27. E. Barret-Browning, когда лежала я

Когда лежала я, от страха сжавшись,

Ты подобрал меня, подняв с земли,

И поцелуем дивным исцелил,

И ликовали ангелы, сбежавшись.

Любимый мой! Когда сгустилась мгла

И рухнул мир, одну меня оставив,

Явился ты, объятия подставив

В тот час, когда лишь Бога я звала.

С тобой пришли покой и утешенье...

На небо глядя, словно асфодель,

Что испытала засухи лишенья,

Свидетельствую меж добром и злом:

Как смерть спасает от всего людей,

Явление любви меня спасло.

XXVII

My own Belovëd, who hast lifted me

From this drear flat of earth where I was thrown,

And, in betwixt the languid ringlets, blown

A life-breath, till the forehead hopefully

Shines out again, as all the angels see,

Before thy saving kiss! My own, my own,

Who camest to me when the world was gone,

And I who looked for only God, found thee!

I find thee; I am safe, and strong, and glad.

As one who stands in dewless asphodel,

Looks backward on the tedious time he had

In the upper life, — so I, with bosom-swell,

Make witness, here, between the good and bad,

That Love, as strong as Death, retrieves as well.

Übertragen von Rainer Maria Rilke

Geliebter, Meiner, der mich sehr erschrocken

von dieser öden Erde Flachland hob,

und der den Vorhang meiner matten Locken

mit einem Kusse auseinanderschob,

drin Leben wehte, — Engel wundern sich

wie meine Stirne scheint. O Meiner, Meiner,

die ganze Welt verging und es kam Einer,

ich suchte Gott allein, da fand ich dich.

Ich finde dich; getrost und still.

Wie aus dem niebetauten Asphodill

einer zurücksieht auf die welke Zeit

der Oberwelt, so bin ich zwischen Bösen

und Guten schon zur Zeugenschaft bereit:

die Liebe kann — stark wie der Tod — erlösen.