Глава 86. Не хочу тебя терять

Стефан помнил о пути Геракла, но имел о нём смутное представление. Он уже знал, что из Ада существует несколько выходов, но Князь Тьмы, а потом и Сато недвусмысленно говорили о том, что не все они доступны людям. Тот, которым прошёл некогда герой, языческий полубог, был едва не единственным, что они могли преодолеть, но это не значит, что он обещал быть лёгким. Ко всему прочему, вступив на этот путь, они должны были расстаться со своими проводниками и защитниками.

После нападения саранчи, возрождённые собаки, вели себя, как ни в чём не бывало. Они по-прежнему "пасли" людей, используя одну и ту же тактику — кто-нибудь один был всё время рядом со своими подопечными, пока другой уходил вперёд или рыскал по округе с целью разведать и разнюхать путь, предупредить нападение врагов, а заодно и поохотиться.

Ночью собаки "исчезали" и никогда не мешали людям, но всегда находились, где-то рядом. А ночи у влюблённых были волшебные!

Молодые и сильные, они не уставали от бурной и страстной близости, и казалось, что любовь не забирает, а прибавляет им сил. А ещё они полюбили подолгу разговаривать после того, как их феерические восторги всё-таки заканчивались.

Разговаривали обо всём, но чаще о своём будущем. Основной темой при этом было — построить ли им свой дом в Междустенье, где места для нового строительства практически не осталось, или основать неподалёку от крепости хутор, что конечно врядли будет одобрено общиной.

Но прошлой ночью всё было по-другому. На Ларни вдруг нашёл стих припомнить Стефану Сато, но сделано это было без единой капли яда, которым иные щедро сдабривают собственную жизнь до тех пор, пока она не превратиться в голый пустырь с чахлыми сорняками.

— Скучаешь по ней? — спросила Ларни, лёжа на Стефане сверху.

Она любила так лежать, поставив локти на его широкую грудь, а кулачками подперев себе щёки. В такие минуты Стефану казалось, что в мире не существует ничего кроме этих бездонных синих глаз, в которых тонуть было верхом наслаждения.

— Да, — признался Стефан, не умеющий лгать, а потому не знающий чувства ложного смущения. — Скучаю, но не как по женщине, а как по другу. Она была хорошим другом!

— И хорошей женщиной?

— Да.

— Вот интересно, а что было бы, будь у тебя две жены?

Говоря это, Ларни, не слезая со Стефана, перевернулась на спину и её, по-девичьи острые грудки, уставились в небо. При этом волосы девушки защекотали парню нос, и он невольно чихнул. Ларни рассмеялась, извернулась, как кошка и поцеловала своего возлюбленного в губы.

— Ну, так что же? Хотел бы иметь сразу двух жён?

— У мужчины не может быть двух жён, так не бывает.

— Бывает, это только у нас так не принято. Мир человеческий гораздо больше, чем мы о нём знаем и в нём чего только не бывает!

Стефан призадумался. И Ларни, и Сато сразу? Представить себе такое было непросто.

— Тогда не знаю. Может, это было бы хорошо, а может и не очень. А ты разве стерпела бы рядом с нами ещё одну женщину?

— Не знаю, — серьёзно ответила Ларни. — Если бы она была "девушкой, что надо", вроде Кейни и, наверное, твоей Сато, то пожалуй — да. А вот безмозглую курицу или стерву не стерпела бы ни за что!

— И как же тогда мы бы жили?

Стефана начал забавлять этот разговор, который поначалу приводил его в смущение.

— Как бы мы, например, любили друг друга, по очереди что ли?

— И по очереди, и все вместе!

Стефан представил себе такую картину, и его неискушённая душа была потрясена и шокирована. Впрочем...

"Почему бы и нет? Что в этом плохого?" — подумал Стефан и почувствовал, что их ночь любви ещё не закончена.

— А ты? — спросил он, накрывая грудь Ларни своими широкими ладонями. — Ты хотела бы иметь двух мужей?

— Нет!

— Почему же?

— Потому что ты у меня самый лучший, а зачем мне тот, что хуже тебя?

— Ах, вот как! А если бы у тебя был не я, а кто-то другой? Не самый лучший, а обыкновенный? Тогда как?

— Ну, тогда другое дело! — ответила Ларни, и Стефан по голосу понял, что она смеётся. — Но почему только двух?

— А сколько?

— У Кейни их было семь, но я не Кейни...

— Так сколько понадобилось бы тебе?

— Двадцать! Нет, двадцать пять!

— Зачем так много?

— Затем, что ты один стоишь двадцати, а если уж брать так, что б побольше было!.. Уу-иии!

Стефан уже не мог себя сдерживать. Он резко перевернул возлюбленную и с размаху вошёл в неё! Это походило на безумство, но они и вправду сошли с ума, выжимая из своих, и так уже потрудившихся тел, всё новые и новые фонтаны наслаждения! Когда, наконец они обессилено затихли, на горизонте заалела полоска рассвета, а костёр превратился в большую груду пепла, под которым светились красным и потрескивали, медленно остывающие, угли.

— Значит двадцать пять? — спросил Стефан у притихшей Ларни, прижавшейся всем телом к его боку.

— Ни одного, — ответила девушка, утыкаясь любимому лицом под мышку, словно котёнок. — Кейни, прежде чем получить семерых любовников, потеряла своего самого лучшего, а я не хочу тебя терять!