37. E. Barret-Browning, прости! прости же

послушать в переложении на музыку по ссылке:

suno.com/song/1b7be108-d047-45b9-8a88-ba17b213a2d9?sh=Y4RT8DCThQd0WTHi

Прости! Прости же, что моя душа

Дерзнула всю ту милость, что ты есть,

Вообразить не иначе как смесь

Осколков хрупких, всё с песком смешав.

Последних лет кошмар глушил меня,

Тех лет, что ты ещё не осенил.

Он спутанный рассудок подчинил,

На передряги запретив пенять.

Твою любовь, став прошлого добычей,

Наполовину исказил мой мозг...

При кораблекрушении язычник

Владыку бездны, что спасенье дал,

Себе дельфином лишь представить смог

И тАк его пред храмом почитал.

XXXVII

Pardon, oh, pardon, that my soul should make

Of all that strong divineness which I know

For thine and thee, an image only so

Formed of the sand, and fit to shift and break.

It is that distant years which did not take

Thy sovranty, recoiling with a blow,

Have forced my swimming brain to undergo

Their doubt and dread, and blindly to forsake

Thy purity of likeness and distort

Thy worthiest love to a worthless counterfeit.

As if a shipwrecked Pagan, safe in port,

His guardian sea-god to commemorate,

Should set a sculptured porpoise, gills a-snort

And vibrant tail, within the temple-gate.

Übertragen von Rainer Maria Rilke

Verzeih, verzeih, daß meine Seele sich

vermaß, von all der Gnade, die du bist,

ein Bild zu machen, das so brüchig ist

und nichts als Sand und Sand. Es haben mich

die harten Jahre vor die Stirn geschlagen

(vergangne Jahre, die du nicht gekrönt)

und haben mein verwirrtes Hirn gewöhnt,

Zweifel und Angst solange zu ertragen,

daß deiner Liebe köstlicher Kontur

ihm anders nicht gelingt als halbentstellt.

So kann ein Heide nach dem Schiffbruch nur

den Rettenden, den Herrn der Wogenwelt

sich formen als unförmlichen Delphin;

und so, am Tempel-Tor, verehrt er ihn.