Глава 52

Оля решила не откладывать обещанное, а попробовать разузнать про Стеньку уже сегодня. Теперь она просто не находила себе места, бессмысленно перекладывала товар на полках, протирала несуществующую пыль с телефонного аппарата и с прилавка. Часто от этого занятия её отвлекал маленький клочок бумаги, лежащий возле кассы. Как она ему позвонит? Как начнёт разговор?

Покупателей совсем не было, поэтому Оля просто ждала, когда время, спотыкаясь, доплетётся хотя бы до четырёх часов. Когда это, наконец, случилось, она достала из холодильника кусочек колбасы, две булочки и горсть конфет, сложила всё в корзинку и водрузила поверх всего этого большой апельсин. Закрыв дверь магазина, она повесила на гвоздик табличку «Учёт» и пошла по дороге, отсчитывая нужный ей проулок. Она прикинула, что сейчас Фёдора не должно быть дома, если он не пьёт.

Оглядываясь, Оля замедлила шаг и остановилась возле невзрачного забора, прислушиваясь, но так и не услышала ничего подозрительного, что могло намекать на присутствие хозяина. В сарае повизгивали свиньи, которым явно чего-то не хватало. Без Зои Георгиевны в этом, и так унылом дворе, вся жизнь словно замерла. Оля надавила ручку калитки вниз и толкнула её, но та была заперта на ключ. «Ну, вот и всё, я не смогу ничего сделать», — пришла ей горькая мысль. «А Петя бы смог, он легко перелез бы через забор.… Жаль, что его нет рядом».

Надежды не было никакой, попасть на ту сторону можно было только одним способом — открыть калитку ключом. Окликнуть Стеньку она боялась, можно навлечь беду. Оля приподнялась на цыпочках, вскинула руку над забором и провела по нему с внутренней стороны. Удача была на её стороне, сердце радостно забилось, когда она нащупала ключ, висящий на маленьком крючке. Она открыла замок, ручка щёлкнула и поддалась.

Дом Дементьевых встретил её неприветливым видом. Ставни были закрыты, тёмное старое дерево стен заставило бы скорчить горестную гримасу даже самого отчаянного прохожего. Покосившийся фундамент, оббитый гнутыми досками, зловеще сверкал чёрными щелями, вызывая ужас. Трава достигала колен, несмотря на то, что был только июнь. Оля попыталась заглянуть в щели закрытых ставень, но ничего толком не увидела. Тогда она попробовала пробраться к другому окну за углом, обжигая лодыжки молодой крапивой, но не обращая на это внимания.

— Стень…, — позвала она тихонько. — Стеня, милый… Ты тут?

Никакого ответа. Окно за углом не было закрыто ставнями, но и пробраться к нему было сложно. Старые доски с ржавыми гвоздями громоздились в узком проходе, куски шифера и трубы пугали угрожали острыми краями, так и норовя выколоть глаза. Всё это было переплетено проволокой, торчащей во все стороны, угрожая расцарапать кожу.

— Стеня… Стень!

Она почти преодолела преграду и уже протянула руку к оконному карнизу. Оконное стекло, грязное и тёмное, пугало и притягивало к себе. И вдруг, по ту сторону окна мелькнуло что-то. Рыжеволосый мальчуган, в котором уже невозможно узнать былого озорного ребёнка, с поникшими плечами и впалыми щеками смотрел через стекло, ища что-то глазами. Когда он заметил Олю, которая пыталась дотянуться до карниза второй рукой, застыв в неудобной позе, его губы дрогнули, в глазах мелькнула искорка, и он прошептал чуть слышно:

— Тёть Оль…

Оля попыталась приблизиться к окну, расцарапала ногу и порвала подол сарафана. Наконец, она стояла перед маленькой открытой форточкой и улыбалась своим успехам и этому веснушчатому лицу, с надежной глядящему через стекло.

— Стеня! Вот ты где, мой хороший! Ну как ты тут? Ты совсем не выходишь?

Женщина сыпала вопросами, не ожидая никаких ответов на них. Она была рада тому, что мальчишка жив, хотя и заперт этим извергом.

— Родной мой, возьми вот это, дотянись до форточки, встань на что-нибудь.

Стенька исчез, но через секунду уже стоял на стуле и протягивал руку в форточку. Оля взяла его руку и зажала в своей, не в силах её выпустить. Нескончаемая жалость к этому беззащитному существу сковала её тело.

— Стеня, ты потерпи, мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты только не вздумай убегать, слышишь?

Ребёнок молча кивал головой и пытался освободить свою руку из Олиной ладони. Несмотря на отсутствие внимания к нему в последние дни, это он считал уже лишним.

— Стень, возьми вот это.

Оля просовывала еду в форточку с такой скоростью, как будто ожидала, что кто-то может внезапно прервать этот процесс.

— Тёть Оль, вам лучше уйти. Зря вы тут. Батя увидит, худо будет.

— Да, да, Стеня, ухожу. Ты держись, мы обязательно что-нибудь придумаем.

Обратный путь через завал был не легче. Сарафан упорно цеплялся за гвозди и оставался висеть на них лоскутами, похожими на маленькие белые флажки. Вот она скрылась за углом, но снова выглянула, словно что-то очень важное заставило её вернуться.

— Бабушка поправляется, она передаёт тебе привет. Ради неё, не предпринимай ничего, жди…

Приминая крапиву, она добралась до калитки, выскочила на улицу и повернула ключ в замке. Она выполнила важное дело и, несмотря на расцарапанные ноги и порванный сарафан, теперь она чувствовала себя намного лучше.

Два жёлтых глаза смотрели на уходящую незваную гостью, не мигая, без малейшего блеска в зрачках. Их хозяин стоял за крыльцом, почти сливаясь с серыми перилами, пытаясь унять зверя в висках, скребущегося изнутри. «Вы снова лезете в мою жизнь? Я ей сам распоряжусь, на своё усмотрение. Как и вашими…» Фёдор не смог закончить мысль, потому что очередной удар в голове погасил сознание, он упал возле крыльца в траву и лежал так до самого утра.