Глава 42

Витя стоял на дороге и не решался приблизиться ближе. Он смотрел на красную черепичную крышу маленького красивого дома с мансардой, с крошечным балконом, усыпанным цветами самых разных оттенков. Они стояли в маленьких горшочках, свисали длинными прядями почти до самой земли или сияли красивыми бутонами, раскрыв многочисленные лепестки навстречу лучам солнца. Витя держал в каждой руке по яблоку и ощущал свою низменность напротив этого пятнистого цветочного облака. И тут поверх алых бутонов появилась хозяйка этого величия — прекрасное лицо с русой чёлкой над бровями, маленькая девичья ручка с жёлтой лейкой, из горлышка которой полилась тоненькая струйка воды. Лейка порхала над бутонами, заботясь о каждом цветке. Над одним она задерживалась чуть дольше, другому уделяла меньше времени, но все бутоны были одинаково рады заботе о них и плавно раскачивались на своих тонких ножках — стебельках в знак глубокой признательности. Лейка опустела, Женя повернулась было, чтобы уйти с балкона и наполнить лейку, но глянула на дорогу и заметила Витю, зачарованно глядевшего на балкон. Девочка улыбнулась и помахала рукой.

— Привет! Ты пришёл? Я очень рада. Заходи в калитку…

— Жень, а может, лучше погуляем?

— Конечно! Сейчас, я только у мамы спрошу. Я быстро!

Женя исчезла за балконной дверью, а через пять минут она уже стояла рядом с Витей в джинсовых шортах и белой футболке. В волосах виднелся маленький блестящий ободок, под который каким-то чудным образом попал стебелёк большой ромашки.

— Привет! Куда пойдём? — спросила Женя, даря свою чудесную улыбку.

— Может, на пруд? — осторожно предложил Витя.

— Вот здорово! Я так люблю пруд с его кувшинками. Жаль, что они ещё не зацвели. Кстати, я ещё не была на пруду этим летом.

— Я тоже не был, — признался Витя.

Так они шли рядом, плечом к плечу, и разговаривали обо всём, что приходило им в голову. Иногда они молчали, но это не от того, что им нечего было сказать друг другу. Как раз наоборот, каждый из них пытался привыкнуть к этому новому, прекрасному чувству, которое было настолько удивительным, полным и цветным.

— Витя, а можно тебе задать один вопрос?

— Конечно, Жень.

— Скажи, а ты раньше совсем не смотрел на меня и не разговаривал. В школе ты старался избегать меня, почему?

Витя ощутил на себе Женин взгляд, в котором переливались лёгкие блики обиды, сомнения и грусти.

— Я смотрел…, всегда смотрел, каждый день. Просто мне было стыдно, поэтому я…, — Витя запнулся, не зная, как это будет выглядеть, если он откроет секрет Жене.

— Витя, а кем ты хочешь стать, когда будешь взрослым? — решила сменить тему Женя, видя смущение друга.

— Я мечтаю стать писателем. Было бы прекрасно писать детские книги о животных, о природе, о дружбе и…

— А я бы хотела быть учительницей младших классов или воспитательницей в детском саду. Но мама говорит, что я передумаю, когда вырасту. Хотя, я знаю, что не передумаю, просто не хочу расстраивать её. Я её очень люблю и никогда не обижу, она у меня одна, — с грустью сказала Женя и опустила голову. Витя не стал ничего спрашивать, чтобы Жене не стало совсем грустно, но она сама продолжила.

— Мой папа погиб пять лет назад, мне тогда было всего шесть лет. Он всегда был очень добрым и обожал меня. Часто, бывало, схватит меня, когда я пробегала мимо, поднимет над собой и говорит: «Ох уж это серое небо в огромных глазах. А где же солнце?» И я невольно улыбалась, а он смеялся и крепко обнимал меня.

Старое поваленное дерево без коры, серое и гладкое, лежало возле чёрной глади пруда. Маленькие листья кувшинок то там, то тут образовали небольшие зелёные островки на воде. В траве стрекотали кузнечики, пытаясь вступить в хор с птичьим свистом, но значительно уступая им в громкости. Женя присела на ствол дерева, подпёрла ладошками подбородок и стала всматриваться в таинственную водную гладь. Витя стоял немного позади, не решаясь сесть рядом, чтобы не помешать Жене.

— Он очень любил детей, — продолжала она. — Было раннее утро, папа возвращался из дальнего рейса, он возил грузы за границу на большом грузовике. Первые дни лета, детей отправляют в летние лагеря. Подъезжая к Оренбургу, папа встретил по дороге автобус с надписью «дети». Как потом рассказывал водитель того автобуса, на дорогу выбежал лосёнок. В автобусе было сорок ребятишек, он не мог даже допустить мысль о причинении им вреда, поэтому резко свернул влево. Если бы он этого не сделал, то сбил бы лосёнка и опрокинулся вправо, где был крутой каменистый склон. Папа всё это видел, конечно, потому что он тоже повернул руль вправо, чтобы избежать столкновения с автобусом, на стекле которого была большая жёлтая табличка «ДЕТИ». Он, не раздумывая, свернул с дороги, грузовик несколько раз перевернулся, падая по крутому склону, и загорелся.

Женя плакала, крупные слезинки висели на подбородке и не падали. Витя присел рядом с ней и снял пальцем капельки с её лица. Он не знал, что нужно говорить в таких случаях, но почему-то в Женином горе он винил сейчас себя. Она была так счастлива на своём маленьком балкончике, утопающем в цветах, а теперь она здесь, с ним, и плачет.

— Жень, прости меня, это я виноват, что ты плачешь…

— Нет, нет, Вить. Ты тут ни при чём. Просто я раньше никому это не рассказывала. Понимаешь, папа погиб, чтобы спасти детей. Мама, наверное, только поэтому смогла всё это пережить, — сказала Женя, вытерев остатки слёз и нежно улыбнувшись. — Ты такой же добрый, как он.

Женя приблизила своё мокрое от слёз лицо к Вите и положила голову ему на плечо. Так они сидели и мечтали о будущем, пока не настало время возвращаться домой.