Глава 87

Проказник соловей сидел на дырявом ведре старого пугала и заливался отборными трелями.

— Вот даёт! Так, глядишь, и работа веселей пойдёт, а? — подзадоривал Павел своих помощников — Сашку Завьялова да Петю Синицына, пошевеливая усами.

— Да уж, времени совсем мало осталось, скоро хозяйка приедет. Мы врачей уговорили задержать её ещё на денёк в больнице. Ох, если узнает, греха не оберёмся, — вздохнул Петя, махая кисточкой по чёрным доскам сарая. Старое мрачное дерево приобретало новый, совершенно неведомый до этой поры цвет.

— Сюда бы Тараса, он бы порядок навёл, знает в этом толк.

— Ну, нет уж, спасибо, Сань. Он наведёт порядок в нашей голове, глядишь — вон то пугало со смеху покатится, — ответил Павел, поправляя висящую на одной петле дверку.

Работа спорилась, делали хорошее дело, а про Фёдора старались не вспоминать. Только Сашка Завьялов изредка поглядывал на то место, где умер Колодин, и старался обходить стороной, чтобы не наступить туда, считая это неуважительным.

— Петь, а как там Оля? — спросил Завьялов у друга, пытаясь найти ответы на все вопросы, которые скопились в его голове за последнее время. Хватка сыщика никуда не делась, и Петя это чувствовал, правда, не показывал виду.

— Так она с Зоей Георгиевной приедет завтра в одном автомобиле.

— Вот это новость! Самая лучшая. А на чём они приедут, на такси?

— Зачем же на такси? Свой транспорт имеется.

Петя помахал перед Сашкой ключиками, улыбаясь во весь рот. Павел посмотрел на ребят, покачал головой, дескать, дети ещё, и тоже улыбнулся.

— Откуда это? Машина?

— А почему бы и нет? Дорогих людей нужно возить с комфортом.

— Это ты не про себя, случайно? — засмеялся Сашка.

— Про тебя! — поддержал его Петя, встал в шутливую стойку и принялся прыгать на месте, как заправский боксёр. Сашка тоже не унимался и обходил противника справа, пытаясь отобрать ключи, периодически загибаясь от смеха, держась за живот.

— Ну что, детвора, распетушилась? — погрозил пальцем Павел. — Вон, соловей даже примолк, глядя на ваше баловство, время идёт.

Павел мог смотреть на этих ребят вечно, на их шалости, лица, замаранные краской, и того соловья на ржавом ведре, который и не думал униматься. Вот это жизнь! Вот оно, счастье.

На следующий день в раскрытые настежь яркие ворота въехали «Жигули» первой модели. Козьме автомобиль был не нужен, так как даже если он когда-нибудь и покинет свои жёлтые стены, то за руль его никто уже не посадит. Клавдия с радостью отдала «копейку» Пете по дешёвке.

Стенька выбежал первым из передней пассажирской двери. В его обязанности входило открыть заднюю дверь и подать бабушке руку, как было обговорено заранее с Петей.

— Ну вот, Зоя Георгиевна, ваш дом. Он теперь немного другой расцветки, но мы тут по-мужицки покумекали и решили, что вы будете не против.

Зоя Георгиевна медленно прошла по свежескошенной травке, подошла к белому крылечку и опустилась на скамейку. Слева и справа росли две молодые яблоньки, которые Павел выкопал у себя в огороде и притащил сюда. Пугала больше не было, вместо него красовались розы, которые без малейшего сожаления пожертвовала Женя.

Вдруг Зоя Георгиевна услышала звук, который был таким забытым, но настолько близким ей, что слёзы появились в её усталых, но счастливых глазах. Петя открыл дверь сарая, а оттуда весёлой гурьбой выбежала целая орава маленьких жёлтых цыплят. Они окружили ноги женщины и принялись без малейшего зазрения совести выпрашивать у неё еду.

— Вы пока тут привыкайте, а Стенька вам поможет. Он уже взрослый человек и, к тому же, смышлёный. Там в доме есть всё — еда, крупы, вода. А, кстати, дрова там тоже есть. Мы всегда рядом, телефон вам не сняли, мы все вступились за это. Звоните Оле хоть сто раз в день, а мы к вам будем часто приходить.

Стенька закрыл за выехавшим автомобилем ворота, выбежал через калитку на дорогу и помахал ему вслед. Петя слегка волновался, ему вдруг снова показалось, что он делает что-то не так, торопится, навязывается. Но это чувство улетучилось мгновенно, когда он почувствовал Олины губы у себя на мочке правого уха. Она дышала в него, отчего было щекотно внутри и ужасно хотелось его почесать. Вместо этого Петя посмотрел в зеркало заднего вида и увидел её, такую счастливую, молодую и желанную.

— Я тебя люблю, — прошептала она, отчего Петя уже не мог терпеть. Он остановил машину посреди дороги, повернулся к милому лицу и поцеловал нежные розовые губы.

— Я тебя люблю, родная. Ты даже не представляешь, как сильно.

Петя остался в этот день у Оли, как и в другие последующие дни. Но этот вечер ещё не закончился, хоть день и подошёл к концу. Когда солнце совсем спряталось за лесом, Оле вдруг показалось, что кто-то скребётся в дверь. Она на цыпочках подкралась и тихо спросила: «Кто там?» «Мяу!» — ответил ей возмущённый голос, дескать, я это, зачем спрашивать?

Оля готова была растерзать любимого рыжего Ваську в своих объятиях, на что тот только недовольно ворчал и пытался выскользнуть из рук.

— Где же ты был, охламон? Неужели спал всё это время? Эх, ты!

Васька не слушал её, ему были безразличны все слова. Он с аппетитом уплетал куриную ножку, которая была для него сейчас самым дорогим, что может быть в этом скучном мире.