Борт фрегата «Нормандия». Шепард. Выздоровление (часть главы)

Светлана вернулась из Центрального Поста. Её командирская вахта завершилась. Она попросила Титова оставить Центральный, пойти отдохнуть, он ведь в нём практически днюет и ночует. Подчинился Станислав очень неохотно. Но подчинился. Понял, что Светлана хочет… подгрузить себя работой. Да, Алла посмотрела на её желание подежурить в Центральном очень неодобрительно, но ей тоже пришлось понять — если Светлана останется в каюте, она не успокоится.

Когда с Аллой связалась Карин и передала ей информацию о случившемся в инженерном отсеке фрегата, о случившемся с Шепардом, Селезнева не знала, как правильно сформулировать известие так, чтобы Светлана… ну хотя бы не среагировала бурно… Для неё сейчас любое такое известие — спусковой крючок. Состояние Шепарда уже тогда, с самого начала внушало большие опасения.

Оказалось, что Светлана почувствовала это полнее и лучше, чем врач крейсера. Правильно она всегда говорит: она в Джоне и Джон в ней. Вот и почувствовала. Селезнева не могла поверить, что Светлана сумела остаться спокойной, хотя ощущала, что это спокойствие — чисто внешнее. Подруга ещё раз смогла изумить Аллу.

— Мне Карин передала код видеокамеры, Алла. Я теперь смогу постоянно видеть и слышать Джона… пока он будет в медотсеке. — сказала Светлана, встретившись с Селезневой в одном из коридоров крейсера — «Волга» теперь в одиночку дежурила на внешнем рейде, поддерживая состояние полной готовности к бою и к немедленному вылету. — Я уже посмотрела. Джон — выкарабкается. Ему сейчас… очень трудно, но он — выкарабкается. Я в это верю и я этого хочу.

— Конечно, выкарабкается, Светлан. — сказала Селезнева. — По-другому и быть не может. — убеждённо заявила врач. — Ты ему поможешь.

— Помогу. Карин молодец, дала мне такую роскошную возможность. Я никогда раньше так долго не имела возможности смотреть на Джона, а сейчас… Это лучшее, что я имею. Я верю и я знаю — через сутки, самое большее — через двое он очнётся. И тогда я смогу поговорить с ним. Чаквас не отпустит его сразу из медотсека и Джон не будет давить на Карин. Я знаю, он её любит и она его тоже любит. И её любовь к нему меня… радует и восхищает. Я знаю, она — первая, кого он так глубоко и полно полюбил, когда пришёл на фрегат. И я нисколько не против его любви к ней. Она заслуживает его любви. Потому что способна тоже любить остро, полно и истово. Так, как она любит Дэвида, Алла.

— Согласна, Светлан. Ты сейчас…

— Алла. — укоризненно произнесла Светлана. — Ты опять пытаешься запереть меня в каюте?

— Будь осторожна, Света. Иди. — врач крейсера отступила в сторону, давая возможность Светлане пройти.

— Буду, Ал. Буду. Джон ждёт детей и я сделаю всё, чтобы они родились… нормально. — тихо сказала Стрельцова.

И вот теперь она снова видит лицо своего главного друга на большом экране холла. Видит абсолютно чётко и полно — синтеты обеспечили наилучшую связь и наилучшее качество сигнала. Да, Джон без сознания, но Светлана чётко и полно знает, она уверена, она убеждена — он очнётся и выздоровеет. Карин сделала ей хороший подарок — Светлана немного успокоилась. Теперь она почти постоянно видит Джона. Может видеть его лицо, может видеть его кровать полностью.

Всё может видеть. Чаквас от неё ничего не скрывает, кроме, конечно, сугубо медицинской информации. Прошло всего несколько часов после того, как Джон попал в медотсек и Светлана уже ощущает — он чувствует себя пусть и немного, но лучше.

Она, его жена и главная подруга знает, к нему уже приходила Аликс и к нему уже приходила Габриэлла. У каждой из посетительниц свои основания для того, чтобы повидать Джона, но одно основание — единое. Они обе его любят. И остаются при этом свободны в своём выборе и в своих чувствах. Раньше Светлана только в книгах читала о том, как могут любить людей роботы и киборги, а теперь она видит и чувствует, ясно ощущает, насколько глубоко, полно и искренне любит Джона Аликс. Да, такая любовь для неё, человека, внове, но она не сомневается — Аликс чиста в своём особом отношении к её, Светланы, Джону. И она, законная супруга Шепарда нисколько не против этого особого отношения.

Сделав несколько шагов, Светлана поздоровалась с подошедшей к ней Зирдой и разрешила Зорду и Грею отдыхать на своих ковриках. Зирда лизнула ей руку и искоса взглянула на экран.

— Как он, Зирд? — спросила Стрельцова, садясь в кресло. Овчарка подошла, положила ей голову на колени, вздохнула. — Ясно. Он выкарабкается, Зирд. Обязательно выкарабкается. Он такой…

Зирда положила ей на колено правую лапу. Она часто так делала, когда хотела выразить согласие со словами хозяйки. Светлана погладила лапу овчарки, та убрала лапу и отошла на свой коврик. Легла, не сводя со Светланы умного, всё подмечающего взгляда.

Включив инструментрон, Светлана перевела изображение с палатной камеры на его экран. Зирда уснула, успокоившись и убедившись, что с хозяйкой всё в порядке. Несколько минут Стрельцова смотрела на Джона, затем осторожно прикоснулась к экрану пальцами, погладила его лицо. «Джон, возвращайся. Я и дети… ждём тебя. Очень ждём.» — подумала она, постаравшись представить себе, что он услышал её просьбу. И ощутила внутри себя тепло. Он понял. И он вернётся. Обязательно вернётся.

Постепенно сознание возвращалось к Шепарду. Морок отступал, ощущения становились привычными, чёткими, полными. Наконец он смог разлепить потяжелевшие веки.

Медотсек фрегата он узнал сразу. Палата. Одна из палат медотсека. Значит, его успели эвакуировать после того, как он вышел из коридора… Успели таки. Наверняка на каталке. Хотя… могли и на носилках. И Карин, конечно же, была тогда рядом. А вот и она сама. Наклоняется над ним. В глазах — немой вопрос, обычный для любого медика — как самочувствие.

— Спасибо, Карин. — едва слышно произносит Шепард непослушными губами и не слишком подвижным языком, с трудом проталкивая воздух через щель голосовых связок. Почти шёпот получается, свистящий, срывающийся, но Карин светлеет лицом. Она, безусловно, уже видела показания приборов — многочисленные деки и стойки обступили кровать, на которой лежал навзничь капитан.

Пижама. Обычная больничная пижама. Значит, его успели вынуть из скафандра и из форменного комбинезона. Успели до того, как он отключился. Хотя… Карин сама могла отключить его сознание, чтобы провести лечение наиболее полно и точно.

Карин молча регулирует какие-то настройки, поглядывает искоса на Шепарда. Тот наслаждается её видом, наслаждается фактом, что он очнулся, что он вернулся к обычной жизни.

— Света… — произносит он едва слышно.

Карин услышала, склонилась:

— С ней и детьми всё в порядке, Джон. Видишь камеру. — она указала на шарик на кронштейне. — Она больше суток могла видеть тебя. Ты был без сознания, но зато теперь ты — на пути к выздоровлению. Лечение дало нужный положительный результат. — она почувствовала или даже увидела, как напрягся Шепард. — Джон, ты ещё очень слаб, поэтому о возвращении к работе пока… речь не идёт. Несколько дней.

— Карин, вылет… — прошептал Шепард.

— Если он и будет — Андерсон справится, Джон. Я в этом убеждена и уверена одновременно. А тебе… тебе нужно выздороветь полностью. Для этого нужно время.

— Будете кормить… — прошептал капитан.

— Пока — внутривенно, Джон. Вот часиков через шесть-восемь немного окрепнешь, тогда — сможешь поесть сам. Самую простую еду. Гарднер постарался, приготовил.

— Передай ему… благодарность. — капитан не мог заставить свой голос окрепнуть, получался только шёпот.

— Вот поешь — дам тебе канал связи и сам поблагодаришь. — сказала врач фрегата. Шепард прикрыл на несколько секунд глаза, выразив согласие. — К тебе тут уже приходили, пока ты спал. — Она не сказала «был без сознания», сказала «спал». Шепарду это понравилось.

— Значит, мне не приснилось… — прошептал он. Карин отрицательно мотнула едва заметно головой. — Не приснилось… Аликс и Габриэлла.

Чаквас кивнула, на этот раз — утвердительно. Губы Шепарда дрогнули, растягиваясь в улыбку.

— Они самые, Джон. — подтвердила врач фрегата. — Габриэлла дважды штурмовала медотсек, но пустила я её только один раз. А Аликс пришла один раз, но пробыла возле тебя очень долго. Я ей позволила. Она тебе очень благодарна, Джон. И, уверена, поняла тебя правильно и полно. Вот отдохнёшь немного, а вечером я разрешу им придти. И не только им. Сейчас, Джон, ты должен просто поспать.

— Карин…

— Поспать, Джон. Тебе надо окрепнуть и восстановиться. Сон для этого — самое лучшее. Да и подпитаю я тебя. Во сне это быстрее и лучше получится. — настойчиво сказала Чаквас.

— Хорошо, Карин. — прошептал Шепард, закрывая глаза.

Как и обещала Чаквас, проснулся он поздно вечером. И сразу ощутил, насколько полно он сумел отдохнуть и восстановиться. Теперь слабость не была столь сильной и голос вполне мог преодолеть уровень шёпота. Едва только он открыл глаза, над ним склонились Чаквас и Мишель. Убедившись, что с капитаном всё более-менее нормально, Хлоя с молчаливого разрешения Карин отошла, а её место заняли Андерсон и Адамс. Они присели на принесённые с собой табуреты: Чаквас отступила от кровати, повернулась к двум набитым приборами декам.

— Рады, что ты отоспался немного, Джон. — тихо сказал Дэвид. — У нас там, в инженерном, всё нормально. Я благодарю тебя за устранение той неполадки, Джон. Ты нам… очень помог. — Андерсон положил свою ладонь на руку Джона, легонько сжал. Больше слов не потребовалось. Шепард прикрыл глаза — всё же двигать головой он пока не мог — у него для этого не было сил.

— Подтверждаю, Джон. — сказал Грег Адамс. — В инженерном больше никаких проблем нет. Ни крупных, ни мелких. Спасибо тебе.

Шепард ещё раз прикрыл на несколько секунд глаза. А когда открыл, то увидел, что у кровати стоят Габриэлла и Кеннет.

— Они очень хотели навестить тебя, Джон. Карин наконец-то им разрешила. — тихо сказал Андерсон. — Мы пойдём. — он встал, за ним с табурета встал Адамс. Командир и главный инженер фрегата вышли из палаты. Табуреты заняли инженеры. Габриэлла прятала глаза, Кеннет тоже заметно волновался.

— Так в инженерном… всё в норме? — спросил Шепард, прерывая явно затянувшуюся паузу.

— Да, капитан. Благодаря вам. — ответил Кеннет. — Я и Габи… очень благодарны вам… Мы этого… никогда не забудем.

— Верю. — Шепард постарался улыбнуться и это ему удалось гораздо лучше, чем в первый раз. — На свадьбу только не забудьте пригласить.

— Вы будете одним из самых почётных и уважаемых гостей, капитан. — сказала Габриэлла. В этот момент она больше всего опасалась, что Шепард что-то такое скажет о её поцелуе — ей очень хотелось, чтобы это осталось тайной от Кеннета. Очень хотелось и, как оказалось, Шепард её понял:

— Рад вас видеть. — сказал капитан. — Идите, отдыхайте. Завтра — новый рабочий день.

— Выздоравливайте, капитан. — Габриэлла первая поднялась с табурета. Кеннет смущённо кашлянул, прощально кивнул и последовал за подругой. «Без пяти минут — женой» — подумал старпом.

Места инженеров тотчас же заняли Оливия и Аликс. Киборгессы почти синхронно кивнули, Шепард в ответ только прикрыл глаза и они правильно поняли его временную неспособность на что-то большее.

— Спасибо вам, капитан. — сказала Оливия. — О происшедшем уже знают в Штаб-Квартире на Цитадели и на «Омеге». От Миралы это утаить мы не сумели. Да и не смогли бы. Так что они, вторая Штаб-Квартира, всё знают.

— Понимаю. — тихо сказал Шепард. Да, голос окреп, но полную силу он наберёт явно позднее. — Как обстановка?

— Джон. — укоризненно произнесла Оливия. — Карин и Мишель настрого запретили перегружать вас информацией. И нагружать — тоже. Несколько суток вам необходимо отдохнуть. Считайте, что у вас — отпуск.

— По ранению? — без улыбки тихо проговорил капитан.

— Можно сказать и так. — согласилась старшая киборгесса. — Ладно. — она встала. — Я пойду, надо помочь Марку. На Цитадели сейчас — усиление активности информационных потоков ожидается. Надо проконтролировать. — она вышла, прикрыв за собой дверь.

Аликс пододвинулась ближе, взяла в свои руки руку Шепарда, легонько сжала. Ей было приятно, что мама оставила её наедине с капитаном.

— Я благодарю вас, капитан. За ваш… поступок. Вы подтвердили, что люди хотят быть сильными сами… — тихо сказала младшая киборгесса. — И я очень, очень ценю то, что вы сделали. — она склонила голову, спустя несколько секунд выпрямилась. — Отдыхайте и… выздоравливайте. Мы все ждём вашего возвращения… — она встала, чуть склонила голову в прощальном поклоне, затем тихо и быстро вышла.

Следом за киборгессами пришли турианцы с Явиком и Мордином. Немного поговорили на нейтральные темы. Шепард видел и ощущал — они рады его видеть, рады, что он выжил. Уходя, все четверо пожелали капитану скорейшего выздоровления.

— На сегодня всё, Джон. — в палату вошла Карин. — Я знаю, тебя очень многие хотят видеть. Но — сейчас ты должен поесть. — она нажала несколько сенсоров на своём инструментроне и изголовье кровати плавно стало подниматься. — Вижу, вы рады принять полулежачее положение, Джон. — врач фрегата пододвинула к капитану столик, выложила на него контейнеры. — Приступайте. Поешьте спокойно. А потом… Потом у вас будет сеанс связи со Светланой. Она ждёт.

— Спасибо, Карин. — Шепард ощутил небольшой прилив сил, а аромат и запах, исходивший от полуоткрытых контейнеров, пробудили сильный голод и не менее прекрасный аппетит. Он взял в руки столовые приборы, открыл первый контейнер. — Разделите со мной трапезу?

— Охотно, Джон. — врач фрегата присела на табурет, пододвинула один из контейнеров к себе, вооружилась вилкой. — На фрегате всё в норме. Ещё несколько суток — и корабль будет полностью готов вернуться на внешний рейд.

— Вы как всегда владеете полной информацией, Карин. — улыбнувшись, Шепард посмотрел на Чаквас, подцепившую вилкой очередной кусочек запеканки.

— Стараюсь, Джон. — едва заметно улыбнулась врач.

Так, разговаривая, они поужинали. Пока Чаквас прибирала контейнеры и приборы, Шепард, как смог, привёл в порядок свой внешний вид: расправил и застегнул куртку пижамы, протёр лицо гигиенической салфеткой. Карин улыбнулась, видя его старания и он улыбнулся ей в ответ — они прекрасно поняли друг друга.

— Оставляю вас, Джон. Сразу после окончания сеанса — спать. Вы должны отоспаться, капитан. — Чаквас подошла к двери палаты, обернулась. — Спокойного отдыха, Джон.

— Вам спокойного отдыха, Карин. — сказал Шепард, утапливая клавишу установления связи с бортом «Волги».

Наконец-то он увидел свою Светлану. Почти двое суток он не видел и не слышал её. Она увидела его, услышала его ровное, чуть взволнованное дыхание и едва не расплакалась.

— Ну, ну, Светлан… — тихо сказал он, понимая, что это именно те слова, которых так ждёт от него его главная подруга, жена, мать его детей. — Я здесь, с тобой рядом. И я люблю тебя.

— Я тоже… очень, очень люблю тебя, Джон. Мой Джо… — всхлипнула Светлана, стараясь овладеть собой. Вытерла платочком глаза, придвинулась к экрану настольного инструментрона. — Рада, что ты… что ты вернулся… Вернулся к нам… Всем троим… — она вздохнула — рвано, неровно, сбрасывая с себя страхи, опасения, неуверенность. — Я рада, что ты… что ты в порядке, Джон. Очень рада. — она несмело улыбнулась, изо всех сил стараясь показать, что она действительно рада. И она смогла показать. Джон улыбнулся в ответ и Светлане… Светлане эта улыбка сказала больше, чем двухчасовой монолог. Джон окреп. Он совсем недолго пробудет в медотсеке, а потом, вполне возможно, если позволят обстоятельства… прибудет на крейсер, чтобы побыть рядом с ней и с детьми...

Они говорили недолго. Дольше — молча смотрели друг на друга.

— Спокойного отдыха тебе, Светлана. — сказал Шепард, ощутив, что Светлана слишком утомлена.

— Спокойного отдыха тебе, Джон. — эхом отозвалась Стрельцова, гася экран.

Погасил экран и старпом, отодвигая в сторону кронштейн и опуская подголовье в горизонтальное положение. Теперь он мог спокойно заснуть и нормально выспаться. Со Светланой и детьми всё в порядке.

— На следующий день Шепард проснулся сравнительно поздно — где то в девять часов утра, а не в шесть, как обычно. В медотсеке было тихо. Лежать больше не хотелось, слабость сохранялась, но была менее заметной и сковывала движения в гораздо меньшей степени, чем раньше. Всё же Карин залатала сего капитально и её работа оказала на состояние капитана своё благотворное влияние.

— Джон, не вздумайте вставать. — бесшумно появившаяся в палате Чаквас подошла к деке, сняла показания приборов, сверилась с инструментроном.

— Карин, я просто не могу больше лежать пластом. — ответил Шепард.

— Придётся. Я же сказала — несколько суток. А прошло всего двое. Ещё двое суток как минимум.

— Карин…

— Джон, я не хочу, чтобы вы пострадали и не хочу, чтобы вы не восстановились полностью. Поэтому — никаких нагрузок в ближайшие двое суток. Поговорите со Светланой, почитайте…

— Угум. Из списка разрешённой литературы, доктор.

— А хотя бы и так, Джон. — Чаквас присела на край кровати. — Не тот случай, поверьте, чтобы излишне храбриться и превышать рамки.

— Ладно. Подчиняюсь. — вздохнул старпом.

— Хорошо. — Чаквас встала, подошла к деке, набрала код и несколько команд. — Третий канал.

— Понял. — Шепард поднял подголовник в полусидячее положение, включил экран инструментрона. — Нашёл, включил.

— Хорошо. — в палату вошёл Гарднер с подносами и контейнерами. — Только, капитан, за едой — не читать. Пища требует уважения.

— Руперт, спасибо. Я так и не поблагодарил вас за то меню… — Шепард обменялся с коком фрегата крепким рукопожатием.

— Ничего, капитан. Главное — вы выздоравливаете. А о пище побеспокоюсь я. Доктор Чаквас всё равно всё проверяет, так что никаких проблем с моей стороны не будет.

— Вкусно. — Шепард вооружился ножом и вилкой, нарезал котлеты и тефтели, прихлебнул травяной напиток.

— Я рад, что вам понравилось, капитан. Приятного вам аппетита, выздоравливайте. — Руперт кивнул и покинул палату, прикрыв за собой дверь.

— Ну хоть посещения-то вы мне разрешите, Карин? Эти два дня. Чтобы я чего доброго…

— Разрешу. В рамках допустимого, Джон. — сказала врач. — В рамках, уточню. И без разговоров о проблемах и рабочих моментах. Нечего вам пока напрягаться.

— Хорошо. Повинуюсь, Карин. — Шепард допил настой, поставил чашку на столик, отодвинул его к стене палаты.

— Не беспокойтесь, Карин. — в палату вошла Светлана. — Я буду с ним рядом эти два дня. Алла разрешила. В порядке исключения. Я бы всё равно не усидела на крейсере, а поскольку пока особых сложностей на борту нет… Да даже если бы и были… небольшие или побольше — Титов справится. А я пока буду с Джоном.

— Я удивлена, Светлана. — Карин сверилась с инструментроном. — Да, Алла действительно разрешила, я изумлена, но…

— Карин, рядом со Светой я восстановлюсь намного быстрее. — сказал Шепард, приподнимаясь и обнимая подошедшую к кровати подругу.

— Верю. — врач закрыла инструментрон. — Светлан, только уговор — соблюдайте и вы режим.

— Буду, Карин. Рядом с Джоном — буду. — Светлана пододвинула к кровати кресло, осторожно присела.

— Надеюсь. — сказав это, врач вышла из палаты, притворив дверь.

Едва щёлкнула блокировка, Шепард привлёк Светлану к себе, обнял, зацеловывая её лицо:

— Свет мой, как ты сумела?!

— Ну так я же к тебе прилетела, Джон. — тихо отвечала Светлана, млея от радости и от осознания близости к мужу и главному другу. — Уломала таки Аллу, да она особо и не сопротивлялась. Так что два дня я буду рядом с тобой. Здесь, в медотсеке. Доставили меня мои волговцы сюда — как королеву какую — мягко и быстро. Показали класс подготовки. Шереметьева свой диптрассор предложила задействовать, так они так взвились…

— Рад. Очень рад, Светлана. Давай-ка, устраивайся рядом. Тебе будет легче полулёжа, а мне — спокойнее.

— Ой ли, Джон?! Спокойнее… Сказанул тоже. — засмеялась Стрельцова, тем не менее вставая с кресла и ложась на просторную больничную кровать рядом с Шепардом. — Ты-то ведь…

— Обо мне, Свет, не беспокойся. Мне вставать запретили и садиться в кровати запретили, но лежать-то я могу по-всякому, тем более — рядом с тобой и вместе с тобой.

— Верю. — Светлана поцеловала мужа в губы и на несколько минут в палате воцарилась тишина, прерываемая только редким писком медицинской аппаратуры.

Они долго говорили на самые разные темы. Говорили много, не замечая, как наступил полдень, как пришло время обеда.

— Мне приятно видеть вас вдвоём. — в палату, постучав, вошёл Гарднер с подносами и контейнерами. — Надеюсь, что моя стряпня вам понравится. — он выдвинул большой столик, разложил контейнеры, достал пакетики со столовыми приборами, вскрыл сосуды с напитками. — Угощайтесь и насыщайтесь.

— Спасибо, Руперт. — Джон и Светлана сказали это почти одновременно и Гарднер, улыбнувшись, оставил их вдвоём, выйдя из палаты. — Наверное, он принёс обед и Карин. — сказала Светлана, принимаясь за еду. — Ты давай, ешь, а то Чаквас придёт — порядок быстро наведёт.

— Знаю. Она такая. А ты наведёшь порядок ещё быстрее. — улыбнулся Шепард, беря в руки ложку и зачерпывая суп. — Пристрастился я тут к супам. Хорошее, сытное блюдо.

— Руперт определённо вырос в уровне профессионального мастерства. Главное — он освоил домашнюю кухню. Не стандартную, а именно домашнюю. — Светлана приступила ко второму блюду. — Похоже, повара крейсера могут гордится — у них есть прекрасный и способный ученик.

— Очень даже может быть. — в этот момент мысли Шепарда были очень далеки от оценок гастрономического совершенства блюд — ему нравилось, что рядом с ним — его Светлана и его дети, что она пробудет с ним рядом эти двое суток, которые теперь без возможности вот так, прямо видеть и ощущать свою жену и главную подругу представлялись просто потерянными для жизни часами. И Светлана в очередной раз поняла своего мужа и друга правильно.

Отодвинув в сторону столик с контейнерами, Джон и Светлана легли, обнявшись. Светлана успокоенно уснула, а Шепард долго смотрел на неё, потом поцеловал и, прикрыв жену ещё одним одеялом, тоже уснул.

Проснулся он, услышав шелест стенок контейнеров. Открыв глаза, Шепард увидел Светлану, хлопотавшую у стола. Обычного такого стола, а не больничного, на кронштейне.

— Вот, Чаквас выделила. Сказала, что твоё состояние, Джон, позволяет уже поесть сидя. Так что давай… — она подошла, намереваясь помочь Шепарду принять сидячее положение на кровати, но старпом легко отодвинул её руку и сам осторожно и достаточно быстро сел, спустил ноги, утвердился, после чего, пододвинув стол к кровати, стал вскрывать контейнеры. Руперт уже успел забрать пустые и принёс полные.

Светлана одобрительно смотрела, как Джон сервирует стол, раскладывает приборы, вскрывает термосы с напитками.

— Свет, садись, поужинаем.

— Угум. — подруга села рядом на кровать, приобняла левой рукой Джона за плечо, а правой стала набирать порцию из контейнера-кастрюли. — Ты сильный, Джон. Сильный и нежный. Таким я тебя люблю особенно.

— Спасибо, Светлан. — Шепард поцеловал жену в щёку, вызвав её одобрительную счастливую улыбку. — Давай поедим…

— Поговорим и — баиньки. — подхватила Стрельцова, довольно засмеявшись и легко толкнув Шепарда в бок. — Уболтаешь ты меня…

— Обязательно, Светлан. — усмехнулся Шепард. — А чтоб ты быстрее и крепче уснула.

— Я не сомневаюсь, Джон, что рядом с тобой я буду спать крепко. — сказала Светлана, вытирая куском хлеба тарелку. — Карин пока не разрешила тебе вставать, так что с посудой я повожусь.

— Нет и нет, Света. Я вполне могу многое делать сидя. Так что в этом тебе меня ограничить не удастся.

— Знаю, Джон. И очень этому рада. — Светлана всё же встала, ей было приятно похлопотать по хозяйству, ведь это она делала не только для себя, но и для Шепарда, который, как и сказал, смог многое делать не вставая с кровати.

— Хоть человеком себя чувствую, Свет. — сказал он, когда наконец стол был прибран, убран и упакован, а Светлана снова прилегла на больничную кровать. — А то как Карин сказала, что я здесь должен провести ещё двое суток… Никогда не думал, что бездельничать — так тяжело.

— Ладно, Джон. Утро вечера мудренее. Давай спать. — Светлана притушила свет в палате, зажгла надкроватный софит. — Надеюсь, что завтра Карин скажет о твоём состоянии что-то более определённое и, смею надеяться, приятное.

— Я тоже надеюсь на это, Светлан. — Шепард обнял подругу, прижал легонько к себе, ощутив её сдержанную радость и ясное удовлетворение. — Давай спать. Спокойного отдыха тебе.

— Тебе тоже. Спокойного отдыха, мой Джо. — она поцеловала его в щёку и закрыла глаза, успокаиваясь и затихая. Несколько минут Шепард смотрел на неё, видел, как перестают дрожать ресницы, как расслабляются губы, давая возможность тускло блеснуть совершенной белизне зубов.

Утром Гарднер как обычно принёс контейнеры с завтраком. Шепард помог Светлане сервировать стол, вняв её нежеланию заставлять его вставать на ноги и заставлять волноваться Чаквас. Врач фрегата пожаловала в палату сразу после завтрака и попросила Светлану на четверть часа выйти в коридор медотсека.

— Мне надо осмотреть вас, Джон. Вижу, что вы окрепли, но протокол есть протокол. — Чаквас подождала, пока Светлана выйдет. — Знаю, что присутствие Светы оказало благотворное действие. — она вооружилась стетоскопом, включила инструментрон. — Но всё же, Джон, не форсируйте нагрузку. Я даю вам ещё сутки отпуска. И не отнекивайтесь. В качестве своеобразной компенсации — разрешаю вам постепенно сегодня вставать и ходить сначала в первой половине дня по палате, затем — по коридору. Ну а затем — очень осторожно и постепенно — и за пределами медотсека.

— Я очень ценю вашу последовательность и осторожность, Карин. — тихо и тепло сказал Шепард, позволяя врачу фрегата провести все необходимые обследования. — Но меня беспокоит, что Светлана…

— Да, Джон. Она очень волнуется за вас. Волнуется, даже проведя эти сутки рядом с вами. Но… Так уж устроен этот мир. — вздохнула Чаквас. — Хорошо. — она убрала стетоскоп, погасила инструментрон. — можете одеваться. Похоже, Светлана в очередной раз совершила маленькое такое, но крайне важное чудо. Всё равно, Джон. Осторожно и последовательно.

— Карин… — с долей недовольства протянул Шепард. — Да я рядом со Светой…

— Знаю, знаю. Горы сворочу и всё такое. Нет, Джон. Горы вы будете сворачивать в будущем. А для того, чтобы это будущее было длительным, вы сейчас должны соблюдать именно осторожность и именно последовательность.

— Но ведь я же…

— Вы выздоравливаете, Джон, в этом нет никаких сомнений. — подтвердила врач. — И, тем не менее, любое нарушение может привести к тому, что всё восстановление и всё сопутствующее лечение придётся начинать сначала. Светлана воспрянула духом, она успокоилась, это заметно, но лучше…

— Лучше — не рисковать. — тихо сказал Шепард. — Не буду, Карин. — он застегнул пижаму, поправил воротник и лацканы куртки, затем легко и свободно встал с кровати, сделал шаг к врачу. — Карин. — он взял её правую руку своими обеими руками, склонился и поцеловал её, на несколько секунд замерев.

Чаквас, сама не осознавая, что делает это реально, вот прямо сейчас, наклонилась и поцеловала Джона. Шепард не вздрогнул, только легонько сжал в своих руках руку Карин. Выпрямившись, он отпустил руку врача и отступил на шаг назад, к кровати.

— Спасибо, Карин. За всё — спасибо. — по глазам Шепарда Чаквас увидела, что он высоко оценил её поступок и отнёсся к нему с необходимым пониманием.

— Вам спасибо, Джон. — сказала врач фрегат-крейсера. — Ваша сила творит чудеса. Она помогает и вам и многим другим разумным. Я рада, что могу жить и работать рядом и вместе с вами, Джон.

В этот момент в палату вошла Светлана. Чаквас сразу отметила её присутствие:

— Вот, Светлан, полюбуйтесь. — чуточку сварливо сказала Карин. — Я тут ему готовлю разрешение на ещё сутки отпуска по ранению, а он — раз и встаёт на обе ноги. И готов идти. Далеко готов идти, замечу.

— Карин, я уверена, Джон — не симулянт. Он просто…

— Ага. Воспрял духом рядом с женой. — улыбнулась Чаквас. — Охотно верю, Светлана. Он почти здоров, но всё равно — я его пока не выписываю из медотсека. И проследите, чтобы он не форсировал ходьбу. А то знаю я его — мигом уйдёт в БИЦ, откуда его даже на аркане не утащишь.

— Вы правы, Карин. — улыбнулся Шепард. — Буду сопротивляться изо всех сил. Потому что хочу поработать. Жутко хочу поработать, истосковался по работе!

— Всё со временем, Джон, всё — со временем. — серьёзный тон и твёрдый взгляд врача заставили Джона оставить браваду далеко в стороне и осознать всю серьёзность своего положения. — Одно неверное движение — и всё восстановление придётся начинать с самого начала.

— Подчиняюсь, Карин. — Шепард кивнул.

— Вот и хорошо. Оставляю вас. — Чаквас свернула инструментрон, отключила большую часть аппаратуры. — Света, прошу: постепенно и понемногу.

— Так и будет. — ответила Стрельцова, обменявшись с врачом фрегат-крейсера понимающими взглядами.

— Надеюсь. — Чаквас вышла из палаты, привычно притворив за собой дверь.

— Я, конечно, понимаю опасения Карин, Света, но она меня…

— Да, да, да. — Светлана поняла мужа с полуслова. — Связывает по рукам и ногам и не даёт продемонстрировать честному народу силушку молодецкую. Ты что, Джон, не понял — один неверный шаг и ты пропишешься в медотсеке очень надолго. Кстати, зачем было вскакивать на ноги?

— Умм. — Шепард помедлил. — Света… Ты же сама понимаешь…

— Понимаю. Потому — не сержусь. — Светлана подошла к мужу. — И очень рада, что могу тебя обнять и много-много раз поцеловать вот так, стоя рядом с тобой. — она крепко обняла его и поцеловала в щёки и губы. — Неугомонный, но мой.

— Твой, Света, твой. — согласился и подтвердил Шепард. — Давай пройдёмся по палате кружок сделаем, а потом и в коридор выйдем.

— Ты не только неугомонный, но ещё и ужасно прыткий, Джон. — Светлана сказала это так, что Шепард не сразу смог определить, чего же было больше в её словах — озабоченности с беспокойством или одобрения и радости. Наверное, всё же озабоченности. Потому, коснувшись мягким взглядом глаз жены, старпом сказал:

— Ну так Карин не говорила, что мы должны сделать энное количество кругов по палате. Сделаем кружок, посмотрим на самочувствие повнимательнее, а там… И до коридора дойдёт.

— Карин проконтролирует. — тихо сказала Светлана, внутренне соглашаясь — ведь действительно Чаквас ничего не говорила о количестве шагов и количестве кругов, какое надо набрать, кружа по палате. Значит, если Джон окреп и в достаточной степени восстановился, надо попробовать сделать так, как он говорит. Ему, в конце-то концов яснее своё собственное самочувствие, чем даже ей или той же Чаквас. — Ну, ладно, попробуем.

И они попробовали. Шепард не позволил Светлане попытаться стать его опорой, шагал с каждым разом всё твёрже и увереннее. Стрельцова немо дивилась стойкости главного друга и его стремлению как можно быстрее вернуться к прежним обьемам работы, к прежнему разнообразию деятельности, к прежней напряжённости бытия.

Меньше сорока минут — Светлана всё же убедила Джона сделать не один, а несколько кругов по палате — и они вдвоём выходят в коридор медотсека.

Шепард уже шагал довольно уверенно, но теперь, как чётко ощущала Светлана, он заботился прежде всего о том, чтобы она не перенапрягалась, не была вынуждена идти быстро. Потому они достаточно медленным шагом прошли не такой уж и длинный коридор медотсека сначала в одну сторону, потом — обратно, перебросились парой-тройкой фраз с медсёстрами и медбратьями.

Услышав голос капитана, из своего кабинета вышла Хлоя. Поговорили о том, о сём. Оставив женщин вдвоём, Шепард, радуясь улучшению самочувствия и появлению твёрдости и уверенности в походке, сам несколько раз прошёл коридор медотсека из конца в конец. Он чувствовал на себе взгляды жены и врача и ему нравилось ощущать себя сильным.

Едва он вернулся к двери кабинета Мишель, Светлана попрощалась с заместителем главврача медслужбы фрегат-крейсера и, взяв мужа под руку, направилась к двери кабинета Чаквас. Карин уже стояла на пороге — похоже, как и полагается верховной хозяйке медотсека, она уже немало видела из «подвигов» Шепарда.

— Вижу, вы выздоравливаете очень даже быстро, Джон. Что-ж. Тогда — добро пожаловать за пределы медотсека.

— Благодарю, Карин. — Шепард учтиво склонил голову, а Светлана счастливо улыбнулась главврачу.

— Успехов и спокойствия вам обоим. — врач проводила супругов до двери медотсека и вернулась к себе.

Весть о том, что капитан Шепард вышел из медотсека на своих ногах быстро разнеслась по фрегату. Старпома, решившего совершить полный обход корабля, готовящегося к выходу из дока, раз за разом окружали всё новые и новые члены команды и экипажа, возникали оживлённые дискуссии, велись долгие разговоры. Светлана, наблюдавшая за Джоном, радовалась: Шепард поразительно быстро адаптировался к обычным нагрузкам и нормандовцы были очень рады и довольны ощутить полноту возвращения Шепарда к насыщенной событиями отрядной жизни.

Пройдя по кораблю, побывав во всех отсеках, Шепард вошёл в свою старпомовскую каюту, огляделся:

— Давно я здесь не был, Света. — он сел в кресло у рабочего стола, чуть крутнулся в нём. — Хорошо вернуться. Вернуться живым.

— Капитан. — вахтенный офицер внёс укладку. — Вам — почта и документация.

— Хорошо, спасибо. — Джон быстро рассортировал ридеры по стопкам, заставил ими почти всю поверхность столешницы и хотел было взять первый ридер, но Светлана положила сверху свою руку. — Свет?

— Ты забыл, Джо. Постепенно и понемногу! — твёрдо сказала она. — И ты обещал придерживаться этого правила.

— Обещал. — Шепард оставил попытки включить ридер. — Что-ж. Ты права. Идём тогда к Андерсону.

— Это — приемлемо. Идём. — согласилась Светлана.

— Рад видеть вас на ногах, Джон. — командир фрегат-крейсера поднялся из-за стола навстречу входившему старпому. Обменявшись со своим коллегой крепким рукопожатием и обнявшись, Андерсон жестом пригласил гостей присесть в кресла. — Светлана, вижу вы чем-то недовольны?!

— Только что Джон попытался погрузиться в работу, Дэвид. — сказала Стрельцова. — Вахтслужба принесла гору ридеров и Джон уже сцапал один из них. Я еле успела не дать ему включить прибор.

— Джон, Карин очень просила. Она редко настаивает. — Андерсон посмотрел на смутившегося капитана. — У вас ещё как минимум несколько суток отпуска.

— Уже несколько? Речь шла только об одном-двух днях, Дэвид. — сказал Шепард.

— Несколько. Карин знает, что вы именно так и поступите — сразу врубитесь в работу.

— Дэвид, я даже не знаю, когда у нас следующий боевой вылет. Для меня это — неприемлемо. — Шепард решил проявить толику недовольства.

— Именно через несколько дней, Джон. А пока у тебя есть редкая возможность вдоволь побыть рядом со Светланой. Алла её списала в медотсек, а Титов принял основное командование, с чем Светлана, кстати, согласилась. Так? — Андерсон взглянул на Стрельцову.

— Именно так, Джон. — кивнула Светлана, взглянув на мужа. — Я осталась в ранге советника с правом прямого командования и управления. Ситуация знакомая и вполне рабочая. Станислав справится, я в него верю. А насчёт вылета не беспокойся — Титов уже настропалил десант крейсера — в этот раз нормандовская группа высадки под твоим, кстати, руководством, пойдёт в сопровождении десантников «Волги». И тебе будет полегче, и мне — поспокойнее.

— Света…

— И не возражай, пожалуйста. — Светлана взглядом указала мужу на свой живот. — Я хочу родить детей и передать их тебе лично в руки. Хочу, чтобы у нас была полная семья и чтобы она была очень надолго единой и полной. И я сделаю для этого всё возможное.

— Ладно, ладно. — Джон стушевался. — Но…

— Джон, война входит в фазу, когда мы должны перейти к наступательным операциям. — продолжала Стрельцова. — До этого момента мы только оборонялись и изредка огрызались, подчас — весьма успешно, не спорю. Теперь мы будем воевать по-настоящему. А это значит, что время малых десантов подошло к концу. Я больше не желаю держать своих десантников на галёрке, Джон. И я больше не желаю играть роль вспомогательной силы. Мы — Отряд и крейсер и его команда и экипаж должны получить реальную возможность постоянно участвовать в боях и во всех операциях.

— Светлана… — недовольство в голосе Шепарда нарастало и Стрельцова это отчётливо ощущала:

— Джон. Такова ситуация. И пока тебе не следует вот так сразу с места в карьер погружаться в работу. Эти два-три дня я буду рядом…

— Вот так. Уже два дня превратились в три. — недовольно протянул Шепард, скрывая раздражение.

— Именно так, Джон. — в каюту командира фрегат-крейсера вошла Чаквас. — Превратились в три. Светлана поступила совершенно правильно — вам сейчас информационные перегрузки ни к чему. Вот, возьмите, это скомпоновала вам Аликс. Я просмотрела — это для вас будет безопасно. И информация, и сводка, и план и все необходимые приложения. — врач фрегат-крейсера катнула по столешнице ридер. Шепард прижал прибор пальцем. — Этого вам вполне хватит на ближайшие два дня. На третий день у нас назначен тестовый выход фрегата из дока, к тому времени вы будете в полной норме. Не раньше. Светлана. — врач фрегат-крейсера повернулась в кресле к Стрельцовой. — берите управление в свои руки. Как жена и старший по званию и должности офицер. Полагаю, вам обоим будет нелишне пообедать в столовой вместе с нормандовцами. А потом — и поужинать. Всё остальное время — ваше личное. Договорились?

— Договорились, Карин. — Светлана встала. — И вправду, Джон. Пока мы ходили по кораблю, пока говорили — подошло время обеда. Карин права — режим надо соблюдать. Так что — идём в столовую. Заодно Гарднеру будет приятно видеть тебя в строю.

— Подчиняюсь, Свет. — Шепард поднялся.

— И правильно. — сказал Андерсон, переглянувшись с Чаквас. — Мы тоже скоро подойдём.

Гарднер был очень рад тому, что Шепард пришёл в его владения на своих ногах, да ещё и с супругой. А сам старпом был рад тому, что он пообедает не в палате и не в каюте, а среди своих коллег. Конечно же, к столу, где расположились капитан и каперанг, подходили члены экипажа и команды фрегат-крейсера, возникали разговоры на самые разные темы, но и Светлана и Джон видели — нормандовцы рады тому, что старпом выздоравливает.

После обеда, оказавшегося, благодаря стараниям Руперта и присутствию Светланы, просто невероятно обильным и сытным, Шепард добрался до своей каюты и как был — рухнул в постель, к чему Стрельцова отнеслась с полным пониманием. Первый активный день есть первый активный день.

Не прошло и четверти часа, как она легла рядом и Шепард на добрых три часа забыл обо всём на свете. Светлана была рада доставить удовольствие своему главному другу, благо теперь у них впереди были минимум сутки отпуска. А там, дальше — Шепард восстановится окончательно.

Так и получилось. Вечером они снова поднялись в столовую, где поужинали вместе с нормандовцами. На больших настенных экранах шла прямая трансляция с «Волги», её экипаж и команда приветствовали Шепарда и своего командира. Шепард ясно ощущал, что волговцы с пониманием относятся к желанию Светланы быть в это время рядом с мужем и одновременно они убеждены в том, что Светлана и только она остаётся их командиром.

Титов переслал Шепарду краткую сводку обстановки, украшенную визой Селезневой, а значит, безопасную для здоровья и самочувствия выздоравливающего старпома. Шепард не преминул сразу с ней ознакомиться, чему Светлана не стала препятствовать — там было немало интересного.

После ужина они вернулись в старпомовскую каюту. Приняв душ, Шепард переоделся во всё чистое и был очень обрадован привычностью и нормативностью ощущений — теперь он понимал, что действительно твёрдо встал на путь выздоровления.

Около часа он говорил со Светланой на все интересовавшие её темы и видел, насколько это нравится его жене и главной подруге. Наконец в десять часов вечера в старпомовской каюте погас свет. Первые сутки выздоровления завершились. Светлана и Джон уснули в обьятиях друг друга.

Как бы ни хотели командование и рядовые члены экипажа и команды фрегат-крейсера оградить выздоравливающего старпома от нагрузок, им это в полной мере сделать не удалось. Уже в полдень, предоставив Светлане самой решать, где ей быть и что делать в пределах корабля, готовящегося к выходу из дока, Шепард засел за изучение документов, сводок и сообщений, в которых была зафиксирована детальная картина недавнего прошлого. Без уяснения и осмысления этой картины нечего было даже думать о том, чтобы безопасно и полно прожить день сегодняшний и не наделать ошибок в дне завтрашнем.

После работы с документами старпом обошёл корабль, теперь уже — медленно и обстоятельно, детально ознакомился с состоянием дел на постах и в отсеках. Почти всё было готово к тестовому выходу. Но больше всего Шепарда заботили будущие цели боевых вылетов, которые, вне всяких сомнений, были связаны с трудными высадками на планеты.

Да, при поддержке нескольких десятков десантников крейсера выполнение задач облегчалось, подчас — весьма существенно, но Шепард гнал от себя любое подобие самоуспокоения — война с Жнецами, противостояние с Жнецами входили в такую фазу, когда любая ошибка слишком дорого стоила. Предстояло готовиться и готовиться серьёзно.