Глава 26

Марина написала записку и поставила её в подставку для салфеток на столе в веранде:

«Витя! Напоминаю тебе наш вчерашний разговор. Я ушла на полдня в библиотеку. Пей чай с малиной, не стой на улице и никому не открывай дверь. Джека я покормила, подливай ему воды.

Целую, мама».

Витя уже не спал, он открыл глаза, как только мама тихонько прикрыла за собой дверь. Как ни старалась она быть тише и не разбудить сына, ей это не удалось. Витя провалялся в кровати три дня, поэтому сон совсем не привлекал его, особенно когда острый лучик солнца пробивается через щель между шторами и щекотит щёки. Как только мама ушла, лучик добился своего, и Витя чихнул, тут же вскочил с кровати и подбежал к своему письменному столу. Ему приснились прекрасные строчки, которые он боялся позабыть. Левой рукой он юркнул под стол, где за перегородкой над выдвижными ящичками был потайной отсек. Там он держал всё самое ценное в его жизни — обломанная расчёска с парой волосинок Жени, которую она нечаянно сломала и выкинула возле школьного крылечка. Нет, она не была неряхой и собиралась выкинуть расчёску в урну, но та угодила немного не туда и упала рядом, на траву. Ещё там прятался жёлтый карандаш с резинкой на его кончике. Однажды Витя на перемене подменил Женин карандаш своим — точной копией, специально подготовленной заранее.

Всё это лежало в железной коробке из под конфет, но это не всё богатство, которое там хранилось. Была там одна секретная тетрадь, которую он никогда никому не показывал. Украшенная красивыми узорами, нарисованными шариковой ручкой и фломастерами, она составляла основную ценность потайного ларца. Это была тетрадь со стихами, которые тайно писал Витя. Несколько исписанных страниц, уголки которых закручивались и хрустели от того, что бумага просто превратилась в кальку. Строчки были исписаны жирной пастой с таким невероятным нажатием, что листки приобрели форму тазика, который сначала выгибают, а потом переворачивают и начинают гнуть в другую сторону.

Витя с удовольствием открыл тетрадь, хрустнул страничками и открыл чистую, готовую хранить любые веяния музы своего хозяина.

И снова повелительница снов,

Роняя в розы капельки росы,

Глядит с тоской в открытое окно,

Где ласковое небо, и скворцы

Не в силах щебетанием своим

Развеять эту утреннюю грусть,

Ведь я дышу, живу тобой одним.

Но ты мне не приснился.… Ну и пусть!

Витя написал эти строчки карандашом, он пока сомневался, что можно писать ручкой такую откровенную ложь. Она даже не вспоминает о нём, зачем он будет ей сниться? Он старался не называть её имя в своих мыслях, но её лицо в лучах заходящего солнца он видел перед собой всегда. Она не приехала вчера, хотя говорила, что приедет. Витя не обижался на Женю, ведь она ничем ему не обязана. Он просто опёрся подбородком на ладошку и долго смотрел в окошко, пока не вспомнил, что на веранде волчонок, который совсем один.

Джек уже не лежал на полушубке, а ходил недалеко от него. Он хромал, рана на спине не позволяла наступать на левую лапу без боли. Марина решила оставить повязку на лопатке, но на ухе её уже не было. Волчонок был рад увидеть такое знакомое лицо, он подошёл к Вите и уткнул свой влажный нос в коленку своего спасителя. Больше он ничего не мог сделать, даже повилять хвостиком, но его кончик был задран кверху в знак великой дружбы.

— Джек! Когда мы расстанемся, ты будешь меня помнить? — спросил Витя, серьёзно глядя в голубоватые глаза зверя. Волчонок, конечно же, ничего не ответил, но попытался приподнять лапу и задеть ею Витину ладошку. Это ему не удалось, и он смог только уткнуть туда свою мордашку. Но Витя и так всё понял и с радостью поглаживал пальцами чёрную шерсть между ушами.

Марина, наконец, села за свой рабочий стол в библиотеке, поставила перед собой коробку с несортированными формулярами и повернулась в сторону скамейки возле шкафа. Горы книг, вытащенных с полок для наведения порядка в учёте, так и лежали с прошлой пятницы. Работа предстояла нешуточная, но что можно успеть за полдня?

Марина стояла на стремянке и протирала от пыли верхнюю полку стеллажа, когда тихо отворилась дверь и в библиотеку вошла Женя, держа в охапке несколько книжек.

— Здравствуйте, Марина Ивановна, — поздоровалась Женя с пустым столом, заваленным стопками книг. Она удивлённо осмотрелась и заметила, что на неё из-под верхней полки стеллажа смотрит улыбающееся лицо Марины.

— Доброе утро, Женечка, — поздоровалась Марина и спустилась с лестницы. — Ты, наверное, приходила, а меня нет? Витя заболел, пришлось отпроситься.

— Да, Марина Ивановна, я знаю. Я могу вам помочь? У вас, наверное, очень много работы накопилось?

— Спасибо, Женечка. Ты всегда была такой отзывчивой, но тут мне лучше самой. А ты, я вижу, всё уже прочитала?

Женя пожала плечами и положила охапку книжек на угол стола.

— На два раза…, — с улыбкой ответила она.

— Ну, тогда ты пока выбирай книжки и запиши их на листочек, а я их потом оформлю. Я тут только на полдня, потом надо домой бежать, Витя один.

— Марина Ивановна, я знаю, чем вам помочь, — решительно сказала Женя. — Я могла бы побыть с Витей, а вы сможете закончить тут дела.

Марина от удивления выронила тряпку из рук и уставилась на девочку.

— Ты бы меня очень выручила, Женечка. А твои родители?

— Мама…

— Ой, прости, милая. Да, мама, — Марине стало немного стыдно от того, что она забыла о гибели Жениного отца несколько лет назад.

— Я предупрежу маму, что буду у вас. Она всё поймёт и ругать меня не будет. Она у меня очень хорошая.

— Спасибо тебе, Женечка. Ну, тогда принимай на себя Витьку. Вот тебе ключ, если он вдруг спит.