Глава 80. Несколько ранее

— Это здесь, — сказал Умник, указывая на неприступную дверь позади небоскрёба, когда они обошли его кругом.

— А почему нам не войти через парадный вход? — спросил Быкович.

— Потому что там закрыто, — объяснил Умник тоном преподавателя разговаривающего с троечником. — Наш брат достаточно глуп, чтобы жить одному в таком здании, но не настолько глуп, чтобы держать двери незапертыми.

— Но ведь эта дверь тоже заперта.

— Эту дверь открыть проще, чем парадную, — вмешался Фигольчик. — И сделать это можно без шума.

Он достал из кармана кусок проволоки, сунул один его конец в замок, несколько секунд что-то там нащупывал, потом нажал. В замке что-то щёлкнуло, и дверь открылась. Раздались немного насмешливые хлопки в ладоши.

— Всегда любил смотреть, как ты это делаешь! — сказал Драгис. — Ну, пошли, что ли внутрь, пока никто не видит.

Они вошли в помещение далёкое от помпезной роскоши, но отделанное тщательно и аккуратно. Умник не обманул — ни при входе, ни потом, когда они миновали несколько коридоров, складов и подсобных помещений, им не встретилось ни одного человека.

Каким чудом в небоскрёбе, где Глупник устроил себе резиденцию, поддерживался порядок, оставалось только догадываться. Когда об этом спросили Умника, он лишь развёл руками.

— Я сам у себя уборку делаю, — заявил он обиженным тоном. — Регулярно — два раза в год. А как справляется этот бездельник, ума не приложу!

Состояние жилища того, кто их приютил, они успели оценить. Видимо им довелось попасть где-то посередине между полугодовыми уборками, потому что квартира Умника напоминала нечто среднее между пыльным чуланом, складом макулатуры, (из-за валявшихся повсюду растрёпанных книг, измятых журналов и перевязанных пачек газет), музейным депозитарием и медвежьей берлогой.

Больше всего это неоднозначное зрелище раздражало Быка. Едва дождавшись ухода хозяина, он взялся за веник и тряпку, и присоединился к товарищам, только тогда, когда всё вокруг заблестело и засверкало чистотой.

Тогда он весьма удивился, что его друзья всё ещё рассматривают вариант с «развоплощением» Глупника, вместо того, чтобы отказать ему сразу. Сам он был, конечно, против таких «мероприятий». Но вынужден был согласиться на вариант — «Там видно будет».

Здесь везде горел свет, а закрытых дверей просто не было. Четверо заговорщиков беспрепятственно прошли через лабиринт технических помещений и оказались в преддверии фешенебельной части здания.

— Ну, и где он, может быть? — спросил Драгис, заглядывая из-за приоткрытой двери в сверкающий зеркалами и полированным металлом холл.

— Где угодно! — пожал плечами Умник. — Скорее всего, конечно на самом верху. Там у него роскошная резиденция с зимним садом и прочими чудесами. Но он также любит шастать по своим владениям, размышляя какой ещё дури научить человечество. Недавно волчки какие-то придумал и пустил слух, что они нервы успокаивают. Зажимаешь эту дрянь между двумя пальцами — большим и указательным и смотришь, как они крутятся. Теперь у меня все учащиеся вместо того, чтобы смотреть и слушать, сидят и тупость эту крутят, как прирождённые дегенераты. Может кого-то это и успокаивает, а меня бесит!

— Сочувствую! — ответил Драгис. — Но вернёмся к нашим проблемам. Как нам попасть наверх?

— Ах, да! — Хлопнул себя по лбу Умник. — Дальше мы шагу не сделаем без этого.

Он раскрыл объёмистый чемодан, который, пыхтя, тащил всю дорогу, почему-то не позволяя себе помочь. И тогда удивлённым взорам друзей предстали три очень старых, но тщательно вычищенных и перебранных руками опытного механика, «томпсона». К каждому прилагалось по два снаряжённых диска патронов.

— Нашёл тайник на чердаке, когда устанавливал телескоп, — пояснил Умник, отвечая на вопрос — «Откуда такое богатство?» — Они были совершенно целые, хоть и пролежали несколько десятилетий. Я только вытряхнул из них пыль и песок, кое-что исправил и придумал вот это.

Он достал из особого отделения чемодана три алюминиевых цилиндра длиной с руку и привинтил их к стволам.

— Глушители моей конструкции, — пояснил Умник. — Выдерживают по сотне выстрелов, убирают звук в пять-семь раз, а это не так мало, как кажется.

— А что, Глупник не должен слышать звук выстрелов, которым его… развоплощают? — спросил Драгис. — Или это должно помочь подойти к нему незаметно?

— Нет, — ответил Умник, — он, конечно уже знает, что мы здесь. Но глушители помогут нам не переполошить, например, прихожан собора Святого Мика, и тогда они не сообщат полиции, что кто-то устроил рядом с ними пальбу. Сам он полицию вызывать не будет — захочет с нами поиграть. Экспериментатор!

Возразить на это было нечего. Идея с глушителями была отличной, что и говорить! Тем более что банда Фигольчика/Драговски отправилась на дело с одними пистолетами, в обоймах которых оставалось по два-три патрона. Оба их дробовика были пусты.

— Неужели для того, чтобы справиться с одним чудиком, нужен такой арсенал? — ворчливо спросил Быкович.

— Если бы я мог, то предоставил бы в ваше распоряжение что-нибудь посущественнее, — вздохнул Умник. — Наш братец очень опасный противник. Если честно, то я больше полагаюсь на ваш опыт и удачливость, чем на эти несовершенные приспособления.

— А сам-то, почему ничего не взял? — спросил Бык уже другим тоном. — Хочешь, пистоль отдам? Он всё равно мне не по копыту — маловат!

— Благодарю, не надо! — гордо ответил Умник. — Моё главное и единственное оружие здесь!

При этом он выразительно постучал себя костяшками пальцев по лбу. Бык пожал плечами и присоединился к Драгису, осматривавшему холл сквозь приоткрытую дверь.

— Да входите уже! — вдруг послышался откуда-то сверху громкий, отчётливый голос. — Вот же, топчутся перед дверью! Вот, что-то там высматривают! Я соскучился вас ожидаючи.

Четверо незадачливых диверсантов переглянулись. Внезапного нападения не вышло. С точки зрения законов тактики, им бы следовало отступить, так-как рассекреченная скрытность неминуемо превращалась в ловушку для тех, кто собрался сделать всё по-тихому.

Умник, как зачинщик всей операции, считавший себя командиром, собирался было скомандовать отход, но тут голос, звучавший видимо из установленных повсюду динамиков высокой мощности, заговорил снова:

— Нет, нет! Пожалуйста, не уходите! Что это такое? Едва на порог и сразу же — вон! Фигушка! Шишок! Ну, хоть вы им скажите, что я очень гостеприимный хозяин! Если, конечно гости не безобразничают.

— Он нас видит, — сокрушённо покачал головой Умник. — Прошу прощения, господа, я должен был это предвидеть. Здешнее развитие техники...

— При чём тут здешнее развитие техники? — возразил невидимый Глупник. — Стал бы я стесняться, если бы мне понадобилось что-то нездешнее и намного более развитое технически! Но я и не стесняюсь. Вижу и слышу вас насквозь, и если бы захотел, передавил бы вас, как мух, ещё до того, как вы переступили порог моего дома. Но я не настолько кровожаден, как некоторые. Да это и неинтересно! В общем, так, давайте договоримся — я дам вам шанс сделать то, зачем вы сюда пришли. Но, если у вас не получится, то моих драгоценных братьев я попрошу навсегда убраться из этого мира, а господа Драговски и Быкович поступят ко мне на службу. С очень высокой оплатой! Идёт?

Бравая четвёрка не удостоила невидимого Глупника ответом, и уже направилась было к выходу, но тут динамики ожили снова.

— Ну, что же вы, джентльмены? — со смехом прокричал Глупник. — Уже капитулируете? Где же ваше хвалёное бесстрашие? Где фантазия, которая мне всегда так нравилась в делах знаменитой банды благородных гангстеров? Хорошо, хорошо! Согласен. Стыдить вас за тактическое отступление в такой ситуации было бы бессовестно, если бы я не шутил. А я шучу! Я всегда шучу, ведь глупость, это весело! Но, пожалуй, хватит мучить ваш слух никчемной болтовнёй. У меня есть деловое предложение к одному из вас, а уж остальные пусть сами решают, помогать ему или нет. Итак, мистер Драгис Драговски! Я предлагаю лично вам поучаствовать в игре под названием — «Поймай колдуна!» Колдун, соответственно, это буду я. Условия те же — проиграете, будете работать на меня; выиграете — можете меня развоплотить, если вам будет угодно, а ещё получите свою потерянную подружку.

Трое из четверых налётчиков встали, как вкопанные. Шедший за Фигольчиком Умник, налетел на него со всего маху, и не упал только благодаря Быковичу, схватившему обоих братьев за шкирки.

— О, наконец-то! — воскликнул Глупник. — Вижу две вещи, которые меня радуют — заинтересованность и солидарность.

— Где она? — спросил Драгис негромко, не сомневаясь, впрочем, что его услышат.

— Вы о принцессе Анджелике? — наивно переспросил Глупник. — У меня в гостях, где же ей ещё быть? Между прочим, мистер Драговски, я вам по-белому завидую, и всецело одобряю ваш выбор. Принцесса просто великолепна — настоящая мечта дракона! Красавица, и вовсе не глупа, а очень даже любознательна. Умеет слушать и понимает аргументированные доводы собеседника. Редкое качество для принцессы! При этом она имеет собственное мнение, которое непросто поколебать. Один недостаток — любопытна, как кошка, что периодически заставляет её влипать в истории сомнительного свойства.

— Где доказательства, что она у тебя? — спросил Умник грубым и неприветливым тоном.

— Доказательства? — воскликнул Глупник в притворном удивлении. — Ха! В этом ты весь, братец. Заметь — тебе одному нужны доказательства, остальные же понимают, что мне нет никакого резона обманывать. Ну, если уж о том речь зашла, то пройдите в холл, там и будут вам доказательства.

Друзьям ничего не оставалось, как последовать его совету. Даже если бы Глупник заведомо лгал, его слова нуждались в проверке.

Холл, в который они наконец-то вышли, поражал не только своими размерами, но и ультрасовременным дизайном. Отделка огромного помещения была не просто дорогой и роскошной, она была какой-то… космической! Это намного опережало понятия о красоте и изяществе, царившие в мире, где они сейчас находились. Но новшества касались не только дизайна.

— Итак, я рад приветствовать вас в своём доме, мои дорогие враги, среди которых я с удовольствием вижу двух своих братьев! — вновь заговорил Глупник через скрытые динамики. — Чтобы не вызвать новый всплеск негативных эмоций с вашей стороны, перейду сразу к делу. Обратите внимание на экран, расположенный на стене слева от входа. Вы как раз стоите к нему лицом.

Экран на стене действительно был, и занимал практически всю её верхнюю половину. Чтобы зрителям, стоявшим в холле, было удобно смотреть на него, экран имел лёгкий наклон, как это бывает в уличных экранах, предназначенных для наглядной движущейся рекламы или какой-нибудь агитации.

Лишь только все четверо подняли головы, как этот экран ожил, загорелся ровным голубоватым светом, и после коротенького приветственного ролика, прорекламировавшего логотип какой-то фирмы, показал во всю свою циклопическую ширину улыбающееся лицо Анджелики, смотревшей немного в сторону.

Быковичу и Фигольчику показалось, что они услышали, как стукнуло сердце Драгиса. Они и сами были потрясены, когда перед ними предстала их принцесса, вернувшая себе человеческий облик… после стольких лет!

Камера, о которой Анджелика, судя по всему, не подозревала, отъехала назад, и стало видно, что девушка сидит в пляжном кресле на берегу какого-то бассейна, за столиком, уставленным разнообразными угощениями. На ней был великолепный махровый халат снежно-белого цвета, который выгодно оттенял её разрумянившуюся после купания, атласную кожу, и сказочное золото волос, каких никто из них у неё до сих пор не видел.

Камера ещё раз поменяла ракурс, и стало видно, что Анджелика за столиком не одна. Компанию ей составлял невысокий кругленький человечек, одетый в лёгкий летний костюм, какие носят на курортах зажиточные туристы. Широкое улыбающееся лицо этого добродушного джентльмена, было знакомо всем присутствующим, так-как двое из них носили точно такие же физиономии, различные лишь выражением, выдающим особенность характера.

Да, это, несомненно, был четвёртый брат-близнец, известный под нелепым именем — Глупник.

Анджелика премило беседовала с этим типом, а тот видимо рассказывал ей нечто увлекательное и поучительное. Но тут, вся картинка их непринуждённой трапезы в несколько раз уменьшилась, изменила наклон и отъехала в сторону, оказавшись, как бы повешенной на невидимую стену внутри экрана. А в середину этого экрана, с неторопливой важностью, вступил всё тот же Глупник, но уже в другом костюме и с живой розой в петлице, что сделало его какой-то пародией на Дульери.

— Ну, что, убедились в моей правдивости? — спросил он всё так же через динамики, но теперь его голос, как будто звучал с экрана. — Можете не отвечать. Хватит слов, пора переходить к действиям! Если вы принимаете моё предложение, то можете штурмовать это здание любым удобным для вас способом. Принцесса находится наверху, а где нахожусь я, понятное дело — тайна! Но я появлюсь ещё много раз в поле вашего зрения, и сделаю вам немало самых разных пакостей, в самых неожиданных местах. Здесь есть несколько лестниц ведущих наверх. Имеются также и лифты. Избирайте себе путь сами, но не обижайтесь, если угодите в ловушку. Я оставляю за собой право на подлость, так-как выступаю один против четверых. Это ведь справедливо, не так ли? Да! Не бойтесь здесь, что-либо сломать или разбить — я могу позволить себе некоторую расточительность, ведь люди этого мира так глупы, что сами отдают нажитые трудом средства в моё распоряжение. Вы спросите — как? Не вдавайтесь в подробности. Скажу только, что это я изобрёл деньги. Умник, подтверди!

— Да, это так! — вздохнул Умник, поморщившись, как от зубной боли. — Это действительно его изобретение.

— Причём, одно из самых старых, но невероятно устойчивых! — воскликнул Глупник. — Сами подумайте — ведь нет ничего глупее, чем обменивать продукты своего труда на несъедобный, мягкий, ни на что негодный металл, пусть даже редкий, красивый и добываемый с трудом. Но ведь и этого мало! Люди ухитрились сделать золото и серебро действительно ценными металлами, когда нашли им массу применений, помимо изготовления монет. Тогда я подкинул им идею заменителя золота. И что бы вы думали? Сработало! Теперь они трудятся за бумагу, крадут бумагу, даже убивают и воюют за бумагу! А ведь вся она, в конце концов, приходит ко мне. Циркулирует, переходит из рук в руки, но обязательно возвращается. Но я отвлёкся! Великолепную глупость с деньгами можно видеть на примере моих слуг. Вот скажите — вы видите, хоть одного из них? Нет? Правильно, и не можете увидеть. А, между тем, это здание наполнено людьми. Они не прячутся, нет! Просто они движутся с такой бешеной скоростью, что мы с вами их не видим. Я увеличил скорость их личного времени во много раз. В огромное количество раз! За обычный год здесь проходит несколько поколений. Но для них это никакой не год, а жизнь, наполненная всеми горестями и радостями положенными человеку. При этом все кто у меня работают, по-настоящему счастливы, ведь их судьба предопределена, они ни в чём не испытывают недостатка, им не надо беспокоиться о судьбе своих детей. А всё потому, что я позаботился о том, чтобы вырастить, воспитать и обучить их, как новых слуг. При всём при этом я им очень хорошо плачу! В этом мире любой позавидовал бы их зарплате. Но вся глупость заключается в том, что их деньги остаются здесь, в этом самом здании. И никогда не выходят отсюда, а значит, находятся в моих руках. И ведь я не скрываю этого от обитателей моего маленького мирка! Это, если хотите эксперимент, представляющий модель мира внешнего. Здесь я испытываю свои глупости, прежде чем распространить их среди всего населения. Скажете, я — злодей? Так вот — для них я нечто вроде бога! Правда, правда! Они на самом деле поклоняются моей статуе, каковой я им кажусь. Вы ведь для них тоже статуи, и с вас периодически смахивают пыль, хоть вы этого и не чувствуете. Ну, конечно же, для моих милых глупцов, вы нечто вроде демонов, и вас давно бы разбили вдрызг, если бы не моё прямое на то запрещение. Так что, как видите, я не лгал, когда говорил, что могу передавить вас, как мух. Оценили моё благородство? Нет? Ну, вы и снобы! Ладно, хватит болтать. Начинаем игру! Здесь, в холле, вам ничего не угрожает. Это будет наша с вами нейтральная зона. Можете пользоваться местным баром и туалетом. Можете даже поспать на диванах или вообще выйти на улицу — преследовать не буду. На всех других этажах любые вещи и помещения тоже к вашим услугам, но там могут быть или не быть ловушки, так что не обессудьте! Но, вы, наверное, устали от моей болтовни и соскучились? Тогда, чтобы сделать вас позлее, я покажу вам это!

Окончив свою речь, Глупник сделал изящный жест рукой и «висящая на стене», картинка, снова приблизилась. Только теперь Анджелика на ней не сидела в пляжном кресле, а лежала на кушетке без белья, совершенно обнажённая и связанная по рукам и ногам. По всей видимости, она спала, будучи под действием сильного снотворного. При этом лицо её было напряжённым и беспокойным.

— Итак, пленница ждёт своего освободителя! — прокомментировал Глупник, вновь ставший невидимым. — А я жду от вас, господа, как можно большего количества забавных глупостей. Постарайтесь меня не разочаровать!

Громадный экран погас. Динамики тоже замолчали, и в бессмысленно огромном помещении, повисла неприятная, нелепая тишина.

— Ну, что будем делать? — спросил Умник, растерявший свою решительность.

— Как что? — проворчал Быкович. — Искать её будем, вот что!

— Никогда не думал, что кто-нибудь будет меня бесить больше паразита Дульери! — зло проговорил Фигольчик.

Драгис не принял участия в этом разговоре. Несколько секунд он рассматривал лестницу, словно висящую в воздухе, но ничуть не менее прочную, чем соответствующие тяжеловесно-мраморные изделия. Потом он перевёл взгляд на эскалатор, из тех, которые включаются, стоит подойти к нижней ступеньке, и наконец, направился прямиком к лифту с прозрачными кабинами, ползающими вверх-вниз по стене.

— Дрась, ты уверен? — спросил Фиг, припустивший, тем не менее, следом.

— Если эта штука встанет, не доехав до этажа, или вообще оборвётся… — начал Бык, но Драгис перебил его:

— Вероятность того, что здесь будет ловушка, такая же, как и везде. Но технические средства кажутся наиболее опасными, так-как с ними проще всего что-то проделать. При этом лифт выглядит опаснее эскалатора, ведь с последнего можно перескочить на соседнюю ленту. Следуя такой логике, любой выбрал бы лестницу. Но будь я на месте Глупника, то заминировал бы её в первую очередь.

— Значит, вы считаете, что следует выбирать то, что на самом деле выглядит наиболее опасным? — поинтересовался Умник.

— Нет, — ответил Драгис, — я просто следую своей интуиции.

— А если он расставил мины везде? — спросил Бык, с опаской оглядывая кабину в которую они вошли.

— Врядли, — ответил Драгис. — Это, с его точки зрения — неинтересно. Возможно, что здесь совсем нет ловушек, а может быть, и есть, но не больше одной. Скорее всего, их количество будет увеличиваться по мере того, как мы будем подниматься наверх.

Лифт шёл только до следующего этажа, который был на высоте семиэтажного здания обычной постройки. Двери раскрылись, и вся компания благополучно вышла в шикарную галерею, все стены которой были увешены живописными работами в золотых рамках.

Шпок! Шпок! Шпок! Шпок!

Автомат затарахтел в руках Фигольчика, и в нише напротив что-то с треском разлетелось кусками фанеры и картона.

— О, он убил меня! Я развоплощаюсь! — засмеялся в динамиках голос Глупника. — Ну, спасибо, братец! От тебя такого ожидал в последнюю очередь. Но, глупость классная!

Фигольчик, красный от смущения, подошёл поближе и пнул ногой то, что осталось от фотографического портрета на подставке, изображавшего Глупника в полный рост.

— Берегись! — крикнул Драгис, и, словно репу, выдернул друга из злополучной ниши, за долю секунды до того, как помпезный портрет какой-то дамы в массивной раме, обрушился на то место, где тот стоял.

— Браво! — крикнул Глупник, но уже не из динамиков, а откуда-то слева и сбоку. — А теперь, улыбочку!

Он действительно стоял в конце галереи, рядом с треногой, на которой было закреплено, какое-то устройство...

На сей раз Драгису пришлось угостить хорошим пинком Быковича, который увлёк за собой Умника, отлетевшего к противоположной стене. Что-то продолговатое, шипящее, плюющееся искрами и дымом, пролетело между ними на уровне груди человека среднего роста, и ударило в открытую кабину лифта!

Как ни странно, стекло кабины выдержало, и ракета, (а это была именно ракета, запускаемая с переносной установки), взорвалась внутри. Над головами опрокинутой банды пронёсся в обратном направлении вихрь пыли, дыма и осколков, смахнувший со стен галереи добрую половину картин. Со стороны лифта раздался зловещий скрежет, его кабина дрогнула, качнулась на какой-то зыбкой опоре туда-сюда, затем отделилась от своей основы и с грохотом обрушилась вниз!

В очередной раз в пустом на вид здании воцарилась тишина. Только теперь у всех звенело в ушах после взрыва. Звуковая контузия оказалась единственным повреждением, которое получили все четверо, но сейчас они уже шли с оглядкой, прицеливаясь в каждый подозрительный угол и осторожно выглядывая из-за каждого поворота.

На этом этаже нашлось ещё три таких же галереи, как та в которой их обстреляли ракетой, но, то ли хозяин больше ценил коллекции живописи, собранные в них, то ли просто не хотел повторяться, однако больше таких нападений не последовало.

Обойдя этаж по периметру, друзья очутились ещё перед одним лифтом, но Драгис покачал головой и направился к двери со значком запасного выхода. За ней оказалась лестница, сработанная просто, без шикарной отделки, как и положено сооружению, имеющему техническое назначение. По ней они без приключений поднялись на следующий этаж, и оказались в подобии музея.

Видимо хозяин здания питал некоторую слабость к сувенирам. Здесь кругом были витрины и тумбы со стеклянными колпаками. Но самым удивительным было то, что на бархатных подставках за толстыми стёклами, в свете узконаправленных лучей от специальных светильников лежали не драгоценности, а самые обыкновенные вещи.

Например, на великолепном мраморном столике, на бархатной подушечке, под колпаком, напоминающим крышку от великанской маслёнки, лежали самые обыкновенные очки в металлической оправе. Лаконичная надпись под ними так и гласила — «очки». Без каких-либо пояснений и добавлений.

Витрина, располагавшаяся неподалёку, содержала старенькие ножницы, булыжник средней величины и кусок обёрточной бумаги. Все три предмета были пронумерованы, а на красивой пояснительной табличке внизу значилось: 1. «камень»; 2. «ножницы»; 3. «бумага».

Дальше виднелись целые застеклённые шкафы с одеждой, посудой, канцелярскими принадлежностями, мебелью, автозапчастями и так далее.

— Я вижу, вас заинтересовало моё собрание редкостей? — ожил в динамиках голос Глупника. — И, конечно, вы удивлены такому странному набору экспонатов. Дело в том, что перед вами — музей будущего!

Он выдержал небольшую паузу, как будто ждал аплодисментов, но слушатели остались бесстрастны. Тогда хозяин глупости продолжил:

— Да, да, именно так! Не пройдёт и сотни лет, как все эти вещи обретут статус антиквариата. Через каких-то двести-триста лет, это уже будет ощутимо дорогой антиквариат. Через пятьсот лет музеи всего этого мира будут рады заполучить что-нибудь из этих сокровищ, а через тысячу лет многие предметы, из представленных здесь, будут объявлены уникальными и бесценными! Вы догадываетесь, что случится через пять тысяч лет? А через десять? Теперь вспомните, как добываются многие экспонаты, выставленные в музеях цивилизованных миров. Если это не случайные находки, что бывает, но довольно-таки редко, то требуются годы труда учёных-археологов, тонны перерытой земли, хранящей может быть несколько черепков. А опасности, которым подвергаются фанаты археологии, спускающиеся в древние гробницы? А нападения бандитов, желающих поживиться золотом древних могильников или охотящиеся на халявку за артефактами? А проклятие фараонов или ещё какие-нибудь древние заподлянки, устроенные на погибель грабителям, и падающие на головы учёных? А теперь сравните со всем этим мою задумку. Что? Не катит? Ещё как прокатит, если всё случится, как я запланировал! Главное — никому это раньше времени не показывать. Вы не в счёт — вам я доверяю. Никому ведь не расскажете? А знаете что? Давайте не будем здесь воевать, а перейдём куда-нибудь повыше. Можете воспользоваться той же лестницей — она не заминирована, честно!

На следующем этаже и ещё на восьми последующих, они тоже воевать не стали, потому что там располагалась библиотека. Зато устроенный над ней банкетный зал с накрытыми столами, почему-то показался Глупнику вполне подходящим полем битвы. Едва гангстеры появились на пороге, как в них полетел торт, размером с автомобиль класса — «гном»!

Каким чудом удалось швырнуть такую громадину, имевшую немалый вес, не говоря уже об объёме, осталось неизвестным. Из всей четвёрки, прежде всего, не повезло Быковичу, который в тот момент некстати повёл носом в сторону тазика с овощным салатом. Всё же он в последнее мгновение повернулся к опасности лицом и успел наклонить голову, так что встретил летящий снаряд рогами, но был при этом погребён под массой безе и сбитых сливок, так что превратился в подобие сладкого снеговика оригинальной формы.

Однако следующая атака Глупника была не столь безобидной, потому что в гангстеров полетели ножи. Видимо, тот, кто их метал, знал толк в этом деле, так-как в то же мгновение взвыл от боли, увязший в безе Быкович, Фигольчик лишился шляпы, Умник укрылся за объёмистой индейкой, а Драговски открыл ответный огонь короткими очередями, стараясь скорее отогнать противника, чем действительно попасть в него.

Но Глупник был не так прост! Используя горы фруктов, супницы и пирамиды пирожных, как укрытия, он перебегал от стола к столу и постоянно бомбардировал своих противников то яблоками, то шампурами с нанизанными кусками мяса, то десертными тарелками, осыпавшими их градом осколков.

Но всё же это было не самое лучшее оружие против автоматов, и когда Фигольчик присоединил к выстрелам Драгиса свои, хулиганистый четвёртый брат решил ретироваться, опрокинув напоследок целый бочонок с жидким соусом, мгновенно залившим мраморный пол.

Ступивший первым в эту лужу, Умник, растянулся во весь рост, а когда попытался подняться, то упал ещё раз и ещё! Ринувшийся в погоню, кипящий гневом, Быкович, тут же грохнулся рядом, едва не сев на шпагат!

Они бы ещё долго были пленниками этой масляной лужи, если бы Драгис и Фигольчик не догадались навести через неё гать, с помощью сорванных со столов скатертей.

Миновав, жиро-масляное озеро, банда решила сделать привал. Причины такой задержки были вполне понятны — надо было почиститься и зализать раны.

Больше других в последней схватке пострадал Бык. Его костюм насквозь пропитался составляющими компонентами торта-снаряда, и мог быть возвращён к жизни разве что каким-нибудь энтузиастом-подвижником постирально-чистильного искусства. Кроме того на бицепсе левой руки силача имелась не опасная, но глубокая рана от большого поварского ножа, который Глупник использовал, как метательный.

Отмывку и перевязку произвели в туалетной комнате, которую по неопытности можно было перепутать с дорогим гостиничным номером. Здесь, кроме всего, что предполагалось найти в таком помещении, имелась также ванная комната с душем, пара удобных кушеток, мини бар, устроенный с непонятно какой целью и аптечка с набором лекарств и разнообразных средств на все случаи жизни.

Ценной находкой были комплекты мужской и женской одежды разных размеров. Костюмы оказались вполне приличными и видимо предназначались для оказания соответствующей помощи гостям, опрокинувшим на себя соус или ставшим жертвами летающих тортов, как это случилось с Быковичем.

После мытья и переодевания, Бык и Умник, (последний тоже решил обновить гардероб, вымазанный при падении), приобрели весьма респектабельный вид. Драгис, купивший накануне традиционный чёрный плащ и шляпу, в перемене одежды не нуждался, а Фигольчик, который так и ходил в наряде рабочего-ремонтника, заявил, что для грязного дела это самый подходящий прикид.

Им удалось пройти этот этаж до конца без перестрелок, но когда до лестницы, ведущей наверх, оставалось совсем немного, Бык вдруг остановился и застонал.

— Что такое? Рука? — обеспокоенно спросил Драгис.

— Нет… живот… — прохрипел Быкович, упал на колени и тут его вырвало!

— Что за?..

— Это торт, — трагическим голосом ответил за Быка Фигольчик, после чего позеленел лицом и присоединился к товарищу.

— Торт был отравлен, — подвёл итог Умник. — Хорошо, если яд не смертельный. Впрочем, Ангела таким способом убить невозможно.

— Но он-то здесь вообще причём? — удивился Драгис. — Не в него же тортом залепило?

— Я съел кремовую розочку… — простонал Фигольчик. — Она была у Быка на плече… целая… Вот я и соблазнился!

Договорить он не смог, так-как его скрутил очередной приступ рвоты. Драгис плюнул с досады, вручил свой автомат Умнику, подхватил обоих отравленных под руки и потащил обратно в уборную.

Через энное время выяснилось, что жизнь этих двух членов банды вне опасности, но состояние их было таково, что от них в настоящее время было мало толку.

— Держите оборону здесь, решил Драговски после недолгого раздумья. — Дальше я пойду один.

— Я с вами, — заявил Умник. — Помощь этим двоим, уже не понадобится, а добивать их Глупник не будет, это не в его духе.

— Что же тогда в его духе? — мрачно спросил Драгис.

— Скверные шутки, вроде отравленного торта и использования человеческой глупости. Я имею в виду кремовую розочку, съеденную в таком месте, где в принципе ничего нельзя есть!

Фигольчик ответил на его сарказм тяжёлым вздохом, но ничего не возразил.

Теперь их отряд уменьшился наполовину. Причём огневая мощь убыла на две трети, так-как Умник снова отказался взять оружие.

Видавший виды гангстер, не раз и не два пожалел, что оказался в такой компании. Умник несомненно обладал глубокими познаниями по многочисленным предметам, но был занудой из тех, кто не желает понимать, что окружающие могут иметь интересы отличающиеся от его собственных. Более всего на свете он ненавидел глупость и невежество, бывшие сферой деятельности его брата. При этом он отказывал всему, что с этим связано в праве на существование, а потому мечтал развоплотить Глупника и изгнать его из всех материальных миров.

Драгиса же он воспринимал, как почти бездумного исполнителя своих замыслов, наделяя его, впрочем, весьма высокими гуманистическими качествами. Наверное, поэтому он читал ему лекцию о грехах своего брата, которую Драговски слушал с терпением дракона изваянного из мрамора.

— Использование человеческой глупости и ограниченности, это его конёк с таких давних времён, о которых вы, мистер Драговски, даже представления не имеете!

Драгис взглянул на него искоса, но оставил эту реплику без комментариев. В конце концов, Умник был прав — белый дракон Драся был самым младшим в семье, ведь ему не было и тысячи лет, так что какие уж там древние времена!

— Взять хотя бы религию, — разглагольствовал учёный муж. — Нет, сама по себе она не является глупостью. Наоборот, это проявление человеческой развитости, осознание мира духовного, чего нет ни у одного живого существа из животного мира.

Драгис промолчал снова, но припомнил рассказы Анджелики и своё собственное знакомство с Чернушкой. Да что там говорить! Оставленный этажом ниже Быкович, прямое опровержение тому, что представители животного мира не имеют духовности.

— Однако то, что с первобытных времён накопилось вокруг этого прогрессивного явления, — продолжал Умник, дало нашему братцу благодатную почву для экспериментов. Это он сейчас заявляет о своей «некровожадности». Но ведь жертвоприношения, в том числе человеческие, это его изобретение! Добро еще, когда в пылающий очаг бросали корку хлеба. Дух огня его как бы съедал, а человеку совершившему обряд становилось легче от того, что он задобрил одного из покровителей рода. Явная глупость, но относительно безобидная. Но что вы скажете об обряде принесения в жертву глиняному истукану девственниц? При общем собрании племени, под песнопения и завывания шамана, перерезают горло юной девушке, здоровой и цветущей, и её кровью поливают уродливую куклу, которую сами же слепили из подножной грязи! Заметьте, что для этой цели выбирают лучшую из лучших, а ведь это их собственная дочь, племянница, внучка, которая должна бы считаться драгоценностью рода, как его потенциальная продолжательница, как надежда на будущее. При этом люди верят, а на поверку лишь убеждают себя, что верят, будто она досталась в жёны доброму богу урожая и изобилия! А сами зарывают на отшибе её труп. Здорово? Но это ещё цветочки перед религиозными войнами. Соседи не в ту сторону крестное знамение кладут, не в ту пятницу скоромное едят, не на том языке молятся. Всё! Бежим их жечь и резать! Ещё и пророк «святой» какой-нибудь найдется, по которому плачут смирительная рубашка и камера с мягкими стенами. Поведёт такая тварь за собой толпы дураков… Сколько воинствующая глупость народу извела, а сколько ещё изведёт, подумать страшно! Но ведь и этого мало. Кое-кто из людей начинает понимать весь абсурд происходящего, но пойти по пути разума решаются немногие. Зато немало находится охотников обратиться к противоположным силам, раз божественные не оправдали доверия. И начинается! Почти всё, то же самое, только наоборот. Те думают, что Богу угождают, если в один праздник едят куличи, а в другой рыбу. Эти… Тут почуднее будет — уверены, что сделают приятное Сатане, когда отведают гниющей плоти, собственного дерьма и чего-нибудь в этом роде. Вот бы он удивился, если бы узнал, какого мнения о нём те, кто считают себя его последователями! На самом деле, ему дела нет до такой глупости, и эти чудаки стараются зря, как и в тех случаях, когда творят во имя своего кумира всякие злодеяния. Впрочем, их оппоненты делают ту же ошибку — Богу нет дела до их меню в тот или иной день, как впрочем, и до их расхождений в обрядах. Что же касается пресловутой праведности и благочестия, то это имеет вес лишь в тех редких случаях, когда человек искренен в намерении соблюсти чистоту собственной души, и помочь ближнему своему. Но если, как это бывает в подавляющем большинстве случаев, с помощью безумных и безосновательных ограничений очередной «праведник» пытается купить себе место в раю, то это также бессмысленно, как пытаться сделать то же самое с помощью награбленных денег!

— Такое впечатление, что вы водите знакомство и с Богом, и чёртом, уважаемый! — не выдержал Драгис затянувшегося монолога Умника.

— Позвольте мне не отвечать на этот вопрос, — замялся тот. — Дело в том, что это связано с некоторой информацией, которую я не вправе обнародовать… Ой, смотрите!

Они чуть было не пропустили самую обычную растяжку, установленную на видном месте. Драгис осторожно прошёл вдоль проволоки, уходившей за угол, и нашёл гранату, способную превратить их с Умником в мелко нарубленное рагу.

Всё было сделано профессионально, но что-то было не так. Не заметить эту ловушку мог лишь слепец или два олуха, занятые беседой, в то время как надо было глядеть по сторонам и под ноги.

Очень хотелось наговорить Умнику много всего неприятного, но, в конце концов, это он заметил растяжку. Однако в чём же тут подвох?

— Выходит религиозные предрассудки, с которыми человечество мается всё это время, это дело рук вашего брата? — спросил зачем-то Драгис, аккуратно обезвреживая ловушку.

— Не все, — ответил Умник. — Чаще всего он лишь подаёт какую-то общую идею, а люди уже сами её развивают, наполняя собственной фантазией и глупостью. Например, омовение в крови младенцев ради омоложения кожи, они придумали сами. Дело в том, что это не такая уж глупость — действительно помогает. Абсурдность ситуации заключается в том, что кровь животных в сочетании с молоком, действует гораздо лучше, и не надо при этом идти на преступление. Но драматизм и сложность добычи основного ингредиента — крови новорожденных детей, придаёт ценность этому средству в глазах невежд. А невежество и глупость — сёстры-близнецы, так что...

— Ясно!

Ловушка была обезврежена. При этом ничего не произошло, потолок не рухнул, не провалился пол. Однако Драгис готов был поклясться, что растяжку здесь поставили, чтобы отвлечь их внимание от чего-то ещё.

— Не мог отказать себе в удовольствии послушать вашу учёную беседу! — раздался вдруг голос Глупника из невидимого динамика. — Всё так, братец, всё так! Ты прав, как всегда. Я со своей стороны могу много чего рассказать о твоей учёности, но беда в том, что я совсем недавно излагал свою точку зрения принцессе Анджелике, и мне совершенно не хочется повторяться. Тем более что ты, Умник, и так всё прекрасно знаешь, только выводы делаешь соответственно своей натуре — тупые и прямолинейные, без компромиссов. Что же касается мистера Драгиса, то я думаю, что невеста сама ему всё расскажет на досуге, когда они воссоединятся. Если воссоединятся! А если нет, то это уже не будет иметь значения. Но я не о том хотел с вами поговорить. Взгляните, пожалуйста, направо — там есть ещё один экран.

Этот экран был не чета первому, всего лишь три на два метра, но они стояли к нему достаточно близко, чтобы разглядеть самые мелкие детали. Умник ахнул, а Драгис, обычно сдержанный в выражениях, выругался коротко и страшно! Картинка показывала Фигольчика и Быковича, привязанных к креслам. Оба были в бесчувственном состоянии, но, по-видимому, живы. Помещение, в котором стояли кресла, было каким-то маленьким и незнакомым.

— Не беспокойтесь, они живы, — прокомментировал это зрелище Глупник. — Сейчас мы находимся в лифте, до которого вы так и не дошли. Я везу этих субчиков наверх и собираюсь запереть их рядом с принцессой Анджеликой. Кстати, вы были не правы, насчёт того, что яд в торте был не смертельным. Я тут задумал кое-какие перестановки в правительстве, но вы нарушили мои планы. Не беда, наверстаю! А вашим друзьям я уже ввёл сыворотку и теперь они просто спят. Короче, вам придётся освободить не одного, а целых трёх пленников и покарать злодея! То-есть меня. Да, работы невпроворот, но надеюсь, это заставит вас действовать поживее, а то мне становится скучно. Ах, да! Мистер Драговски, граната, которую вы сняли с фальшивой растяжки, на самом деле представляет собой мину с часовым механизмом. Если я не ошибаюсь, у вас осталось секунды две...

Но Драгис уже выхватил из кармана псевдогранату и швырнул её в нишу, где висел экран! В последнюю долю секунды он успел схватить в охапку Умника и шагнуть с ним за угол того же коридора...

Взрыв заставил здание подпрыгнуть от крыши до фундамента. Обоих оставшихся диверсантов воздушная волна смахнула, как сквозняк смахивает со стола оставленную там салфетку. Какое-то время они лежали оглушённые и ослепшие. Наконец, Драгис поднялся с расплющенного Умника и поставил того на ноги.

— Надо найти лифт, ведущий на самый верх, — сказал он, превозмогая звон в ушах. — Хватит бродить по этажам, он будет ждать нас там, где пленники.

— Не надо ничего искать, — ответил Умник, глаза которого съехались к переносице. — Вот он этот лифт!

Всё было просто и быстро. Как это часто бывает в огромных зданиях, лифт этот был двойным, то-есть состоял из двух шахт, в каждой из которых ездила своя кабинка. Та, в которой Глупник увёз Фигольчика и Быковича, стояла наверху с открытыми дверьми.

Когда Драгис и Умник с помощью второй кабинки достигли верхнего этажа, то увидели на ковровой дорожке, идущей от лифта, через маленький холл к широким дверям, следы от небольших колёсиков, какие бывают на офисной мебели.

Значит, здесь Глупник провёз их друзей привязанных к креслам. Но куда он их дел?

За дверьми оказался зал со сценой и стоящей на ней трибуной с торчащим сверху микрофоном. Как и всё в этом здании, зал был огромен, так что даже самому большому дракону не было бы в нём тесно.

С одной стороны этого зала имелись огромные, от пола до потолка, окна, с другой такие же высоченные зеркала, что делало помещение визуально вдвое больше, чем оно был на самом деле.

— Смотри, вот он! У него оружие, стреляй! — завопил вдруг Умник, указывая в сторону стены с зеркалами.

И тут Драгис увидел его. Глупник стоял возле зеркала и держал в руках что-то длинное, может быть штурмовую винтовку или гранатомёт...

Руки бывалого гангстера сами сделали дело — автомат взревел в тишине пустого зала, разрывая в клочья воздух и выпуская в полет, рой разъярённых свинцовых пчёл! (Драгис ещё в лифте снял бесполезный после всех этих взрывов глушитель, который к тому же мешал целиться.)

Пули уже летели, когда острые глаза дракона разглядели отражение в зеркале, пока что ещё целом. Тотчас слетела мимикрийная маска, наложенная с большим искусством и невидимая только тому, кто её носил, ведь самым эффективным средством для разоблачения замаскированного всегда было зеркало...

Это был не Глупник! Это была Анджелика, странно золотоволосая, обнажённая, как тогда, когда её показали на большом экране, но без пут. В руках девушка держала хорошо знакомое Драгису копьё.

Она успела обернуться, вскинула руки, и, кажется, что-то крикнула, но в то же мгновение пули превратили гигантское зеркало в целый водопад осколков!..

— Ну, ничего себе! Как же она сумела освободиться? — спросила вдруг трибуна, стоявшая на сцене, превращаясь в Глупника. — Честное слово, я здесь не причём! Собирался сыграть презабавную шутку, когда вместо принцессы вы бы обнаружили в камере… Эй!

Автомат с грохотом упал на сцену. В тот же миг могучая пятерня схватила Глупника за шкирку, и он повис в воздухе. В другой руке Драгиса забился и заболтал ногами, в метре от пола, Умник.

Наверное, здесь немедленно свершилось бы двойное развоплощение родственных, но противоположных, по сути, духов отрицания, так-как очеловеченный дракон, глаза которого засветились расплавленным серебром, собирался шарахнуть их лбами друг о друга! Но в этот момент холм из зеркальных осколков, выросший на том месте, где стояла Анджелика, вдруг шевельнулся и тут же разлетелся тучей стеклянных брызг, на сей раз от сильного удара снизу. И тогда из-под этих осколков выскочило что-то… кто-то… В общем, это не было похоже на человека, поскольку имело… четыре ноги!

Драгис так и застыл с руками, разведёнными в стороны, держа за шкирки Умника и Глупника, которые были также крайне изумлены. А существо, появившееся из-под зеркальных осколков, сделало несколько прыжков на месте, взбрыкивая задними ногами, фыркая и отряхиваясь.

И вдруг оно сигануло через весь зал по направлению к окну, в которое заглядывало солнце! Лишь только раз, коснувшись пола где-то посередине, оно растянулось в длинном прыжке, метя в стекло!

И тогда Драгис увидел! Золотисто-белый единорог, с развивающейся, словно флаг золотой гривой и таким же великолепным хвостом, пролетел мимо, на долю секунды зависнув в воздухе и скосив на него голубой глаз, смотревший с укоризной.

Ещё он заметил, что в зубах это существо держало какую-то палку, но в этот момент чёрный изогнутый рог на лбу единорога, ударил в стекло и сказочное создание, только что бывшее его девушкой, исчезло, словно растворившись в лучах не к месту весёлого солнца!

Драгис упал на колени и уронил руки, хорошенько приложив братьев-близнецов о доски сцены. Сейчас он чувствовал только то, что внутри у него разверзается бездна, в которой нет ничего… Ничего!..

* * *