Глава 102. Интермеццо Хранителя

"Сегодня!"

Он снял очки, отложил их в сторону и прикрыл усталые глаза рукой, отметив при этом, как она дрожит. "Сегодня". Он знал это с раннего утра, и, хоть не понимал, откуда пришло это знание, но сомнений не было — всё случится сегодня.

А что собственно должно было случиться? Этого он не знал, и если честно, не хотел знать. Страх ледяными щупальцами грубо сжал его сердце в четвёртом часу утра и не дал больше сомкнуть глаз ни на минуту, хотя впереди был ещё целый день перед ночной сменой. Но чувство страха стало уже настолько привычным, что он не обратил на него никакого внимания.

Иное дело, что вместе со страхом пришло осознание того, что всё завершится именно сегодня в ночь, в его смену, и на этом его миссия Хранителя закончится! (А вот хорошо это будет или плохо, чувства об этом молчали.)

Именно это не дало ему спать даже теперь, когда был дан отбой, телевизор в холле выключен, последние больные выставлены с лестничных площадок, где сигаретный дым стоял коромыслом, а двери на лестницу между этажами закрыты. Теперь, когда лампы в длинных коридорах были погашены через одну, что создавало странную картину наполненную перекрестьями теней и неровными бликами. Теперь, когда повисла, неестественная для больницы, полная тишина. Теперь он не только был не в состоянии расслабиться и вздремнуть на топчанчике в кабинете, но был не в силах даже справиться с этой дрожью в руках!..

У него никогда не дрожали руки! Ни в морге, ни в залитых кровью операционных, ни после ночной смены, ни после продолжительного застолья с обильным возлиянием! Никогда! А сейчас они просто ходили ходуном, и он ничего не мог с этим поделать!

"Какой же я теперь врач?" — думал он, до боли стискивая собственные виски. — "Позвонить! Позвонить, во всём признаться, попросить подменить себя на эту ночь, а там видно будет!"

Но в то же мгновение он понял, что звонить он никуда не будет, что должен сделать всё сам, (что сделать?), что выдержать "это" придётся ему одному. Он с трудом подавил в себе желание обрушить оба кулака на крышку стола, медленно опустил ладони на раскрытый зачем-то журнал, и взглянул в коридор через полуоткрытую дверь кабинета. Всё тихо, только лампа дневного освещения на другом конце вдруг несколько раз мигнула, но затем снова засветилась ровным светом, мертвенно и тускло.

И вдруг он понял — "это" началось! Понял за несколько секунд до того, как из-за шкафа и вешалки для халатов хлынули потоки яркого зелёного света! (Но ведь там всё законопачено!) И, тем не менее, свет бил с такой силой, как будто в палате за заколоченной дверью включился мощнейший прожектор с зелёным стеклом! Хранитель встал и напрягся, как стальная пружина. Он ещё не знал, что ему делать, но уже понимал, что сейчас от него понадобится что-то! Он ожидал удара. Могучего удара с той стороны, от которого опрокинется шкаф, упадёт сорванная с петель дверь, отлетят в сторону скамейка и вешалка! И тогда из палаты выйдет...

Удара не последовало. Вместо него раздался скрип и визг гвоздей медленно вытягиваемых из дерева. Лучи зелёного света при этом стали шире и… мягче! Хранитель вышел из своего кабинета в коридор и быстрыми шагами направился к заветной двери. В его руке был зажат гвоздодёр.

Правильно ли он поступает, он не знал, но страх куда-то делся, хотя сердце скакало, как бешенное, от желудка до горла! Подойдя ближе, он увидел, что тряпки, которыми он когда-то законопатил эту дверь, валялись у противоположной стены, как будто, что-то выдуло их из щелей! А вот сама дверь лишь слегка выступила за пределы рамы. То, что толкало её изнутри, похоже, вовсе не было могучим, и явно нуждалось в помощи, как слабый цыплёнок не способный разломать собственную скорлупу...

Не рассуждая, чем это может кончиться, Хранитель вставил в приоткрывшуюся щель гвоздодёр и резко рванул его, так, что дверь с треском распахнулась, а шкаф закрывавший её от посторонних глаз, наконец упал с грохотом от которого казалось, содрогнулись больничные стены!

"Вот сейчас начнут выглядывать из палат разбуженные пациенты, прибежит дежурная сестра..." — промелькнуло в голове Хранителя.

Но ничего этого не было. А было… Было такое от чего, видавший виды, врач отпрянул к противоположной стене коридора и, вжавшись в нее, выронил из ослабевшей руки гвоздодёр.

В проёме настежь распахнутой двери, вся в лучах изумрудно-зелёного света, стояла обнажённая девушка, и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

"Не та!" — подумал Хранитель, и это было сущей правдой.

Эта девица была несколько повыше той, что должна была лежать в заколоченной палате. А ещё, она была более развитой, совсем не похожей на девочку-подростка, с полной округлой грудью, длинными красивыми ногами и крутыми бёдрами, что придавало ей божественный, (в языческом смысле), вид.

Но всё это Хранитель окинул лишь беглым взглядом. Его удивила даже не копна изумрудно-зелёных волос и не кожа девушки, цвета неспелых фисташек. Он, как завороженный смотрел в изумрудные глаза неведомой гостьи, с широкими щелевидными зрачками! Этот взгляд, казалось, проникал в само его сознание, он чувствовал его извилинами мозга, который в это время бесцеремонно читали, словно книгу! Так продолжалось секунд десять.

— Здравствуйте! — сказала девушка, приветливо улыбнувшись. — Меня зовут Мегги. А вы, как я понимаю, здешний доктор и Хранитель?

Он промолчал только по одной причине — язык намертво присох к нёбу. Однако зелёная девица по имени Мегги, похоже, в его ответах не нуждалась. Она явно читала его мысли и, увидев, что он заглядывает ей через плечо, заговорила снова:

— Вы Анджелику ищете? Её здесь нет, мы поменялись! Просто мне очень захотелось посмотреть на этот мир, а пройти сюда иным способом не удалось. Анджелике-то, что! Она принцесса и в разных мирах, одновременно существовать может, хоть и не знает об этом. А я вот, совсем другое дело. Вы не против, если я применю вот это? Только никому не говорите, ладно?

С этими словами она подула на ладонь коротким фонтанчиком пламени, и водрузила себе на нос круглые очки, которые ей оказались немного маловаты, отчего глаза слегка съехались к переносице. Хранитель был не против, хотя в глубине его сознания и промелькнуло лёгкой тенью удивление — от чего эта девушка, которая совершенно не замечает собственной наготы, вдруг так стесняется своих очков, добытых из огня?

— Ах, какая же я глупая! — всплеснула руками Мегги. — Совсем забыла, что здесь всем нужна одежда! Можно мне воспользоваться вот этим?

И она указала на вешалку с одиноким халатом, которая сейчас болталась на одном гвозде. Хранитель помог ей нацепить этот нехитрый предмет одежды, когда-то принадлежавший очень полной нянечке, который пришлось дважды обернуть вокруг её изящной фигуры. При этом ему всё время казалось, что он одевает маленького ребёнка, едва вставшего на ноги, настолько неловкими были её движения.

— Простите, но я так и не привыкла к одежде, — произнесла Мегги извиняющимся тоном, и покраснела от смущения.

Это было похоже на правду, хоть от такой правды и шла кругом голова.

..................................................................................................................

Дежурная по этажу сестра, конечно, не спала на своём посту. Никто не смел её в этом заподозрить, но слегка задремать, подперев голову рукой, это ещё не значит спать, и нарушением не считается!

Правда, на сей раз, она задремала, наверное, слишком крепко, потому, что, когда она открыла глаза, то увидела странную картину — по направлению к своему кабинету по коридору шёл врач, который дежурил сегодня ночью, но странным было не это, а то, что он вёл под руку какую-то незнакомую девицу в белом халате!

Кто это? Может быть новенькая медсестра? А что она делает здесь ночью? И почему спотыкается на каждом шагу? Может, какой-нибудь из пациенток стало плохо? Но почему тогда она, дежурная сестра, ничего не слышала?

Но нет, пациентка не может быть в белом халате, они все в домашних халатах, пижамах и спортивных костюмах! Раз белый халат, значит всё-таки медсестра. А почему она тогда без головного убора? И, что это у неё вдруг такие зелёные волосы? А почему… (дежурная сестра близоруко прищурилась и даже привстала со своего стула, вглядываясь в удаляющуюся фигурку девушки), почему это она разгуливает по коридору босиком?

Девушка и впрямь шла по коридору, несколько неуверенно переступая босыми ногами, которые к тому же оставляли после себя странные переливающиеся следы, не сразу исчезающие с хорошо вымытого пола. Дежурная сестра уже начала вставать, чтобы выяснить, наконец, в чём тут дело, но вдруг почувствовала лёгкий укол в икру левой ноги и тут же опустилась обратно на стул, уронив голову на руки.

Вот теперь, она точно спала, причём спала так крепко, что не почувствовала, как по её ноге пробежал небольшой, но очень мохнатый паук, тут же направившийся к наспех прикрытой двери, из которой уже не струились потоки зелёного света.

* * *