Глава 43. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Он умер не сразу, сил хватило, чтобы вырвать торчавший меч, из раны хлынула горячая дымящаяся кровь, заливая все вокруг. Сделав еще два шага, он размахнулся, и швырнул тяжелый меч в полукровку, который в это время был занят перезаряжанием винтовки. Со свистом, разрезая воздух, меч полетел к цели. В последний момент сержант поднял глаза полные ужаса, но было поздно, меч вонзился в грудную клетку, войдя по самую рукоятку.

Сзади дохнуло смертью. Элигос повернулся, это оказалось как нельзя кстати. Сверху на высоте около десяти футов на него пикировал Вельзевул. Вид его был страшен. В левой глазнице по-прежнему торчал кинжал. Лицо было сплошь залито кровью. Сквозь кровавую маску сверкала белозубая безупречно-страшная улыбка. Воздух за его спиной вибрировал. Люди видевшие ангелов, принимают этот сгустившуюся вибрирующую субстанцию за крылья. Это и впрямь выглядело как размашистые крылья за спиной. В руке князя, отведенной назад для удара, сверкал непонятно откуда взявшийся меч.

Элигос сделав сальто, назад уклонился. Вельзевул вновь стал набирать высоту. Абигор вырвал из груди лежащего полукровки меч и взмыл вверх. Сил было мало, но злость с лихвой заменяла их. Позиция, была не самой удобной, темный князь был выше и стремительно атаковал. Ему вновь удалось уклонится, и обрушиться сверху на Вельзевула. Первым же ударом он рассек ему плечо. Тот зарычал но, развернувшись, нанес стремительный удар в грудь. Меч скользнул по ребрам, разрезав кожу. Следом за этим князь ада запустил огненный шар. Элигос отбил его, но опалил при этом руки и лицо.

Собрав остатки сил он взмыл вверх, князь, чувствуя близкую победу рванулся за ним. Эта ошибка стоила ему жизни. Совершив переворот в воздухе, он встретил Вельзевула, выставив меч, и тот по инерции напоролся на него. Меч вошел так глубоко, что Абигор не смог его вынуть. Тогда вывернув руку полумертвому князю, он вонзил его же собственный меч сверху вниз, пробив ключицу, сердце и вспарывая внутренности.

Они упали на землю вместе, обессиленный Элигос и мертвый князь ада. Он поднялся, сначала на колено, потом встав во весь рост.

Из-за грузовика выбежали еще двое, в упор расстреливая, еле стоявшего на ногах Элигоса. Повернувшись к новым противникам, он медленно двинулся к ним. Отступая, полукровки продолжали, остервенело поливать его очередями. Он упорно шел вперед, словно не замечая пуль рвущих на части его плоть. Кое-где вырванные пулями мышцы, обнажили, сломанные и разбитые ребра. Правая рука его висела, словно плеть. Одна из пуль перебила плечевой сустав. Он продолжал двигаться. Полукровки отступали. Внезапный удар сзади швырнул его на холодный заледеневший асфальт. Элигос собрав остатки сил, повернулся на спину.

Над ним, сжимая окровавленный меч, улыбаясь, стоял Велиал. Его сиреневые глаза блестели торжеством. Улыбнувшись в ответ, чем немало озадачив противника, Элигос умер.

Легкость пришла не сразу, через боль, через странную щемящую тоску, Элигос наконец оторвался от тела. Он поднимался вверх медленно, словно оставшиеся на земле дела тянули его вниз. Возможно, это ему только казалось, поскольку он знал, что скорость возвращения домой от него совершенно не зависела. Теперь от него уже ничего не зависело. А может механизм возвращения, учитывал тот факт, что теперь он считал своим домом больше землю, нежели ад. Так или иначе, но поднимался он медленно…, очень медленно, видя внизу свой обезображенный, окровавленный труп.

Элигос парил в высоте. И видел он то, что не могли видеть его спутники, бежавшие в это время через лес. Место происшествия было оцеплено полицейскими. Их было так много, что сверху это выглядело как нашествие саранчи.

— Неужели у хозяина так много приверженцев в этих краях? – Подумал Элигос, — нет…, не может быть…, мало вероятно. Не смотря на всю свою развращенность и нигилизм этого века, они все еще верят в бога. Скорее какой-нибудь высокий полицейский чин руководит всем этим. Остальные просто подчиняются приказам.

Его неумолимо затягивало в черную дыру, зная, что сопротивляться этому бессмысленно, он отдался неумолимой гигантской силе, которая возвращала его домой. Туда где его ждало страшное наказание, за его неуступчивый характер, и непомерную гордыню, которая не приветствовалась даже в аду.

Покорность и исполнительность, вот залог успешного существования в любой системе и в любом мире. Ничего не поделаешь…, никто еще не придумал другого способа управления стадом, будь то стадо ангелов, демонов или людей.

Элигос не испытывал страха, и ни о чем не жалел. Повторись все с начала, он поступил бы так же. Он никак не мог понять, чего в этом было больше, любви к Сильвии, упрямства, или гордости. Он знал, что впереди его ждет наказание, которого еще не знал ад, потому, что случаев подобного бунтарства, тоже не было со времен восстания самого Люцифера, против всевышнего. Пожалуй, меньшее, что мог с ним сделать хозяин, это уничтожить или поглотить его сущность. Элигоса вдруг передернуло от слова «хозяин»….

— Нет у меня хозяина…, больше нет, и это здорово, — думал он.

Между тем он влетел в воронку, чернота стоявшая вокруг него вращалась с невероятной скоростью и, скручиваясь в спираль, уходила вниз.

Даже в состоянии духа, не имея телесной оболочки, он чувствовал, как его сдавливает со всех сторон, стены становились все ближе, и готовы были раздавить его. Он знал, что это всего лишь, кажется, мгла безопасна для него, ведь она выполняет функцию лифта. Неизмеримо опаснее и страшнее будет там, куда она его вынесет.

Мгла поглотила его…, он стал частью ее, и стал вращаться вместе с ней с сумасшедшей скоростью. Несколько раз он чувствовал где-то поблизости…, совсем рядом, другие сущности, они даже пытались по обыкновению обмениваться мыслями. Но как только они узнавали кто он, контакт тут же прерывался. Поначалу он пытался списать это на слабость сущностей низшего порядка. Потом понял, он для них помечен владыкой ада, и никто не хочет себя компрометировать общением с отступником. Кто знает, как отреагирует на это хозяин.

— Жалкие, убогие трусы…, — думал он, — долгие столетия вашей жизни, вы будете пресмыкаться, и ползать ниц перед ним. А стоит ли он этого…, достоин ли? Никто из вас не знает, и никогда не узнает. Потому, что вы…, даже мысленно не осмеливаетесь задать себе этот вопрос….

Внизу в кромешной темноте, он стал различать огни. Преддверие первого круга, здесь падшие отдыхали и развлекались. Это напоминало земной Лас-Вегас, с той лишь разницей, что неоновые рекламные витрины здесь были из живого огня. Самой рекламы здесь было гораздо меньше, и была она, пожалуй…, примитивнее, чем на земле. Средством и способом развлечения служили чаще всего смертные, попавшие сюда, по той или иной причине.

Здесь царило некое подобие демократии, мелкие бесы, способные выполнять лишь примитивные задания, не обладающие силой, сидели за стойкой бара с демонами- солдатами прошедшими не одну битву. За соседними столиками пировали существа высшего порядка, служащие непосредственно семи князям ада, имеющие огромное количество вассалов, и свободные духи, вечно бродящие по свету и отравляющие людям жизнь, которые подчинялись только хозяину.

Единственное спиртное, которое здесь употреблялось, поскольку способно было пьянить падших, был абсент, правда здешний его вариант был 195 градусным и готовился по особому рецепту.

Зов владыки темного мира, словно невидимая, но прочная нить тянул, и тянул его вниз. Сила его здесь была безгранична.

Мелькнули и пропали огни и шум окраины темного мира. Элигос едва успел различить мрачные очертания первого круга. Его влекло все дальше и дальше вниз, туда, где за широким потоком элементарных частиц, который древние сравнивали с рекой и называли Стиксом, находилась резиденция владыки.

Элигос не думал о том, что его ждет, гадать было бессмысленно, в любом случае фантазия Люцифера превзойдет все ожидания. Хозяин любил изощренные пытки. Его не уничтожили сразу, и он не знал, хорошо это или плохо, возможно, то, что ему уготовано, окажется, хуже смерти…, хуже забвения…, хуже вечных страданий и бессмысленных усилий.

Впереди показалась мрачная фигура Харона на фоне сверкающего потока волн Стикса. Создав Элигосу коридор в потоке, старый отшельник сочувственно кивнул ему головой, и взметнул в знак приветствия руку, отдавая честь. Абигор приветливо помахал ему рукой, и послал поток веселой бесшабашности. Тот в ответ угрюмо усмехнулся.

— Вот уж кто ничего не боится, — подумал Элигос, — странное сочетание, абсолютная независимость в условиях ограниченной свободы.

Пролетая по коридору созданному Хароном, он все же испытал неприятные ощущения от пролетавших сквозь него отдельных элементарных частиц, словно огненными иглами, прошивавшими его сущность. Так происходило всегда. Элигос на секунду представил, что чувствуют те, кто попадают в поток без разрешения паромщика.

Ему доводилось видеть блуждающие тени оставшиеся от сгоревших в огненном потоке душ, это был обугленный сгусток боли. Но подобных смельчаков было не много, среди населявших последний круг ада. Здесь самые страшные грешники…, педофилы, гомосексуалисты, маньяки, постоянно находясь в пограничном состоянии, между жизнью и смертью, испытывали страшные муки.

Все время, умирая, они испытывали адскую боль, не в состоянии вырваться из этого плена. Представьте себе, вас сначала убивают, а когда вы наконец попадаете в объятия смерти, испытав облегчение, реанимируют, чтобы снова убить, раз за разом, снова и снова. Усугублялось это тем, что убивали они себя сами, пытаясь избавиться от боли, которая всегда предшествует смерти. Разрывая свою плоть на кровавые куски, они тщетно пытались избавиться от источника боли.

Стикс остался позади, и взору его открылись живописные холмы, склоны которых были покрыты коротко постриженной травой, ярко синего цвета. Среди холмов в долине виднелись черные сверкающие замки князей ада. Между ними, извиваясь, словно гигантская змея, петлял один из притоков Стикса, в котором светящийся поток неожиданно превращался в полноводную реку, заполненную темно красной густой маслянистой жидкостью. Вообще в отличие от всего остального ада, темно-серого и унылого, столица его была яркой и красочной.

Огромной пирамидой над всеми замками возвышалась черная исполинская глыба, резиденция Люцифера. По мере приближения к цитадели дьявола, сатанинская сила, влекущая его в чертоги владыки ада, все возрастала.

Каждый раз, теряя по каким-либо причинам тело, падший представал перед хозяином. Элигос самодовольно ухмыльнулся, представив, что выслушал Андрас от своего хозяина, раз, за разом появляясь перед ним.

Наконец он достиг тронного зала владыки ада. Здесь все было по-прежнему. Те же черные исполинские колоны, уходящие вверх и теряющиеся в высоте. Тот же трон, невероятных размеров, отделанный черными бриллиантами, которые начинали светиться изнутри при появлении в зале владыки. На стенах огромные полотна великих мастеров, написанные уже здесь. Портрет Люцифера работы Леонарда да Винчи, который менялся в зависимости от того, как выглядел в этот момент оригинал. Поговаривали, что владыка в оплату за картину, отпустил художника. На том же месте справа от трона огромное зеркало мира, в котором хозяин видел мир глазами своих вассалов.

— Ну…, вот и все…, пожалуй, здесь и окончится мой путь, — думал Элигос, — он был не так плох, я познал то, что не дано ни одному смертному, неимоверную силу и безграничную власть. Я познал то, что даже не снилось не одному вечному – любовь. Я знал вкус побед, я видел смерть врагов. Единственное, что меня тревожит, это Сильвия….