Мужчине пряди я б не подарила,
Кроме тебя, наверно, никогда,
А эту я тебе на память дам —
Возьми её шатеновую, милый.
День юности моей ушёл недавно,
Но волосы, привычкам вопреки,
Ни роз, ни мирт, уложенных в венки,
Уже не помнят — только тень оставят
На бледных от пролитых слёз щеках,
С понуренной головушки спадая
В печали, что остра и глубока.
Посмертно ножниц сталь прижав к челу,
Отрезали бы прядь… Тебе отдам я
С ней матери предсмертный поцелуй.
XVIII
I never gave a lock of hair away
To a man, Dearest, except this to thee,
Which now upon my fingers thoughtfully
I ring out to the full brown length and say
“Take it.” My day of youth went yesterday;
My hair no longer bounds to my foot’s glee,
Nor plant I it from rose— or myrtle-tree,
As girls do, any more: it only may
Now shade on two pale cheeks the mark of tears,
Taught drooping from the head that hangs aside
Through sorrow’s trick. I thought the funeral-shears
Would take this first, but Love is justified, —
Take it thou, — finding pure, from all those years,
The kiss my mother left here when she died.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.