Глава 40. Глупые овцы

— Идём!

— Не торопись так, ты измотаешь себя!

— Идём, я не могу ждать!

Они поднимались по бесконечной лестнице огромного здания, похожего на башню. Наверное, это было самое большое здание во всём городе, и, как ни странно, едва ли не менее всех пострадавшее.

Конечно, его могучие лифты, способные поднимать многотонные грузы и целую толпу пассажиров, давно не работали. Но лестница, ведущая на верхние этажи, утопающие в облаках, была в превосходном состоянии, разве что покрыта слоем пыли.

Когда они вышли на поверхность был полдень, а сейчас дело шло к вечеру, но, уставшая до полуобморочного состояния, Ларни, не хотела останавливаться. Инци с трудом отобрал у неё снаряжение Стефана, которое она отказывалась бросить — два ружья, два топора, разные мелочи и запас патрон.

Теперь ему пришлось тащить всё это на себе, и он не раз пожалел о том, что, провалившийся в тартарары охотник, не забрал с собой хотя бы половину. Конечно, они делали привалы на широченных мраморных площадках, где Ларни буквально падала от усталости, но через очень короткое время вскакивала и, стиснув зубы, шла дальше.

Зачем всё это было нужно? Инци не объяснил, сказал только: "Верь мне!" и повёл девушку за собой. Возможно, он просто не хотел терять время на долгие разъяснения, а может просто не мог растолковать обычному человеку то, что было доступно и понятно только посвящённому в высшие истины.

Но вот, наконец, они вышли на самую верхнюю площадку, которая была даже не смотровой, а скорее предназначалась для ремонтников-верхолазов. Оба страшно устали и теперь, прежде что-то делать, вынуждены были присесть прямо на холодный каменный пол. Впрочем, Инци постелил для Ларни свой сложенный вчетверо плащ и почти насильно усадил на него упиравшуюся девицу.

Да, задача была не из лёгких, но только отсюда можно было осмотреть и "прощупать" весь город. Хотя бы, поэтому стоило сюда забраться. Хорошо, что ещё монстры не докучали им по дороге. Впрочем, в самом начале пути высунулось из-под лестницы свиное рыло, увенчанное сверху нелепыми рогами, но от одного взгляда Инци тут же спряталось, обиженно хрюкнув напоследок.

Инци чувствовал — где-то в городе есть ещё один проход, который оставался открытым. Он хотел было сказать об этом Ларни, но, обернувшись, увидел, что девушка спит, свернувшись калачиком и обняв мешок с засунутыми в него топорами.

Что ж, это даже к лучшему. Не стоит показывать всё подряд этой девочке, как не стоит ей всего рассказывать. Инци ненавидел ложь и не собирался к ней прибегать, но ведь кое о чём можно и умолчать ради пользы дела. Например, о том, что к нему вернулась память, и это было больно… Очень больно!.. Так зачем же делиться своей болью с этим ребёнком, у которого случилось горе и которому очень непросто будет помочь?

Между прочим, он от души, (но конечно внутренне), посмеялся над именем, которое ему здесь дали. Как это частенько бывает, оно возникло в результате ошибки рождённой незнанием. Ведь буквы на табличке, прибитой когда-то над его головой, означали издевательское прозвище. Но нынешние люди об этом забыли и превратили эти буквы в имя, которое ему придётся теперь донашивать, пока он пребывает в этом мире.

А ведь девочка его узнала! Узнала и назвала этим чудным именем. Вот парнишка не узнал, но не стоит его за это строго судить, ведь у него глаза были зашорены любовью, а это самые прекрасные шоры! Он увидел только невесть откуда взявшегося мужчину — соперника. Вот глупыш! Видел бы он, что творится сейчас с его подругой.

Такой привязанности Инци не встречал уже давно. Ради их взаимного чувства стоило ещё раз рискнуть в этом негостеприимном мире.

Однако, надо было начинать. Он бесшумно встал и подошёл к ограде площадки. Ветер унёс облака и сейчас город был, как на ладони. Некогда живой, а теперь представляющий собой гигантскую могилу для тех, кому он был когда-то домом. Сверху не так были заметны разрушения, но на улицах ничто не двигалось, а в окнах не горел свет, и гробовая тишина нарушалась только песней ветра.

Инци закрыл глаза и выставил ладони вперёд. Город был сейчас ему не интересен. Нельзя же вечно скорбеть об утраченном. То, что его сейчас занимало, могло находиться, где угодно — на земле, под землёй, на крыше или внутри дома и даже в воздухе. Где же оно? Он был уверен, что это где-то здесь, он чувствовал это!

Но, что это? Вместо замаскированного прохода, он увидел две, свободно парящие души. Здесь? Откуда? Это что, неприкаянные? Нет, не похоже, но они не поднимаются вверх, как это положено душам, отлетающим от тел и направляющимся к сонму душ для выбора дальнейшего пути. Ах, вот оно что! Эти души были привязаны к телам, ещё наполненным жизнью! А это значит...

Волосы шевельнулись на голове Инци при мысли о подобной дерзости и святотатстве! Он понял, что видит перед собой души исторгнутые искусственно самими обладателями тел! На миг он забыл о цели свих поисков и властно призвал мятежные души к себе. Ну, сейчас он и задаст трёпку этим двоим, а потом загонит их обратно в тела, как загоняют глупых овец, норовящих разбежаться прочь, от своего пастыря!