Прости! Прости же, что моя душа
Дерзнула всю ту милость, что ты есть,
Вообразить не иначе как смесь
Осколков хрупких, всё с песком смешав.
Последних лет кошмар глушил меня,
Тех лет, что ты ещё не осенил.
Он спутанный рассудок подчинил,
На передряги запретив пенять.
Твою любовь, став прошлого добычей,
Наполовину исказил мой мозг...
При кораблекрушении язычник
Владыку бездны, что спасенье дал,
Себе дельфином лишь представить смог
И тАк его пред храмом почитал.
XXXVII
Pardon, oh, pardon, that my soul should make
Of all that strong divineness which I know
For thine and thee, an image only so
Formed of the sand, and fit to shift and break.
It is that distant years which did not take
Thy sovranty, recoiling with a blow,
Have forced my swimming brain to undergo
Their doubt and dread, and blindly to forsake
Thy purity of likeness and distort
Thy worthiest love to a worthless counterfeit.
As if a shipwrecked Pagan, safe in port,
His guardian sea-god to commemorate,
Should set a sculptured porpoise, gills a-snort
And vibrant tail, within the temple-gate.
Übertragen von Rainer Maria Rilke
Verzeih, verzeih, daß meine Seele sich
vermaß, von all der Gnade, die du bist,
ein Bild zu machen, das so brüchig ist
und nichts als Sand und Sand. Es haben mich
die harten Jahre vor die Stirn geschlagen
(vergangne Jahre, die du nicht gekrönt)
und haben mein verwirrtes Hirn gewöhnt,
Zweifel und Angst solange zu ertragen,
daß deiner Liebe köstlicher Kontur
ihm anders nicht gelingt als halbentstellt.
So kann ein Heide nach dem Schiffbruch nur
den Rettenden, den Herrn der Wogenwelt
sich formen als unförmlichen Delphin;
und so, am Tempel-Tor, verehrt er ihn.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.