдал за тщетными попытками экстрасенса подняться. На его тонких, резко очерченных губах играла легкая усмешка. Бридж, стоя на одном колене с невероятным для его комплекции проворством сделал выпад, и нанес распятием удар в область печени.

Удар, усиленный тяжестью тела медиума получился неожиданно чудовищным. Огромное тяжелое серебряное распятие, разорвав костюм, впилось в бок демона, выбросив легкий фонтан крови. Бридж рванул его на себя, разрывая добротную ткань, и вырывая кусок плоти. Элиот схватился за бок, и согнулся пополам. Из-под липких пальцев хлестала горячая, ярко алая кровь. Он удивленно наблюдал за тем, как кровь заливает костюм и туфли.

Через мгновение он поднял глаза, косматый возвышался над ним словно вавилонская башня, стоял, широко расставив ноги, будто врастая в землю, и размахнувшись массивным крестом, намеревался напрочь снести ему голову. Рот, разинутый в зверином оскале извергал рычание раненого тигра, вперемешку со слюной, а глаза…, огромные навыкате глаза источали смесь животного страха и неукротимой ярости.

Времени на размышления не было, и Элиот ударил, опережая соперника на доли секунды, ломая ребра, отбивая внутренности. Но все же не достаточно быстро, чтобы пробить противника насквозь, используя инертность массивного тела, а потому лишь отбросил его, назад сломав при этом пару ребер. Бридж выронил распятие, и, врезавшись спиной в стену здания, упал, теряя сознание. Сверху на него посыпались куски старой штукатурки.

Элиот хладнокровно отодвинул ткань разорванного пиджака. Рана была глубокой, сквозь дымящиеся разорванные мышцы и кожу, проглядывали внутренности.

Чертов придурок, теперь сутки восстанавливаться, — он недовольно поморщился, — еще и костюм испортил.

Элиот подошел к поверженному противнику и склонился над ним. Желание добить неугомонного медиума, затмевало все остальные чувства…, и, наверное, это было бы правильно. Но он ценил смелость и отвагу, граничащую с безрассудством даже в этих ничтожных существах. А, потому резко развернувшись, быстрым шагом направился в гостиницу, на ходу зажимая рану, и концентрируя сознание на ее заживлении, чтобы не обессилеть от потери крови.