После "хэппи энда"

И дать ему в награду

Сто фунтов винограду,

Сто фунтов мармеладу,

Сто фунтов шоколаду

И тысячу порций мороженого!

К. Чуковский

Дарья, наконец, решила показаться в офисе «Коралины» после нескольких недель отсутствия. Торчать целыми днями в особняке стало невыносимо. Сначала ей и правда требовался отдых, и Миша ни словом её не упрекнул и ни разу не поторопил вернуться к работе. Но чем больше у неё было времени, тем сильней она себя изводила напрасными терзаниями. Кто теперь для неё Данила? И кто теперь она для Славы? Но пусть будет, как будет, а Даша займётся тем, что должно.

Лифт за спиной закрылся, и девушка вдохнула освежённый кондиционерами воздух. Аляска проследовала за ней в холл привычной тенью. Из-за стойки им приветливо улыбнулась Люба, говорившая в тот момент по телефону. Милая, пышная и степенная, она умудрялась не только отвечать на звонки, но и встречать всех посетителей, вмиг определяя цель прихода, настроение, намерения и даже, наверное, температуру. Повышению последней немало способствовал её привлекательный бюст. За спиной у Любы сияла хитро подсвеченная эмблема компании — блестящий мост, выложенный из гранёных стеклянных слитков.

«…Чтоб вцепиться в стекло нужны алмазные когти» — пришли на ум слова из песни Наутилуса.

Люба оказалась слишком занята, чтобы останавливать Дашу расспросами об её отпуске, ей удалось более никем не замеченной проскользнуть в гардеробную. Там она поскорее взглянула на своё отражение. Вся область вокруг глаза ещё хранила лёгкий оттенок цветущей лаванды. Даша достала пудреницу, и в который раз прошлась пуховкой. Улыбнулась своему отражению. Улыбка получилась односторонняя, на один бок.

Спустя пять минут Даша вошла в общий зал, где уже с раннего утра скучал один из администраторов и новенькая, незнакомая Даше девушка-айтишница. Значит, время выбрано правильно, большинство народу сейчас обедает. Только принтер без устали что-то печатал, аккуратно выдавая один за другим цветные графики.

Даша без стука зашла к Воицкому, в конце концов, это и её кабинет. Миша, чертыхаясь, боролся с оконной рамой, пытаясь закрыть до конца тяжёлую створку. Одновременно он умудрялся курить и разговаривать по телефону, норовящему выпрыгнуть в окно. Что-то в его тоне и движениях проскальзывало пугающее. Напряжение его ауры в любую секунду грозило совершить крутой скачок.

— Нет, Рома, это совсем не то, что я хочу услышать! Я хочу услышать, что вся эта история закончилась! Да, я сам виноват, не просчитал… Я должен был понять, что за ним стоит кто-то ещё! Ну, допустим… И что нам теперь? Сидеть, поджав булки?

Наконец, он повернулся к девушкам, резанув по ним каким-то не своим, дурным взглядом.

— Так! Хорошо, что пришла. Спускайся вниз, где фотостудия, знаешь? Сделай фото на загранпаспорт.

— Для чего?

— Я же сказал… на загранпаспорт! — проорал он. Весь этаж содрогнулся. И добавил, чуть успокоившись: — Отправлю тебя к своим родителям. На документы, визу уйдёт неделя.

Даша так бы и села там, где стояла.

— Но, Миша…

— На работе я тебе не Миша, а Михаил Стефанович!

— Но как же так…

— А ты думаешь, я сам рад, что так получилось? После твоего бенефиса во Дворце Ассамблеи тебе лучше не появляться на людях. Ни тебе, ни Артёму.

— Ну и что? Всё ведь прошло удачно!

— Вот именно. Считай, что я тебе от такой радости продлеваю отпуск.

Воицкий отвернулся, будто считал объяснение достаточным. Из мини бара, встроенного в стеллажи, он извлёк бутылку текилы и высокий стакан, явно для этого напитка не предназначенный. Выплескал в него чуть ли не половину и начал пить словно воду, звонкими глотками, не выпуская бутылку из рук.

— Это тебе Калинин наговорил на меня, да? — не выдержала Даша. — Про чёрную пыль, про моего брата…! Он мне не верит, ищет только повод, чтобы от меня избавиться!

— Ты о чём?

— Я никуда не поеду.

— Ещё одна… вы что сговорились? — Миша опасно мотнул бутылкой, и принялся снова расхаживать. — You both gonna drive me to an early grave!*

*Вы оба меня в могилу сведёте раньше времени!

— Артёма ты тоже собрался в Англию послать?

— Очень правильный вопрос! Артём как раз вообще не хочет меня видеть. И несёт полную ересь. Я не знаю, что делать, и что вообще происходит. Вот такая проза жизни!

— Может, мне с ним поговорить?

— А насчёт тебя он просил особенно — чтобы ты его за три квартала обходила.

— Это почему ещё?

— Не знаю! Наверное, его так сильно впечатлила твоя работа во Дворце, и заодно на мысли навела. Очень нехорошие мысли! Он уверен, что наша… дружба — это всё твои штучки, игры разума! Господи, чудны дела твои… но за что мне такие испытания?

— Так он раньше с мужчинами не…

— Нет! В том-то и дело. Вбил себе в голову, что ты мне помогла его завлечь! — Директор «Коралины», до того бегавший по кабинету как ужаленный, наконец, сел. — Теперь-то он знает, на что ты способна.

— Это неправда…

— А как ему это докажешь!

Ума много не надо, чтобы понять — если Артём и в самом деле бросит Мишу, то чёрная полоса начнётся у всей «Коралины», и у Даши в частности. Это будет слишком большой для него удар. Воицкий, такой заносчивый циник, на самом деле нежный и ранимый, как брюшко котёнка. Зная прекрасно о своих слабостях, Михаил старался не подпускать к себе близко никого. Те мальчики, которых раньше привозил вечерами из клубов, не в счёт. И пусть он выстроил глухую броню вокруг своей тонкой натуры, но это лишь обманка, которая позволяет ему успешно руководить своей компанией и слыть сволочью среди конкурентов. Даша по-настоящему за него переживала, ведь она привыкла к нему и давно перестала обращать внимание на его придирки.

— Мы всё ему объясним, он просто перенервничал. У него шок!

— Вот мне интересно, что же такого произошло во Дворце, о чём вы оба помалкиваете?

Здравствуй, жизнь после «хэппи энда». Даша чуть не поперхнулась комком желчи, но промолчала. Воицкий сильно расстроен, и вряд ли стоило доказывать ему, что её «игры разума» абсолютно не при чём. Но тут ей снова привиделось, как Румянцев тискал Артёма, толстые пальцы на его скулах, и она уже засомневалась. Картинка была дикой и омерзительной, и как себя в тот момент чувствовал парень, трудно представить.

— А что с Румянцевым? — спросила Даша, надеясь уйти от темы.

— У него хватает проблем со своими партнёрами по "бизнесу". Поставки прервались… Оборотней у него не осталось, а это самое главное.

— Всё-таки зря его не убили!

Директор «Коралины», до того бегавший по кабинету как ужаленный, наконец, сел.

— Слушай внимательно, и ни с кем больше не обсуждай. Наш генерал связан с одной нехорошей структурой. Там всё серьёзно, на международном уровне. Надеюсь, Румянцев сразу к ним не побежит, ведь он сам отдал приказ покинуть базу, к нему же первые вопросы и возникнут. Как они со своих спрашивают, тебе лучше не знать. А с чужих — тем более. В общем, с ними пока лучше не сталкиваться. Если хоть одна ниточка к нам приведёт… там такие ресурсы, нам и не снились. Что-нибудь с генералом случится — это всё равно, что открыть врата в ад. Мы не готовы объявить войну всем сразу. Поэтому будет лучше, если все уляжется, а ты пока отдохнёшь подальше отсюда. Вместе с Артёмом, если удастся его уговорить.

Миша схватил трубку со стола.

— Люба, запиши нас в визовый центр… да, на срочное рассмотрение. Да, всё правильно. Там знают. Что ещё? Кто пришёл?

Миша удивлённо посмотрел на Дашу. Одновременно, не сговариваясь, они поспешили выглянуть из кабинета.

Виктор Николаевич Сельчук стоял и мялся посреди зала, в мешковатом костюме, но с твёрдым лицом. Михаил приглашающим жестом указал ему в кабинет. Но он не двинулся. Даша очень разволновалась и заробела. Зачем он тут? Она ни разу не вспомнила про него, ни разу не подумала, ни о нём, ни об Анечке, ни о других спасённых людях.

— А как дела у… вашей дочери? — первым сообразил Воицкий.

Виктор молча стал опускаться. Девушка даже грешным делом подумала, что у него с сердцем плохо. Но он лишь встал на колени. Прямо перед Дашей. Все присутствующие застыли на месте. Даже принтер затих. Отставной полковник стоял на коленях, а в глазах у Даши жёгся сухой огонь. Она пулей кинулась из офиса, под серое небо, источавшее влагу и холод.