Глава 110. Сила веры

В это время, произошло событие, которого никто из устроителей шоу не ждал — посол Форта Альмери, леди Диана Альмерийская, достала из под своего кринолина тяжелый свёрток и передала его помощнику и консорту, сэру Галлю. Тот взвесил свёрток на руке и, несильно размахнувшись, швырнул его на самую середину арены. Свёрток упал к ногам ожидающих своей участи осуждённых, обдав их тучей песка и пыли.

Сообразив, что это неспроста, Мара тут же присела на корточки, развязала тесёмки, стягивающие упаковку, и вскрикнула от радости! Внутри обнаружились два коротких, но широких и крепких меча, небольшой овальный щит, пояс с метательными ножами, три кинжала и лук со стрелами.

Это был тот самый, маленький, но очень мощный лук — подарок Ханны. Каким-то образом Диане удалось отвоевать его у судейских проглотов, но размышлять над этой загадкой было некогда. Оружие распределили быстро — Верентий вооружился мечом и щитом, Мара взяла себе меч и лук со стрелами, а Руфусу достался набор метательных ножей. Все трое также разобрали кинжалы.

— Но я же плохо ножи кидаю! — возразил юный книжник, с сомнением разглядывая доставшееся ему оружие.

— Пусть побудут у тебя, а там увидим, — сказала ему Мара. — Ты вообще старайся держаться между нами и не высовываться.

Между тем ворота, ведущие в виварий, совершенно раскрылись и оттуда появились первые монстры. Сначала на полусогнутых лапах вышли пять особей похожих на волков. Но это было лишь отдалённое сходство — они были вдвое крупнее обычного волка, имели головы, занимающие одну треть тела и сидящие на очень коротких шеях, почти не позволяющих голове повернуться в сторону. Клыки, торчащие из их пастей, больше напоминали кабаньи. При массивном, негибком теле, гротескно смотрелись тонкие, длинные ноги, оканчивающиеся необычной формы копытами, что впрочем, говорило о способности тварей развивать большую скорость при беге.

Некоторое время бестии нюхали воздух и подслеповато оглядывались вокруг, словно пытались понять, куда это они попали? Потом они, как будто проснувшись, вдруг обнаружили людей и бросились к ним, как одержимые, издавая при этом, какой-то прямо-таки поросячий визг.

Мара успела выстрелить дважды и две твари ткнулись рылами в песок, не добежав всего шагов десять пятнадцать. Возможно, выстрелы девушки были очень удачны, а может, здесь было виновато едва заметное зеленоватое вещество, которым были смазаны наконечники… А, не важно! Вслед за убитыми тварями к людям неслись ещё три ощетинившихся монстра, а время до столкновения мерилось долями секунды.

В это время на трибунах расположенных над воротами, предназначенными для людей, Маранта закончила сборку, какого-то сложного устройства, состоящего из рычагов и пружин. Детали этой замысловатой штуковины были извлечены естественно из кринолина, который сейчас сильно "похудел". Женщина нажала на рукоятку взвода боевой пружины… Безрезультатно! Удивление, смешанное с ужасом мелькнуло в её глазах, она навалилась на рычаг всем телом!..

— Дай сюда! — сказал Михал, протягивая руку к механическому стреломёту повышенной мощности, чем и являлось странное устройство.

В могучих руках охотника рычаги стальной конструкции пришли в движение, провернулись на осях, пружины сжались и сухой щелчок сообщил, что механизм взведён.

— Переборщила с мощностью, — виновато произнесла воительница, вкладывая в направляющий жёлоб тонкий стальной шип, похожий на штопальную иглу.

— Не промахнись, — коротко сказал её муж, тревожно всматриваясь в три фигурки посреди арены, возившиеся с каким-то свёртком, в то время как из боковых ворот уже выходили псевдоволки.

Михал хорошо знал этих монстров — их челюсти без труда перекусывали хребет зубра в самой толстой его части...

Третий монстр упал у самых ног Мары, вспахав мордой песок арены. Четвёртый летел прямо на Верентия и тот изготовился к бою, но вдруг правый глаз чудовища взорвался фонтаном крови и слизи, тварь дёрнулась в сторону и подставила незащищённый бок, куда по рукоятку вошёл меч бывшего купца!

В элитной ложе Диана одобрительно посмотрела на Галля, заряжавшего в свою рогатку с тугой, но упругой резиной второй стальной шарик.

Вся эта, динамичная, но беспорядочная, схватка заняла не больше пяти секунд, но она была ещё не окончена. Последний из пяти монстров, как таран врезался в тройку не успевших отступить бойцов, отшвырнул плечом Верентия, оцарапал щетиной левую руку Мары и опрокинул Руфуса!

Верентий, и так уже увлекаемый телом того монстра, в боку которого застрял его меч, полетел кубарем. Мара, не обращая внимание на кровь, брызнувшую из предплечья левой руки, бросила лук и схватилась за меч, но монстр уже пролетел шагов на двадцать дальше, остановился, чтобы развернуться для новой атаки, и вдруг… из него с шумом вывалились все внутренности!

Звук был такой, как будто кто-то вывернул на землю полное ведро жидких помоев. Монстр секунду стоял неподвижно, потом взвыл дурным голосом, закрутился на месте, топча собственные кишки, после чего рухнул на бок и забился в предсмертных конвульсиях.

Мара ошарашено оглянулась на Руфуса — мальчик лежал на спине совершенно целый и невредимый. Ни клыки, ни копыта не коснулись его, но, похоже, он был в шоке или контужен. Обеими руками, стиснутыми так, что кисти побелели от напряжения, он сжимал рукоять кинжала, клинок которого, острый, как бритва, смотрел сейчас вверх.

Очевидно, выставив перед собой оружие, он удержал его в таком положении, и после того, как упал. Таким образом, желая защититься, Руфус вскрыл чудовищу мягкое брюхо!..

Мара быстро осмотрела парнишку, потом посадила его, похлопала по щекам, а затем обернулась к Верентию, но тот уже сам шёл к ней, слегка прихрамывая и сплёвывая набившийся в рот песок.

Трибуны вопили, орали, неистовствовали! Восторг был полный, люди приветствовали наказуемых, как победителей, но вдруг эти приветственные крики сменились тревожным предостерегающим гулом.

Трое на арене оглянулись в сторону ворот. Оттуда не торопясь выходили зомбаки. Их было не менее двадцати. Слишком удачливую троицу на арене похоже решили задавить числом.

— Мара! Стреляй, девочка! — вдруг раздался, заглушая рёв толпы, голос Дианы. — Стреляй, не давай им опомниться! Эти твари сильные, но тупые!

Девушка не заставила себя уговаривать, быстро схватила свой лук и принялась пускать стрелу за стрелой. Она выстрелила шесть раз, при этом упало девять зомбаков, но размышлять, как так получилось, было некогда, потому что на них обрушились оставшиеся одиннадцать!

Однако несоответствие между количеством выпущенных стрел и числом убитых монстров заметила не только Мара. Опытный взгляд Дианы нашёл эту странность ещё во время первой схватки. Теперь же профессиональная лучница проследила возможную траекторию "левых" стрел, поражавших монстров и обратила внимание на некую даму, сидевшую на трибуне с другой стороны арены, напротив её ложи.

Дама эта не размахивала руками, как это делали остальные, а время от времени брала что-то из рук мужчины расположившегося рядом, подносила это сверкающее сталью нечто к плечу, словно прицеливалась, после чего один из монстров падал. Потом дама передавала неразличимую отсюда вещь своему соседу по трибуне, он проделывал с этой штукой какие-то манипуляции и возвращал её своей соседке. Так повторилось несколько раз.

Несмотря на очень большое расстояние, Диана разглядела пышную гриву каштановых волос, характерный абрис лица, знакомые движения...

Женщина на противоположном конце Цирка, как будто почувствовала, что её пристально рассматривают, и повернула голову в сторону гостевой ложи. Секунду они глядели друг другу в глаза, будто и не было расстояния длинной в арену, разделявшего их, потом женщина на трибуне над воротами сделала особый приветственный жест, и Диана тут же повторила это характерное движение, которым отдавали друг другу честь гвардейцы короля Лоргина...

На арене, между тем, пошла настоящая резня. Мара вынуждена была снова отбросить лук и взяться за меч. У неё не было щита, как у Верентия и потому в левую руку она взяла кинжал.

Первый зомбак, который протянул к ней свою когтистую руку, лишился пальцев, второму она рассекла его гнусную рожу, третьего ударила в пах коленом, когда он попытался обхватить её своими ручищами и вонзить когти в спину, и одновременно перерезала монстряку горло...

Против Верентия оказались сразу пятеро. Новоиспечённый воин не стал дожидаться, когда они ударят первыми и сам напал на мерзких человекоподобных тварей. Широким взмахом меча он ранил сразу двух монстров и тут же краем щита выбил зубы третьему. Четвёртый занёс над ним свои длинные, острые когти и, наверное, порезал бы парня на лоскуты, но в это время стальной шарик хлёстко щёлкнул его по затылку! Монстр издал вопль и схватился за голову. Верентий воспользовался его замешательством и изо всех сил всадил ему меч в живот...

Пятый зомбак повёл себя странно — он протянул к парню руки, зашипел, потом дёрнулся, упал на колени и, согнувшись пополам, упёрся головой в землю, словно собирался молиться Верентию, как некоему божеству. Парень с удивлением увидел, что из шеи монстра торчит тонкая деревянная спица, оперённая чем-то вроде пучка ваты. Он не мог видеть, как в гостевой ложе, покрасневшая, как помидор Диана, отняла от губ полуметровую духовую трубку и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов.

Никто, даже сидящий рядом сэр Галль, не заметил, что только что был сделан один из самых потрясающих выстрелов в истории человечества, поразивший мишень из оружия, рассчитанного на расстояние в сто раз меньшее, чем было между стрелком и целью!

Но даже если Верентий и удивился странной кончине монстра, то задумываться над этим было, как всегда некогда, потому что пришлось броситься на помощь Маре, на которую насели три оставшиеся зомбака.

Руфус отчаянно размахивал своим кинжалом, но девушка постоянно оттесняла его за спину, азартно орудуя при этом двумя клинками.

Упоение боя, похоже, захлестнуло её отнюдь не воинственное сердце! Глаза Мары горели, лицо пылало, нижняя губка была закушена. Зомбаки кружили вокруг неё и Руфуса, стараясь держаться на расстоянии вытянутой руки, чтобы не попасть под удар меча и одновременно пытались зацепить кого-нибудь из них, хоть краешком когтя!

Верентий без долгих размышлений снёс голову одному из них, другого отшвырнул от Мары щитом и зарубил в несколько ударов. Когда он обернулся, девушка уже успела заколоть последнего и что-то ласково говорила Руфусу, явно недовольному собой.

Им пришлось выдержать ещё один натиск раненых, но ещё опасных монстров, которые были то ли слишком храбры, то ли невероятно глупы, чтобы отступить. Но вот, наконец, все враги были убиты и уставшие воители смогли перевести дух.

Трибуны сошли с ума! Люди на них прыгали, размахивали руками, подбрасывали в воздух разные предметы, одежду и даже нижнее бельё, содранное в экстазе, кидали на арену монеты, от медяков до золота, иногда целыми пригоршнями.

Глашатай выскочил на свой помост, попытался что-то говорить, но перекричать толпу не смог и, крайне недовольный, вернулся на своё место. И тогда ворота бестиария заскрипели вновь...

Они вышли на песок арены, пощёлкивая клешнями и издавая странное сухое потрескивание. Две мантикоры.

Рёв восторга на трибунах в очередной раз сменился гулом, в котором утонуло негодование, но явно послышался азарт, смешанный со страхом!

— Так нечестно! — выкрикнул кто-то с галёрки. — Оставьте этих ребят в покое, он же устали!

Но и этот голос смолк, как смолкли и все остальные голоса, когда обе зловещие твари направились к трём людям, стоящим в центре арены.

— Всё, я пошёл к ним! — заявил Михал-охотник, выламывая доску из скамьи на которой сидел.

Маранта не думала его останавливать. Она сама лихорадочно соображала, как бы перемахнуть через высокий чугунный забор с зазубренными остриями наверху. С другой стороны арены в гостевой ложе сэр Галль запустил руку под куртку, нащупывая рукоять крепкого ножа спрятанного под мышкой. Диана в это время старалась избавиться от своего кринолина, а заодно вытягивала из него боевую цепь с несколькими шарами, усеянными острыми короткими иглами.

— Им не выстоять, — сказал какой-то длинный, жилистый старик, стоящий за спинкой кресла распорядителя праздника. — А жаль, такие перспективные гладиаторы!

— Ты думаешь? — ответил тот с сомнением.

— А ты когда-нибудь видел, что б я ошибался в таких вещах? Если прикажешь остановить бой, я могу договориться.

— Ты хочешь, что бы я приказал мантикорам вернуться в свои вольеры? Ты в своём уме, Лозас, или шутишь? Эти твари почуяли кровь и теперь их ничем туда не загонишь. Сделаем так — если твои протеже, (а с этой минуты я считаю их таковыми), выдержат и этот бой, я разрешаю тебе завербовать их всех или того из них кто останется в живых, если он конечно же сможет, (ха, ха!), стоять на ногах. В таком случае я сам буду ходатайствовать о снятии с них всех обвинений. Но это врядли случится!

При этом он хохотнул зло и гаденько. Старик, которого назвали Лозасом, метнул на него быстрый презрительный взгляд и вновь уставился на арену.

Руфус о чём-то яростно спорил со своими старшими товарищами. Потом они видимо договорились и мальчик выступил вперёд. Все замерли.

Замерли и мантикоры, подняв клешни и угрожающе покачивая в воздухе боевыми хвостами. Мара и Верентий взяли оружие наизготовку, чтобы успеть прийти Руфусу на помощь при малейшем движении со стороны чудовищ.

Мальчик сделал шаг.

Вшк! Это воткнулся в песок арены кинжал, выскользнувший из его пальцев. Ещё шаг. В глазах мантикоры, стоявшей чуть ближе к нему разлилось золото — явный признак, что чудовище в ярости.

Пумм-пфф. На землю упал пояс с невостребованными метательными ножами. Руфус приблизился к мантикорам вплотную. Они не шевельнулись, только слегка пощёлкивали чем-то внутри, быть может, переговаривались. Юный инцианец вытянул руки и положил ладони на панцири обеих бестий...

Они опустили клешни и повернули к нему свои красивые скульптурные головы. Зрители, сидевшие напротив и разглядывавшие эту сцену в старинные бинокли и зрительные трубки, утверждали, что оба чудовища улыбнулись, глядя на маленького безумца, который вероятно ни во что не ставил свою жизнь.

Специалисты по монстрам и опытные охотники говорили, правда, что этого не может быть, ведь мантикоры улыбаются только когда умирают, и при этом самого стойкого и бесстрастного из мужчин берёт оторопь от этой жуткой улыбки!

Но эти мантикоры умирать не собирались. Нападать они тоже видимо передумали, а это было уже совершенно немыслимо! Всем было известно, что мантикора всегда нападает на людей, даже если их слишком много для неё одной, даже если гибель её при этом неминуема. Но они не нападали!

Казалось, что чудовища о чём-то разговаривают с мальчиком, хотя не было слышно ни звука, если не считать тихих пощёлкиваний, которые могли быть просто звуком трущегося друг о друга хитина их панцирей. Губы Руфуса шевелились, но тоже беззвучно. Так продолжалось минуту или полторы, которые многим показались вечностью.

Потом мальчишка просто опустил голову и руки, словно от страшной усталости. Мантикоры переглянулись между собой, не торопясь повернулись к зрителям задом и также не торопясь скрылись в воротах.

Руфус остался стоять, где стоял. Стадион безмолвствовал. Зрители забыли про свои пироги и орехи, они вообще обо всём забыли, глядя на этих троих застывших на арене.

И тут мальчик покачнулся. Мара в два прыжка очутилась рядом с ним, как раз вовремя, чтобы подхватить парня на руки. Следом подбежал Верентий и они уже вдвоём положили Руфуса на песок. Его глаза были закрыты, он был бледен, как полотно, и дышал слабо и прерывисто. Мара всячески старалась привести его в чувство, но у неё всё не получалось и тогда Верентий встал во весь рост и крикнул грозно и отчаянно:

— Что вы смотрите? Позовите кто-нибудь лекаря!

Стадион взорвался! Одни кричали — "Лекаря!", другие — "Свободу!", третьи снова принялись засыпать арену монетами. Дело кончилось тем, что распорядитель, (он же хозяин цирка), дал кому-то знак, после чего ворота вивария закрылись, а через ворота для людей выбежало несколько человек, среди которых был низкорослый румяный толстячок в приземистой шапочке-таблетке и с саквояжем в руке — лекарь, обслуживавший наездников, акробатов и гладиаторов Большого цирка.

Он мигом осмотрел Руфуса, помассировал ему виски, нажал на какие-то точки на груди и в завершении дал понюхать что-то из склянки, от чего парень сразу открыл глаза, закашлялся и попытался сесть. Этого ему не дали, а положили на носилки и понесли во внутренние помещения Цирка.

Туда же отправились Мара и Верентий, у которых вежливо, но настойчиво отобрали оружие.

— Ну что, наш договор в силе? — спросил старик Лозас у распорядителя.

— Договор, заключённый в Торговом городе всегда бывает в силе! — ответил тот. — Достань мне их. Я думаю, что контракт гладиатора покажется им лучшей долей, чем рудники, ведь полное освобождение этим преступникам обещано не было! Я, как и говорил, похлопочу со своей стороны, но запомни — мальчик мне не нужен! Фокус он, конечно, показал такой, что просто мороз по коже, но здесь ему не место.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Лозас и исчез в глубинах Цирка, где обитал с тех пор, как перестал водить охотничьи экспедиции в северные леса.