Бруклин

Где же ты был-пропадал?

С кем ты в пути воевал?

Скажи, отчего ты такой

Бледный, усталый, худой?

Может быть, ты нездоров?

Не позвать ли к тебе докторов?

К. Чуковский

Из-за высокой популярности Найтсбриджа, в любое время суток улица перегорожена дорогими иномарками. Самое подходящее место для парковки нашлось за квартал от дома. Но Даша была вовсе не прочь пройтись, она блаженно жмурилась, подставляя лицо весеннему свету. Чуть впереди шла Аляска. Привыкнуть к её постоянному присутствию оказалось не так уж и сложно. Двуликая почти всё время молчала и в глаза не лезла. На Дашины подначки не обращала внимания. Отвечала только по делу, хоть и не слишком любезно.

Рабочий день пролетел незаметно, пару часов в офисе, потом снова в РУДК вместе с Воицким. Но работать не пришлось, она просто присутствовала на банкете в честь годовщины пятилетнего сотрудничества между РУДК и канадской компанией «Селарис». Разговоры шли о планах на разработку старой законсервированной шахты, об инвестиционном климате в области, и снова о выборах.

Она покорно следовала за Воицким, пытаясь не запутаться среди имён, чинов, лиц и аур. Не мог не запомниться старичок Грегори, один из соучредителей канадской компании. Он беспрестанно травил байки на ломаном русском. И часто повторял: «Дли-я успеха нужен нат-чальний капитал». При этом он выразительно постукивал пальцем по своей благородной седине.

Даша снова встретила Валентина, когда он говорил с австрийцами из «Вольсберг Банка». Один из них, как выяснилось, тоже оказался икером. Но Даша уже ничему не удивлялась.

Из-за происков какой-то злой воли Даша всегда оказывалась в противоположной стороне от закусок. А под тлетворным влиянием Воицкого осушила бокал игристого. Живот потихоньку начинал урчать от голодных колик. И надо полагать, дома никто не накормит её тёплым супом. Стоило бы заглянуть в «Найтсбридж», там есть специальная боковая дверка, где можно взять еду на вынос прямо с кухни. Но времени на это не хватит, у неё имелась причина торопиться домой.

— Слушай… — девушка обратилась к своей навязанной спутнице, — у нас дома пожрать нечего… ты бы сходила в «Найтс», а?

— Нет, — просто ответила Аляска.

— Ты разве не должна меня слушаться?

— Я выполняю свою работу, — флегматично возразила двуликая.

— Ну и что от тебя толку, если я с голоду коньки отброшу? — с наигранным чувством сказала Даша.

— Это к тебе? — неожиданно спросила Аляска.

Они уже почти подошли к крыльцу, когда навстречу им со ступенек поднялась Лерка, невидимая до этого из-за каменного кружева перил.

— Ой, я что, опоздала? — растерянно произнесла Даша.

— Да не, всё путём, я просто раньше прибыла, — сказала Титова и пожала плечиками. Та же мятая куртка, тот же бледный вид, но волосы у неё на этот раз были тщательно прибраны в хвост, и украшены по бокам дешёвыми яркими заколками. Лера кивнула на двуликую. — А это кто? Не познакомишь?

— Э-э… Подруга моя, ещё со школы. Аля.

— Ну, привет, Аля.

«Подруга» тем временем открыла им дверь своим ключом, чем, несомненно, вызвала удивление Лерки. Но Даша не собиралась ничего объяснять. Войдя, Титова ахнула, увидев их роскошную гостиную с камином.

— Нифига себе… Дворянское гнездо!

Даша бросила скептический взгляд на разбросанную повсюду одежду. В отсутствии Пен Чан все горизонтальные поверхности в доме грозили превратиться в Мишин гардероб. Они вместе прошли в кухню, Даша положила свой ноут на стол, открыла его и по привычке ткнула в музыку.

«…Хвосты пистолетами, курс держать по ветру, и бро-не-жи-ле-тами скроем наши чувства…» — бездарно перебирала слова модная певица.

Лера расхаживала повсюду и не стеснялась выражать своё восхищение, повторяя «нифига себе» и «обалдайс». Аляска принялась готовить для всех омлет, используя то, что осталось со вчерашнего дня.

Они сели обедать, и Даша почувствовала лёгкий укол совести от того, что не подготовилась к приходу Леры, не купила каких-нибудь деликатесов. Но омлет оказался на редкость хорош. Остатки картошки, оливки, лук и помидоры слились в идеальной яичной гармонии. Девушки некоторое время жевали молча, постукивая вилками, Аляска незаметно удалилась.

— А что твой опекун? — спросила Титова, — Нормальный мужик вообще?

— Нормальный, — можно было и так сказать, если без подробностей.

— Не пристаёт?

— Нет, но работать заставляет.

— А про тебя говорили, что ты в Германии лечишься…

— Да я никогда и не болела, что тут непонятного? — дёрнула плечом Даша.

— А я б не отказалась в Германию поехать… Там, наверное, Альпы, коровы, зелёные луга. Я б даже на ферме работала, — и тут она с помощью вилки живо изобразила, как сено кидают в стог.

— Ты рекламы насмотрелась, — улыбнулась Даша, — А у тебя здесь, кстати, есть кто-нибудь? Ты мне про своих родителей ещё не рассказывала. Что с ними?

— Да ну, зачем тебе? Не морочь себе голову, — сразу поскучнела девушка.

— Мне, правда, интересно. Ну, не хочешь, не говори.

— Даже не знаю… Не стоит, наверное. Такое не всякому расскажешь.

— Мне-то можно…

— Короче… Просто боюсь, что не поверишь, — обречённо проговорила Титова, и Даша впервые заметила, что на юном её лице уже есть морщинки.

— Это я-то не поверю? — возмутилась Даша, уж её-то ничем не удивишь. — Говори как есть, клянусь, я тебе поверю. Мы же с тобой психушку прошли, кто, если не я?

— Они на орбите.

— В смысле?

— Живут на космической станции. Спуститься не могут.

— Чего?!

— Ну, вот. Я же говорила, не поверишь.

— Верю, конечно, — спохватилась Даша, лихорадочно соображая. — Просто неожиданно как-то.

Она натянуто улыбнулась. Что ей, по сути, про Лерку известно? Может та и вправду тю-тю? Надо бы перевести разговор на что-нибудь полегче. Она посмотрела гостье в глаза. Та еле сдерживала смех. Ах, вот как…

— По-ве-ла-а-ась! — протянула Титова, и разразилась таким гоготом, что даже Аляска заглянула на кухню.

— Нифига… — не хотелось признавать, что её, Дашу, повелительницу умов, развела какая-то шмакодявка. И даже аура не выдала вранья.

— Да!

— Иди к чёрту… Я серьёзно спрашиваю.

— Нет у меня родителей. И ничего о них не знаю. Скучно это, поэтому каждый раз придумываю.

— Да уж, иногда, наверное, лучше придумывать, чем знать.

Они болтали до позднего вечера, потом Даша проводила подругу, посадила в такси и, чтобы исключить неловкие моменты, она просто внушила ей принять деньги. Больше, чем требовалось на дорогу.

Дом снова сделался тихим и немного отчуждённым, будто загрустил. Наверное, он не любил пустовать, скучал по временам, когда здесь танцевали в мундирах и пышных платьях. Идти спать было ещё рано. Даша вернулась на кухню и засела за ноут.

«Тротуары и огни плывут перед глазами», — пело нечто из бокового динамика, — «Ты искал меня, но зря — я рыбка в океане… У-бе-гай, шуга-шуга…»

Аляска села рядом и принялась перебирать стопку прошлогодних деловых газет. Даша одной рукой открывала окошки, а другой держала подсохший кусочек омлета.

— Кстати, вкусно готовишь, — не отрывая глаз от экрана, сказала Даша. — Кто научил?

— Роман Андреевич так любит, — призналась «Аля».

Даша подумала о том, что ведь раньше она, скорей всего, Лугачёву прислуживала. Охраняла его сон, будила его по утрам. Смотрела, как он бреется, чистит зубы. Подавала ему свежее полотенце. Помогала готовить завтрак, заваривала кофе. Или что там ещё бандюки с утра пьют.

— А ты с ним трахалась? — неожиданно для себя спросила Даша.

— Нет. Но я ему передам, что ты интересуешься.

— Сучка, — добродушно выругалась Белунина.

Не понять эту Аляску, то ли нынешний Хозяин так на неё повлиял, то ли она просто стерва. Впрочем, Даша с ней как-то успела сжиться. Воицкий не слишком обрадовался, но тоже смирился. Просто в их «дворянском гнезде» появился ещё один обитатель. Если считать Аляску за нежить, то можно сказать, что дом обзавёлся своим привидением. Оно уходило и приходило вместе с Дашей, никогда не бродило без дела и не гремело цепями, чего ещё желать. Аляска выполняла время от времени мелкую работу по дому, но только по своему выбору. В отсутствие тайской работницы это было отнюдь не лишним. Иногда двуликая уходила, и Даша, из любопытства заглядывая в Канву, могла почувствовать её в саду или на чердаке.

От мыслей отвлёк зелёный цветочек, пару раз тонко пискнувший. Надо проверить аську. Дарья всё ждала, что Илья снова её куда-нибудь позовёт, и теперь немного жалела, что в прошлый раз так нагло проигнорировала его джентельменский жест.

Но никто, кроме любвеобильных турков, не собирался тревожить её покой. Целых два «мустафы» и один какой-то «йырлыз». Что им бабы свои не дают, что ли? Вот был бы прикол замутить с турком… Выйдет Воицкий дверь открыть, а там Даша в хиджабе, а рядом чернобровый мустафа… Знакомься, Миша, это мой муж, будет с нами жить… Заманчиво, даже рука дрогнула, когда удаляла из аськи свои шансы на женское счастье. А это что? «Бруклин»? Кажется, она его уже один раз выкинула… Странно. Даша открыла диалог.

Brooklyn: — Здравствуй, Даша. Это тот, кого ты называла своим братом.

И всё… ухнула темная пропасть. Девушка дёрнула к себе ноут, кружка с остывшим чаем полетела на пол, но она даже не услышала звука падения. Всё вокруг исчезло, только мелкий шрифт на экране… Раз десять она начинала писать и стирала. И, будто желая подбодрить её, пользователь под странным ником продолжил.

Brooklyn: — Впрочем, я больше не претендую на такую привилегию.

Darya: — А на что претендуешь?

Brooklyn: — Только лишь на твоё время.

Darya: — Я уже год в психушке провела, тебе мало?

Ответа не было. Даша попыталась зачем-то встать, и не смогла, схватилась за край стола и плюхнулась обратно. Колени ослабли. Только сейчас она заметила, как внимательно Аляска на неё смотрит, прижимая к уху мобильник. Но это потеряло значение, как только новые строчки появились на экране.

Brooklyn: — Мне жаль. Я не мог вернуться. Я убивал, Даша. И не мог остановиться.

Darya: — А сейчас?

Brooklyn: — Иногда у меня получается себя сдерживать.

Darya: — А иногда нет?

Brooklyn: — Иногда нет.

Darya: — Ну и что теперь? Зачем вернулся?

Brooklyn: — Я не собираюсь причинять тебе вред.

Darya: — А когда ты ИХ убивал? Тоже не собирался?

Brooklyn: — Я отвечу на все твои вопросы, но не сразу. Мне пора идти. Мы скоро снова спишемся.

Минуты капали и растворялись в тишине дома, а девушка всё сидела, напряжённо застыв перед экраном. Аляска тронула её за плечо и вложила в непослушную руку телефон. На другом конце говорили. Что-то про «вести себя по уму, не провоцировать». Кажется, Лугачёв, да он. Голос звучал мерно, как шум двигателя на низких оборотах. «…Убедить на встречу, не нагнетать истерику…»

Она знала, что надо, но не могла сосредоточиться на его словах. Она думала о белом оборотне и боялась закрыть глаза, боялась, что эта переписка ей только примерещилась. Все эти дни девушка ожидала, волнуясь, что он со дня на день появится перед ней, как чёрт из табакерки, выпрыгнет из-за угла. Но её брат, каким она его помнила, никогда бы так не сделал. Он бы не стал её пугать. Только он давно не её брат, а вот кто — предстояло узнать.

«Спишемся». Зачем он это делает? Сотни ответов на этот вопрос, и Даша по странной упрямой привычке отвергала самые очевидные. Всё-таки Даня застал её врасплох. Она не знала, как реагировать, ей впервые захотелось, чтобы ей подсказали, направили. Объяснили не что надо делать, а как надо чувствовать.