— Наступил день охоты. Говорю — «день», хоть это и было такое раннее утро, которое, по-моему, ничем не отличается от ночи. Пираньи были злые и невыспавшиеся, так-как весь предыдущий вечер посвятили проверке, чистке и подгонке снаряжения и вооружения. Они снова шли в джунгли с тяжёлыми мушкетами, предназначенными для войны.
А с чем было ещё идти? Вооружения полегче у нас не было, а одалживать луки у индейцев было неудобно. В конце концов «Царица амазонок» и её подданные должны были заботиться о собственном престиже, а это предполагало, что они ни в чём не нуждаются.
Дон Мигель в ту ночь, похоже, вообще не спал. Они о чём-то шушукались с Ночной Выдрой и Золотой Куницей. Этих троих я в последнее время часто видел вместе, что меня не слишком удивляло — их объединял возраст, а между сверстниками всегда общение бывает легче.
Магдалена накануне спросила у Чина Шанки на кого собирается охотиться Великий вождь? На это Сотрясатель земли и Любимец неба, ответил, улыбнувшись своей особой улыбкой моментально преобразившей его властную и грозную физиономию в самую приветливую и дружелюбную:
— Мокеле-мбембе!
Магдалена даже бровью не повела на это совершенно непонятное то-ли название, то-ли имя, которое она слышала впервые. Мокеле-мбембе, так мокеле-мбембе, она не против. Царица амазонок, может быть и не каждый день добывает мокеле-мбембе, и даже не каждую неделю, но раз в месяц это случается с ней обязательно!
Понятное дело, как только мы остались одни, мне пришлось немедленно слетать за доном Мигелем и Ночной Выдрой, которые кажется, взялись учить Золотую Куницу испанскому языку. И поведал нам тогда толмач Великого вождя, Сотрясателя земли и Любимца неба, следующее:
— Мокеле-мбембе, зверь размером с большой дом и такого необычного вида, что не похож ни на кого, кто ходит по земле, летает в воздухе или плавает в воде. Телом он такой, как пекари или даже скорее, как тапир, потому что не имеет шерсти. Голова у мокеле-мбембе похожа на змеиную, но такая большая, что он мог бы проглотить человека целиком. Но мокеле-мбембе не ест людей и вообще не ест мяса, а добывает себе в пищу, водоросли со дна озера, в котором живет. А иногда забирается в джунгли, где щиплет листья с верхушек деревьев. Дальше ещё чуднее — голова его сидит на длинной гибкой, как змея, шее, широкой там, где она соединяется с туловищем, но сужающейся к голове. Из-за этой шеи мокеле-мбембе иногда принимают за гигантского удава, вроде того, что охраняет город. Под стать этой шее, сзади у мокеле-мбембе имеется хвост. Этим хвостом монстр может ударить, как плетью, но с такой силой, которая способна раздробить скалы. Головой он тоже дерётся, как булавой, и горе тому, кто попадёт под такие удары! Этот несчастный просто будет расплющен, как муха, которую бьют ладонью или веткой, ведь мокеле-мбембе в сто, а может и больше раз сильнее, чем мапингуари!
— Зачем же мы тогда идём на него охотиться? — Не удержался от вопроса Мигель. — Если с мапингуари невозможно справиться, то, как мы одолеем монстра многократно сильнейшего?
— Мокеле-мбембе вовсе не неуязвим. — Возразил Ночная Выдра. — Его шкура толстая, но не имеет брони. Убить его не просто, но можно. Однако это под силу лишь целому племени, возглавляемому истинным вождём.
— Значит Чига Шанки хочет доказать свою истинность за счёт охоты на мокеле-мбембе? — Мрачновато спросила Магдалена.
— Да, хочет. — Подтвердил Ночная Выдра. — Чига Шанки действительно Великий вождь, но он вождь сборного племени, которое ещё не скоро станет единым. Слава вождя, добывшего мокеле-мбембе настолько велика, что, даже поделившись ею с Царицей амазонок, он будет прославлен во всех племенах, так же как и сама Царица. Этой славы хватит настолько, что проиграй он после этого, хоть десять битв, люди всё равно будут говорить о нём — пусть так, но ведь он победил мокеле-мбембе!
— Хорошо, мы убьём это существо, а что дальше? — Спросил дон Мигель, не признающий убийство ради убийства.
— Устроим пир. — Просто ответил Ночная Выдра. — Мясо мокеле-мбембе съедобно. Причём говорят, что оно так вкусно, что никакое другое с ним не сравнится. Похоже оно на птичье, ведь мокеле-мбембе, несмотря на внешний вид, размеры, отсутствие крыльев и перьев — птица по своей природе. Но самое удивительное в нём не это, а то, что он существо другого мира, а в наш мир приходит неведомыми путями.
Я навострил уши. Действительно этот мокеле-мбембе живо напомнил мне одну зверюгу, которая жила на земле во времена наших прабабушек. Сам я такое не ел, но бабушка со стороны папы, (ты, Мег, не застала её — старушка погибла от руки какого-то рыцаря, когда явилась за жертвой, прикованной к скале), так вот, она мне рассказывала, что когда была совсем ещё маленькой, родители приносили ей таких вот зверей, как описал нам Ночная Выдра.
Но эти животные давно уже вымерли, и от них остались только кости, спящие глубоко в земле. Но, когда я услышал, что мокеле-мбембе приходит из другого мира, всё сразу встало на свои места. Где-то здесь должен быть проход в иной мир, в котором эти твари обитают. Если это только не проход в другое время.
— Я правильно понял, — допытывался дон Мигель, — добыть мокеле-мбембе непросто не только потому, что он такой сильный и его трудно убить, а ещё и потому, что его не всегда удаётся встретить там, где он живёт?
— Совершенно верно. — Подтвердил его догадку Ночная Выдра. — Он появляется в озере не каждый день, и даже не каждый год. Обычно его появление предсказывали шаманы, но сейчас у нас нет шамана и неизвестно появится ли он когда-нибудь.
Тут я должен дать кое-какое объяснение, потому что история с шаманом в этом племени оказалась, связана с нашими приключениями, а узнал я её, связав воедино рассказы самых разных людей. Шаману здесь дал под зад Чига Шанки. В прямом смысле этого слова и совершенно за дело. Причём он поступил с ним, на мой взгляд, неоправданно мягко.
К тому времени, как Великий вождь появился со своими людьми в городе, шаман верховодил в племени, оставшимся без вождя, который погиб от мушкетной пули какого-то конкистадора. Именно тогда племя, согнанное с родных земель, где жило испокон веков, осело в этом городе.
Первоначально шаман вёл себя, как надо — собрал выживших, отвёл глаза преследователям и увёл людей сюда, в город, который считался опасным и едва ли не проклятым местом. Именно он вызвал откуда-то гигантскую змею и заставил её окружить город, чтобы сделать его неприступным.
А потом с шаманом что-то случилось. Говорят, что это произошло после того, как он залез зачем-то в зиккурат, что возвышался прямо напротив дворца. Индейцы обходили стороной эту древнюю святыню сгинувшего народа, и сам шаман, когда они прибыли в город, запретил к ней приближаться. А потом вдруг вошёл туда сам.
Вернулся через неделю, исхудавший, с глазами, горящими странным огнём. И началось!..
Шаман вдруг стал требовать у соплеменников жертв для неведомых богов. Сначала это были обычные подношения едой, но они тоже представляли собой проблему. Племя, потерявшее много охотников, едва удерживалось на грани голода, а тут ещё надо было выкладывать всё самое лучшее тем, кого никто не видел и не знал. Но люди не роптали, они тогда ещё доверяли шаману.
Однако вскоре здешним «богам» показалось мало мяса и плодов из джунглей, и они потребовали жертв людьми. Это не было новостью — в годы бедствий, войн, голода и мора, шаманы приносили в жертву духам добровольцев, чтобы те рассказали повелителям стихий о людских бедствиях. Чаще всего это были немощные старики отжившие своё и тяготившиеся бременем тела. Они были счастливы уйти со славой, оказав племени последнюю услугу.
Но шаман требовал не этого. Ему, видите ли, понадобились девушки, юноши-подростки, дети, женщины способные рожать и даже охотники, которых и так осталось в племени мало. Странно, но сначала он действительно получил несколько человек и увёл их одного за другим вглубь зиккурата. Племя возмутилось не аппетитами чужих богов и не поведением шамана, почему-то подчинившегося им, а тем обстоятельством, что принесённые в жертву люди были, оказывается не посланцами, которых ждёт за их подвиг в Верхних джунглях счастливая и весёлая жизнь, а… пищей для потусторонних прожорливых чудовищ!
Неизвестно чем бы закончилось противостояние племени и шамана, (люди отказались иметь дело, как с его «богами», так и с ним самим, он в ответ проклинал их целыми семьями, насылал болезни и неудачу), но тут у ворот города появился Чига Шанки, Великий вождь, Сотрясатель земли и Любимец неба, сопровождаемый высокорослыми воинами и их семьями.
Своё величие Чига Шанки доказал прежде всего тем, что беспрепятственно прошёл через ворота, охраняемые гигантской змеёй. Если бы не это обстоятельство, охотники племени, как ни мало их осталось, ни за что не пустили бы чужаков в город, и тогда неизвестно чем бы всё кончилось — воинов у Чига Шанки было немного, но они оказались искусниками в драке не хуже конкистадоров.
Однако Великий вождь искал не войны, а места, в котором мог бы осесть со своими людьми. Со старейшинами племени он договорился на удивление быстро. Попытался договориться также с шаманом, но здесь у него ничего не вышло. Шаман почуял, что власть окончательно уходит из его рук и оказался говорить о чём-либо с новоприбывшими. Он лишь шипел, плевался, дёргался, словно его жалили невидимые осы, и всё время взывал к своим новым кумирам и покровителям.
В конце концов, Чига Шанки это надоело, он схватил шамана за шкирку и лично выволок его из города, где дал под зад так, что тот вылетел за ворота. Но окончательно шаман утратил своё влияние на людей, когда змея-стражница не пустила его обратно. Все видели, как всколыхнулись и грозно надвинулись джунгли, когда поднявшийся на ноги шаман сделал шаг к воротам, чтобы вернуться в город. Все видели, как он отскочил и буквально позеленел от ужаса!
Теперь он стал Корпо Секо — бессильно проклинающий всё и вся. Его и сейчас можно встретить слоняющимся вокруг города или сидящим на каком-нибудь камне. Похож он на покойника, который месяц пролежал под палящим солнцем и весь высох, но этот его вид напугает разве что ребёнка — люди нового племени его не боятся. Чига Шанки научил их вообще ничего не бояться, даже мокеле-мбембе.
И всё же шаман успел напакостить, ещё до того, как Великий вождь выкинул его за ворота. Это случилось, когда они спорили, а шаман прыгал по нижним ступенькам зиккурата. Золотая Куница тогда была ещё девочкой и не красила волосы в чёрный цвет, чтобы походить на женщин племени. Она была любимой дочерью Чига Шанки, и ей не возбранялось повсюду за ним следовать. Тогда-то она и высунула из-за спины отца свою любопытную мордашку.
— Аламоа! — Заорал вдруг шаман, указывая на девчушку корявым пальцем.
Больше он прибавить ничего не успел, так-как в следующую секунду Великий вождь уже тащил его к воротам. Этот случай может быть так и забылся бы, ведь шаман был низложен, а Чига Шанки обрёл в племени неслыханную популярность, но когда девушка вошла в возраст и у неё появились поклонники, первый кому она ответила, погиб при невыясненных обстоятельствах. Через некоторое время за ним последовал и второй. Тогда-то и вспомнилось проклятие шамана.
Некоторые даже говорили, что это никакое не проклятие, а просто Золотая Куница была аламоа с самого начала, ведь матери её никто не видел, поскольку её не было среди тех, кто пришёл с Чига Шанки.
В общем, девчонка попала в беду, и жизнь её висела на волоске. Несмотря на весь авторитет отца, у неё было много шансов получить нож в спину или отравленный шип из духовой трубки, где-нибудь в закоулках города. Поэтому неожиданное появление «Царицы амазонок» с подданными и «рабами-консортами» оказалось весьма кстати, чтобы отвлечь суеверное племя от разговоров о аламоа, а если повезёт, то и совсем решить эту проблему.
Чига Шанки не просил о помощи напрямую, но очень надеялся на наше участие. Отказать ему мы уже не могли, но нас с Магдаленой крайне беспокоила роль дона Мигеля в этом деле. Конечно, мы оба не верили в этот бред насчёт аламоа, но рыцарь его знает...
Простите, вырвалось!
(Примечание автора —
Все упомянутые здесь монстры амазонских лесов, кроме мокеле-мбембе, взяты мной из статьи Михаила Герштейна, (Журнал "Тайны ХХ века" № 29 2010 г.), посвящённой соответствующей теме. Спасибо ему за остроумное описание латиноамериканской нечисти, которое натолкнуло меня на мысль использовать этих фольклорных «персов» для украшения своего произведения. Пользуясь случаем, приношу извинения за вольную трактовку некоторых моментов.
С мокеле-мбембе я обошёлся здесь ещё более бесцеремонно, переселив этого симпатичного крипто-зауропода из болот Конго в озёра амазонской поймы. Надеюсь, он не очень на меня обиделся, ведь природа в долинах этих двух великих рек, находящихся на разных континентах, примерно одинаковая — экваториальные тропики, джунгли и всё такое прочее.
Не уверен, что некоторые обычаи и традиции, которые я приписал индейцам Южной Америки, соответствуют действительности. Так, что с того? Даниэль Дефо вообще изобразил их людоедами, но это не помешало его «Робинзону Крузо» стать звездой мировой литературы, а ведь этот роман не имеет ничего общего с фэнтези, где и не такое встречается.)
Итак, мы отправились охотиться на мокеле-мбембе. Оказывается до озера, где его видели, было несколько дней пути. Именно в начале этого похода и произошло моё первое знакомство с кофе.
Как это часто бывает, сперва мне этот запах не понравился, тем более, что исходил он от Мигеля, бывшего после бессонной ночи странно бодрым и оживлённым на фоне хмурых, невыспавшихся пираний. Потом я понял, что тем же горьковатым духом несёт от индейских воинов и охотников, совершенно не проявляющих признаков недосыпания.
Оказывается, дона Мигеля напоили этим варевом его новые друзья — Золотая Куница и Ночная Выдра. И не в первый раз они его так угощали. Где только были мои глаза? И где был мой нюх?
Кофе выращивали где-то южнее, а сюда привозили на обмен. Уж не знаю, на что его выменивали, недосуг было выяснять, но отвар из растёртых зёрен был весьма популярен среди охотников, так-как давал бодрость, прояснял ум и на время обострял чувства.
Сперва я отнёсся к этому новшеству с опаской. Кто ж его знает, какие у него ещё есть скрытые свойства? Сейчас этот напиток взбадривает, а через год, не превратятся ли под его воздействием мозги в кашу? Человечество придумало немало таких средств, и мне доводилось видеть, как сгорали люди их применявшие.
Но, как оказалось, напиток этот, хоть и не безобиден, но не так опасен, как всякие там дурманящие зелья. Когда сам его попробовал, то сперва долго запивал водой, чтобы исчезла горечь, потом захотелось размять крылья, с кем-нибудь подраться или спеть. Потом это прошло без видимых последствий. Правда на вкус его живая горечь показалась сперва отвратительной, но это лишь сперва. Вскоре я научился ценить и аромат, и вкусовые оттенки бодрящего зелья, а потом так к нему привык, что даже во сне мечтал о том, как начну день с глотка обжигающе-ароматной жидкости.
А вот с зёрнами вышел казус — я пробовал их клевать и чуть не подавился. Точнее подавился и чуть не задохнулся. Спасибо Магдалена схватила меня за лапы и вытряхнула всё лишнее. Всему должно быть правильное применение.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.