Глава 48

Немного успокоившись, Маслик нащупал коробок, пачку Ватры и закурил сигарету, не вставая с земли. «Меня заперли. Попался, как дитя малое. С утра меня примут под рученьки и в участок. Дементьев отмахнётся, зачем ему защищать меня, он ещё сильнее на горло наступит, если будет необходимость».

Он лежал и глубоко затягивался горьким дымом Ватры. В тусклом свете огонька сигареты, то разгорающегося, то снова угасающего, он заметил, что лежит рядом с тем злосчастным погрузчиком, который был сегодня его целью. Возле самой головы загибались, почти касаясь земли, и устремлялись куда-то вверх вдоль железной рамы четыре шланга гидравлики. «А что, если… да тут даже экскаватор не сразу найдёшь, что уж обо мне говорить? Спрячусь, а утром, когда дверь откроют, проскочу как-нибудь».

Сигарета догорала. Маслик сел на корточки и затушил окурок о землю. Рой искр разлетелся в разные стороны, снова осветив шланги. Первая удачная мысль за сегодняшнюю ночь позволила родиться и второй. «Вот, эти шланги, передо мной. Что мне мешает закончить то, зачем я сюда пришёл? Потом спрячусь и сбегу. И всё, в центр, к новой жизни, с чистого листа!»

Ночь подходила к концу, а он так и не решился взяться за нож. Левую ладонь жгло от глубокого пореза, пальцы на правой руке дёргало от ожога, как будто кто-то бил по ним молотком. Решив, что время ещё есть, он вытащил чекушку из сумки и приложился к ней. Словно спасительный бальзам, водка ласково обожгла горло и докатилась до желудка. Маслик сделал ещё пару глотков, чувствуя, как эликсир течёт по кровеносным сосудам и наполняет серое вещество в голове мощным зарядом энергии.

«А тут не так уж и страшно, да и недолго сидеть осталось, утро уже скоро». Чекушка закончилась, Козьма положил её на землю и отпихнул ботинком в темноту гаража. Недавно отступивший страх стал приближаться с новой силой. Появились странные искорки, тёмно-синие лучи просачивались сквозь железные стены то тут, то там. Чёрные тени от спящих машин становились видимыми и ужасающими. Маслик зажмурился и снова нащупал спички. Чиркнув несколько раз, он откинул сломанную спичку и взял следующую. Коробок был почти пустым, миссия могла оборваться возле самой цели.

«Нож, снова нож…» — со стоном вспомнил он про виновника боли в ладони, зажёг спичку и посветил в сумку. Аккуратно вытащив его с самого дна, он повернулся к шлангам. Последняя спичка. Её хватило, чтобы подрезать шланги и снова прижечь пальцы. Козьма корчился от боли, но крикнуть в полную силу лёгких, как бы он сейчас мечтал, не мог. Всё, что ему было сейчас доступно — это сжать зубы и закрыть глаза, что он и сделал.

Сон сморил его неожиданно в том положении, в котором он сидел — на земле, прислонившись к колесу погрузчика. Козьме раньше не приходилось быть в тюремной камере, но сейчас он очень чётко видел нары из голых досок, каменный пол и стены, маленькое зарешёченное окошко под потолком, похожее на бойницу. В углу зияло грязное зловонное отверстие отхожего места, сделанное прямо в камне. Нары держались на тяжёлых ржавых цепях, выходящих из стен.

Козьма даже во сне понимал, что это камера средневековья, сейчас таких нет, но ничего не мог поделать. Даже присесть на нары он не мог, потому что они были подняты. Его зашвырнули сюда взашей, не дав опомниться и узнать — за что. Только лишь злобная ухмылка лысого тюремщика со связкой огромных ключей на поясе мелькнула в дверном проёме и сменилась закрытой дубовой дверью, окованной железом. Зачем он здесь? Что его ждёт? Справедливый суд или страшная казнь? Как он сюда попал, реальность это или сон?

Какая-то далёкая, еле ощутимая боль намекала на то, что были пытки. Он понимает, что подошёл к двери и кричит, но не слышит своего голоса. Попробовал стучать в дубовые доски, но не обнаружил своих рук. Уже смирившись с мыслью, что это действительно лишь сон, он вдруг понял, что кричал и стучал в дубовую дверь и его услышали с той стороны. Тяжёлые шаги, бряканье ключами и страшный скрип сменились ярким ослепляющим светом факела. Сейчас его схватит огромный лысый тюремщик и потащит на казнь. Хотя зачем его, такого ничтожного типа, куда-то тащить? Слишком много чести. Сейчас его рубанут топором и бросят в угол, чтобы кровь стекала в зловонное отверстие.

Факел в дверном проёме продолжал слепить его, но лысый тюремщик так и не показался. Маслик с ужасом открыл глаза. Яркий луч утреннего солнца светил ему в лицо, пробиваясь сквозь маленькую щель в стене. Дрожь в теле не отпускала его, дубовая дверь так ясно стояла перед ним и не растворялась даже в наступившей реальности.

— Жаль Шаньку, хорошая была собака.

— Да, это какому выродку понадобилось прибить её?

— Даа… Ты, Коль, куда сегодня?

— На поля, не доделали вчера тракторишку, там и бросили. А ты, Петь?

— Я в центр, дорогу подсыпать.

Маслик сжался в маленький комок и почти слился с колесом погрузчика. Он проспал, не успел спрятаться и сейчас будет обнаружен. «Что делать? Что?» Он обошёл погрузчик со стороны стеллажа, двигаясь спиной вперёд. Свет зажёгся и осветил огромное помещение. Козьма приблизился к бочкам и нащупал их руками за спиной, сделал шаг назад, продолжая всматриваться вдаль. Не соображая, куда наступают ноги, он попал в обрезанную пластиковую канистру, закопанную наполовину в землю. Нога ощутила холодную вязкую массу, которая обволокла её по самое колено. Он выдернул ногу из отработанного масла и снова отбежал к погрузчику. Словно загнанный зверь, Маслик зыркал глазами направо-налево, но не знал, куда деться.

Трое рабочих переодевались возле входа, скрывшись за открытыми дверками деревянных кабинок. Воспользовавшись последней возможностью остаться незамеченным, Козьма добежал до кузова самосвала, подтянулся на руках и залез в него, лёг на самое дно и притаился. Через несколько минут железный великан вздрогнул и издал угрожающее рычание, окутав всё вокруг себя чёрным дымом. «Спрыгнуть? Но куда, в руки этим людям? Нет, позже», — мелькало в голове. Самосвал медленно выехал из гаража и поехал в сторону дороги на центр, трясясь всем корпусом по неровной дороге. «Сейчас он повернёт на дорогу и наберёт скорость — тогда будет поздно прыгать!»

Маслик посмотрел вниз. Не меньше двух метров, не слишком высоко, но на ходу это сделать сложно, однако, скоро будет поздно. Он залез на задний борт, сел на него и прыгнул, когда самосвал уже набирал скорость, выехав на дорогу. Он сломал именно ту ногу, которая до этого угодила в канистру с маслом, но всё-таки был рад свободе, лёжа в канаве возле перекрёстка.