Глава 12

Володя остался возле куста ивы. Ему было безразлично, что о нём будут говорить ребята, страх перед волками, даже мёртвыми, овладел им полностью. Остальные трое смельчаков упорно пробирались на другой берег, ища глазами большие камни и перепрыгивая по ним. Витя несколько раз наступил в ручей, вода доходила почти до колен. Стенька с Митяем были более осмотрительными и дошли до берега почти сухими.

— Там они, — Стенька указал пальцем на траву, — Митяй, поди глянь.

Митька медленно пошёл в направлении травы, гладь которой немного поодаль прерывалась, как будто чем-то примятая. Вытянув голову, как гусь, он пытался увидеть страшную картину раньше, чем там окажется он сам. Наконец, он заметил что-то серое и резко отпрянул назад.

— Они там! Там… — промолвил Митяй, — они точно мёртвые?

— Мертвее не бывает, — буркнул Стенька, — могу проверить, если у остальных кишка тонка.

Он подобрал увесистый камень и медленно пошёл в сторону примятой травы, держа руку вытянутой в сторону. Остальные двинулись следом, Витя шёл последним. Когда Стенька увидел волчицу, лежащую на боку, его лицо невольно скорчилось в гримасу отвращения. Трава под зверем была тёмно-красной, на серой шкуре, ссохшейся в сплошную корку, были видны чёрные пятна засохшей крови, облепленной мухами. Глаза были полуоткрыты, пасть застыла в страшном оскале. Выстрел пришёлся волчице в голову под ухом и в шею. Она умерла сразу, вытянувшись во всю свою огромную длину, которая была не меньше двух метров. Рядом лежали мёртвые волчата, количество которых определить было почти невозможно — это была сплошная масса серой шерсти и крови. Дробь изуродовала их тельца до неузнаваемости, они были похожи на шкурки, вымазанные кровью. Стенька отпрянул и отвернулся было, борясь с отвращением и тошнотой, перехватившей горло, но через несколько секунд снова уставился на трупы.

Митяй стоял в стороне и не проявлял желания наблюдать эту ужасную картину. Витя стоял в пол-оборота к месту событий и с трудом сдерживал слёзы и рвотные позывы. Он ненавидел Стеньку, ненавидел его отца, даже себя он ненавидел в эту минуту. Зачем он пошёл сюда? Ну и пусть он будет трусом, кому он хотел доказать обратное? Этому подонку?

Стенька не мог оторвать взгляд от серой массы, его рот перестал подёргиваться и начал растягиваться в злобный оскал. Он указал пальцем в какую-то точку и воскликнул:

— Смотрите! Смотрите! Один тварёныш ещё живой!

Он медленно поднял камень над головой и стеклянными глазами уставился в одну точку, продолжая указывать туда пальцем. Витька вздрогнул и глянул в ту сторону, куда только-что обещал сам себе не смотреть ни за что на свете никогда. Чувство тошноты сменилось дрожью в руках и коленях, нечто кроваво-чёрное шевельнулось и даже стали видны очертания головы. Слабые попытки раненого щенка приподнять её не привели ни к чему, он снова уронил её на траву. То, что раньше было ухом, напоминало красный лоскут, висящий на затылке. Шкура в области лопатки была содрана, несколько мух летали над этим маленьким раненым комочком, практически не подающим признаков жизни.

Тут Витя заметил камень в руке Стеньки, который он поднял над головой и двинулся в сторону щенка, чтобы добить его. Как молнией ударило его, он внезапно собрал в один узел все мысли и желания, которые сосредоточились только в одном направлении. Хватило доли секунды, чтобы понять, что ему делать. Он принял единственное решение, которое ему пришло в голову в ту секунду — схватить поднятую руку Стеньки и выбить камень. Оскалившийся рот Стеньки резко повернулся в сторону нападавшего, глаза сверкали неистовым жёлтым светом. Лицо стало багровым, почти чёрным, для него больше не существовало другой цели, кроме Витькиной шеи. Обеими руками он схватился за неё и начал давить, пригибая Витьку к земле всё ниже и ниже. Но неожиданный удар коленкой в пах ослабил хватку Стеньки, он ухватился обеими руками за то место, куда пришёлся удар и громко закричал:

— Я убью тебя, гадина! Убью, гадина!

Витька подбежал к камню и откинул его подальше, но тут же упал на землю, поваленный внезапно напавшим противником. Дерущиеся катались по траве, кряхтя и рыча друг на друга. Ремешок бинокля порвался, но Витьке уже не было никакого дела до бинокля, лежащего в траве. Внезапно вскочивший на колени Стенька смог отползти в сторону и снова схватил камень. Но только лишь ему удалось встать на ноги, как Витька сшиб его на траву, ударив головой под коленки.

— Да ты придурок, чего тебе надо? — визжал Стенька, но Витька был, как скала. Он уже не чувствовал боли, хотя под носом всё было вымазано кровью, очки сильно погнулись, но ещё держались на ушах.

Противники поднялись на ноги и встали друг напротив друга. Стенька тоже был в крови, но это была Витькина кровь, которой была вымазана кофта и руки. Он стоял и не мог решиться на очередную атаку, хотя крепко сжимал кулаки. Витька был хладнокровен и спокоен, несмотря на то, что имел сильно потрёпанный вид.

— Я убью тебя! — в отчаянии выкрикнул Стенька, понимая, что в этой драке он проиграл. Нервно смотря по сторонам, он заметил в траве бинокль, его зубы снова оскалились в нервной улыбке. В двух шагах от него лежал камень, но его уже не интересовал недобитый волчонок, он решил совершить нечто большее. Резко дёрнувшись в сторону камня, он схватил его и занёс над биноклем. Витька даже не шевельнулся, а только безучастно смотрел на происходящее, этим ещё больше разозлив Стеньку. Тот с яростью кинул камень на бинокль, вложив в удар всю свою ненависть. Линзы вылетели и покатились в траву, а корпус стал похож на сковородку.

— Пошли отсюда! — крикнул он Митяю, смотревшему на происходящее, как во сне. Услышав своё имя, он вздрогнул и повернулся в сторону ручья, вяло и безучастно.

— Собирай свою рухлядь, сиди со своей вонючей падалью, — буркнул через плечо Стенька и прыгнул на валун в ручье.

Володи на том берегу уже давно не было. Он подходил к посёлку и больше ничего не хотел знать! Единственным его желанием было спрятаться под одеяло и не вылазить оттуда до конца лета.