Глава 55. Что бы на это сказали...

"Что бы на это сказал священник?"

Ларни не хотелось вылезать из под тёплого одеяла под которым даже цепи не казались холодными. Солнце давно уже заглянуло в неровные проёмы окон уютной пещеры и теперь поднялось выше, потихонечку убирая свои лучи с пола на подоконники.

Кейни, наверное, с час, как встала и теперь бесшумно передвигалась по своей комнате-кухне, тихонько позвякивая посудой. Ларни чуть-чуть приподняла краешек одеяла и понаблюдала за девушкой-лепреконом. Ей вспомнилась их ночь. Трущиеся друг о друга тела, ласковый шепот, нежные вздохи, горячее дыхание, запретные прикосновения… И наслаждение… Бурное, радостное, взрывное, а в другой раз глубокое, медленное, долгое, не кончающееся!..

Священник предупреждал молодёжь о греховности "соития" до свадьбы. Его слушали, но слушались не всегда. Ларни об этом знала, но не предавала таким вещам большого значения. В конце концов, любовь — это дело тех двоих, которые попали в её сети и никто больше не должен им указывать, как, когда и где любить друг друга, даже священник.

Почему-то в этом она была убеждена. А вот о любви между девочками священник не говорил никогда. В Междустенье об этом и слыхом не слыхивали, а если что и было, то молчали, так-как люди почему-то думают, что самый надёжный способ избавиться от проблемы, это молчать о ней. Однако...

"Что бы на это сказала мама?"

В отличие от большинства своих подруг, Ларни знала, что между девочками такое бывает — Маранта рассказала ей. Правда мама тут же оговорилась, что сама никогда не чувствовала тягу к таким развлечениям, ну и понятно, не пробовала их на деле.

Ларни знала, что в жизни мамы было несколько мужчин, и не исключала, что у неё, Ларни тоже может так случиться. (К Стефану она тогда испытывала исключительно братские чувства и как мужчину его не воспринимала.)

Тогда она подивилась рассказу о любви женщин друг к другу, посмеялась, решила, что это её не касается, и выкинула из головы за ненадобностью. А вон оно, как всё вышло!..

Что же тогда говорила мама? Вроде бы относилась к таким вещам без враждебности, но и без одобрения. Да-а, есть от чего почесать в затылке!

"А вот, что бы на это сказал Стефан?"

При этой мысли Ларни зарделась, как маков цвет, но под одеялом этого совершенно не было видно. Почему-то мысль о Стефане вызвала у неё крайнее смущение и стыд. Ей вдруг показалось, что она чем-то обидела Стефана или даже предала его. Но чем и в чём?

Они ничего не говорили друг другу, ничего не обещали. Конечно, Ларни прекрасно видела, как Стефан на неё смотрит. Ну и что с того? Мальчишки вечно пялятся на девочек, как вороны на блестяшки, как коты на птичек.

И, чего греха таить, девочкам это нравится! Не всегда и не всем, или не все себе в этом признаются, но где-то в глубине души, нравится. Ларни как-то даже видела смешную картину — несколько девушек постарше парились в баньке, а молодые охотники всё пытались подсмотреть за ними через крохотное банное окошко. Видно было плохо — окошко запотело, но вдруг его изнутри кто-то протёр! Тщательно так протёрли, сухой, чистой тряпочкой.

А ведь девушки знали, что за ними подсматривают. Значит, они хотели, чтобы их увидели? Причём увидели именно нагими, во всём блеске первозданной красоты, которая не нуждается в каких-то там добавках и украшениях.

Но при этом всё должно было выглядеть, как бы нечаянно, а когда один из парней, не выдержав, сунулся в дверь, то тут же получил мокрой мыльной мочалкой по физиономии!

Стефан был не лучше и не хуже других. Он также вожделенно смотрел на девушек… На всех девушек, а потом уходил за Ларни, как привязанный. Была ли это любовь или дружба, Ларни не знала, но всё же была склонна думать, что это всё-таки дружба, ведь Стефан её значительно старше, а вокруг было полно девиц вошедших в возраст невесты.

Впрочем, такое в последнее время говорили и о ней, а ещё прибавляли, что раньше девушки бывало, выходили замуж, когда были на пару лет помладше. Она это с трудом себе представляла, ведь те, что были младше на пару лет, совсем ещё дети, они же в куклы ещё играют, у них же не видно ещё ничего, чем гордится любая женщина!

Но потом… совсем недавно… в подземелье, куда они провалились… Но ведь это был всего лишь поцелуй! Всего лишь… А если честно? Вспомни эти губы, от которых закружилась голова!.. Сладкие, как мёд и хмельные, как вино, которое делает священник из смородины! А эти руки, способные сломать шею медведю? Как они тебя держали… Как тончайший сосуд необыкновенной красоты и ценности, как ребёнка, как хрупкую, нежную птичку! А как отозвалось на это твоё собственное тело? Все волосы на нём, даже самые мелкие, вдруг встали дыбом, и её лёгкая одежда из-за этого показалась колючей, как шерстяной свитер, одетый на голое тело. Соски затвердели и так увеличились, что стали тереться о ткань сарафанчика, отзываясь, какой-то сладкой болью и это… было приятно! По рукам и ногам словно пробежали искры, как между деревьями перед грозой, а внизу живота потеплело и заныло так сладко-сладко!

Стефан ведь тоже был сделан не из камня, и Ларни сразу почувствовала отзыв его тела. Да-да! В виде набухающего бугра между ног. И что же? У неё это не вызвало смеха, как это было раньше, когда случалось говорить с кем-нибудь о таких вещах. Ей было приятно, что Стефан так реагирует на её близость. Было приятно чувствовать это под собой… (Она чуть было не сказала "в себе", и от этой мысли ей вдруг стало жарко под одеялом!) Но тогда она ещё не была к таким вещам готова. Тогда не была, а сейчас? Сейчас ей было стыдно, но вовсе не за тот раз, а за...

А с другой стороны чего это она так застыдилась? Кого ей стесняться после того, что произошло между ней и Кейни прошедшей ночью? Впрочем, девушка-лепрекон сохранила то, что было физической девственностью Ларни, объяснив это тем, что с её стороны было бы кощунством срывать этот цветок!

Но разве душу бесёнка можно было теперь назвать девственной? И разве можно назвать девственными её губы, ласкавшие губы и тело любовницы? Нет, постойте! В таком случае она потеряла душевную девственность ещё тогда, когда целовала Стефана?

Ларни поняла, что запуталась. Наверно вопрос надо ставить не так. Любит ли она Стефана? Да! Теперь она понимала, что да! Конечно, любит. И как жаль, что его мужская плоть тогда не оказалось в ней, ведь сейчас Стефан далеко и неизвестно увидятся ли они ещё раз в этой жизни?!

Правда тогда она ни о чём таком совершенно не думала, а всё осознала только сейчас, когда уже случилось то, что случилось и сделанного не вернёшь.

Хорошо! В таком случае, любит ли она Кейни? Нет. Эту девушку она едва знает, и пусть Кейни ей очень-очень нравится, (такая забавница и фантазёрка!), но всё же любовью это чувство не назовёшь. Правда, назвать Кейни подругой она тоже могла лишь условно. Тогда, как же это называется? Ладно, поставим вопрос по-другому — хочет ли она её, эту зеленоглазую демоницу?

Да! Я и сейчас хочу её, неутомимую, искреннюю, заботливую, нежную и… раскрепощённую, развратную, потрясающую, великолепную в своём бесстыдстве, в своей похоти!

"В таком случае, — шепнул кто-то язвительно внутри Ларни, — признаваться, так признаваться! Скажи, детка, изменила ли ты Стефану?"

— Д-да, — сказала девушка вслух и почувствовала, как к горлу подступили слёзы.

Но вдруг внутри неё заговорил ещё кто-то, кто до сих пор молчал, и хотя голос звучал на удивление мягко, Ларни поняла, что тот, кому он принадлежит, обладает огромной силой и властью.

"Умница, что призналась! — сказал этот голос, и у бесёнка создалось впечатление, что её погладили по голове. — Давай признаем, что это так. А ещё скажем, что это было нехорошо с твоей стороны, если рассматривать дело с точки зрения привычной тебе морали, которая ой-ой, какая зыбкая вещь! Но разве это конец жизни? Нет! В жизни много может случиться чего похуже, но и это не будет конец жизни. Тебя беспокоит то, как к этому делу отнесётся сам Стефан? Если любит, то не сочтёт большим проступком, а то и вовсе не заметит. Даже если бы ты была с мужчиной, это не отвратит от тебя действительного влюблённого. Что он любит, в конце концов, тебя или крохотный клочок плоти внутри твоего женского естества? Если второе, то он тебя не любит, более того — он тебя недостоин. Но ведь мы знаем, что это не про Стефана. Он любит тебя, а потому примет тебя любую и прежде всего, будет безумно счастлив, видеть тебя живую и здоровую, а всё остальное отодвинет в сторону, как ненужный хлам, не стоящий внимания. Утешься! Ты на самом деле ничего не потеряла прошлой ночью, а если и приобрела… кое-какой опыт, то это не повредит ни тебе, ни Стефану. Постарайся не достаться троллям, а если это всё же случится, то помни — это тоже не конец жизни! Всё у тебя будет хорошо!"

— Всё будет хорошо! — повторила Ларни, но пара слезинок всё же выступили у неё в уголках глаз. — Спасибо, Инци!

— Ты с кем там разговариваешь?

Кейни откинула одеяло и Ларни совсем близко увидела её задорное, разрумянившееся от печного жара лицо в обрамлении гривы ярко-рыжих волос и с вечно смеющимися глазами.

— Вставай, соня! — сказала девушка-лепрекон. — Завтрак готов!

Ларни вместо ответа вдруг обвила шею подруги-любовницы руками и стала покрывать её лицо поцелуями. Она целовала её в губы, в щёки, в лоб, в глаза! Целовала исступлённо, страстно, и всё никак не могла остановится!

— Лапонька моя! Котёнок мой милый! — говорила изумлённая Кейни, отвечая на ласки разошедшегося бесёнка. — Остановись! Ну, хотя бы не будь такой скорой! Великие силы! Да ты ещё интереснее, чем я о тебе думала!