Новый год

Как у наших ворот

За горою

Жил да был бутерброд

С колбасою.

К. Чуковский

— Я умоляю, Белунина… Сделай вид попроще. Не надо так глядеть, как будто ты попала в яму со змеями…

Вот не дадут спокойно постоять в сторонке, притворившись мебелью. Даша хотела снова ускользнуть, но Войцкий прихватил за локоть. Её насупленный вид он принял за пренебрежение высшим икерским обществом. Она и правда не горела особым желанием сюда ехать. До сегодняшнего вечера даже ни разу не вспомнила о том, что Валентин пригласил их на празднование Нового Года. Но Михаил, вернувшись с работы, ворвался без стука в её комнату и буквально вытащил её из постели, где Даша провела целый день. Не помогли ни отговорки, ни правдиво-болезненный вид. Пришлось наскоро натянуть джинсы, блузку, намотать на голову шарф пообъёмней, и сесть в машину. Через добрых полтора часа они приехали в закрытый загородный посёлок, а потом Соломон высадил их на брусчатой дороге, у кромки леса. По тропе, освещённой гирляндой лампочек, они вышли к подножию огромного заснеженного склона, и там, на вершине холма прочно укрепился дом Валентина. Логово икеров, как сразу окрестила его про себя Даша. Не особняк и не коттедж, а самый настоящий форт с каменным цоколем и широкими деревянными террасами на толстых сваях. Третий этаж скромно прятался под пологой двускатной крышей с огромными выносами. Это было что-то между альпийским шале и средневековой крепостью.

При ближайшем рассмотрении средневековье оказалось весьма цивилизованным. Уже на террасе стало тепло от уличных обогревателей. Современная музыка звучала приятным расслабляющим фоном. Гостиная напоминала охотничий домик. Диваны и кресла, обтянутые серым сукном смотрелись неприметно, но уютно. Обстановка простая, несуетливая. Полыхал, наполняя комнату жаром, камин, сложенный из крупного камня. На разной высоте с потолочных балок свисали резные светильники в качестве новогодних украшений. Гостям порой приходилось их обходить. Впрочем, на пути от фуршетного стола до барной стойки никаких препятствий не наблюдалось. Миша тут же попытался навязать свои услуги в качестве бармена на вечер, но получил жесткий отказ и смирился.

Позже приехали Слава и Рома, прочих гостей Даша не знала. Конечно, её сразу познакомили с семейством. Жена Валентина — Диана, хрупкая брюнетка, с ровными, мягко ниспадающими волосами — ни за что не поверить, что она оборотень. И сын, Костик, наглый мальчишка пятнадцати лет, от которого Даша сразу решила держаться подальше. Кроме них тут можно было встретить ещё несколько икеров, но их Даше не представили. Чернявый бородатый великан, прогнавший Михаила от управления барной стойкой — тоже икер. Насколько Даша поняла, брат Дианы. На вид он мало имел с ней общего. И, вроде бы, он приехал из Англии вместе с дочкой. Девушка, подросток, чуть старше Костика, вела себя независимо, то и дело отвешивала кузену подзатыльники. Она носила растянутую майку с портретом Мадонны, а на руках — фенечки. Остальные тоже одеты довольно бесхитростно — свитера с оленями, тёплые накидки, никаких вечерних платьев, как опасалась Даша.

И вообще её приняли очень хорошо, главным образом это проявилось в том, что после первых приветствий её сразу оставили в покое. Она нашла место потише, и там делала вид, что не может оторваться от созерцания растительных узоров на домотканом ковре.

— Ну чего ты боишься? Никто тебя здесь не съест. Пойдём к остальным. — Нынешний расклад опекуна чем-то не устраивал.

— Дело не в них… — вздохнула Даша.

Ночной забег по фабрике не прошёл для девушки даром. Два дня она мучилась от простуды, и вены, испорченные в больнице, снова напомнили о себе. Наверное, от переохлаждения. Даша почти не выходила из комнаты, и только Пен Чан наведывалась к ней, с какими-то недоваренными овощами.

— Я ж говорил, стоит выпить хотя бы парацетамол…

— Обойдусь. — С некоторых пор Даша терпеть не могла таблетки. — А это кто?

К фуршетному столу подошёл средних лет дяденька с ленивым, довольным жизнью лицом. Он не глядя подцепил с подноса канапе с поджаренной креветкой и завитым листиком зелени.

— А, это Николай Фомин, Валин заместитель. Человек, если ты об этом.

— А чем же Валя занимается, что ему заместитель нужен?

— Он владелец РУДК, а также глава Новрад-Холдинга.

— РУДК?

— Радовский Угольно Добывающий Комбинат. Между прочим — крупнейший промышленный комплекс в нашей области ещё с советских времён… Вы что, в школе не учили экономику края? Ах, да, ты же школу не закончила...

— Так он тот самый Валентин Бай?!

Про владельца РУДК она уже когда-то слышала. Дашин папа всегда следил за новостями, он знал всех влиятельных лиц в области, и любил поговорить о политике. Всё семейство усиленно делало вид, что слушает, хоть большего зануды, чем их папа, было трудно представить. По его словам Валентин Бай стал теневым кардиналом, который подмял под себя всю промышленность края и поддерживал выгодных ему политиков. Хоть имя это и мелькало порой в газетах, но никто никогда не видел не то что его выступлений, а даже его фотографий.

— А что такого? Вовсе не обязательно быть человеком, чтобы управлять компанией.

— Я слышала, что он подлый и бесчестный тип.

— Как будто ты обо мне такого не слышала. Честность — это лишняя статья расходов.

— А когда-то я думала, что Охотники — это благородные защитники человечества.

— Ну, посмотри на меня, какой из меня Охотник? — рассмеялся Михаил. И правда. На нём был кремовый свитер, мягкий, как шелест долларов, а когда он подносил бокал ко рту, на пальце посверкивал сиреневый бриллиант в лаконичной оправе. Он никак не походил на Робин Гуда.

— Я даже новогодних хлопушек в руках не держал, не то, что оружия… — добавил Войцкий с какой-то потаённой грустью.

Даша непонимающе покачала головой, ей не совладать со всей этой информацией. Как это возможно, чтобы в Рупинке, в самом статусном районе во всей области, мирно проживала семейка нелюдей? Но вот же… Новый год празднуют, в тесном кругу друзей семьи и сотрудников Валентина.

Следующим к столу подошёл Лугачёв и принялся загружать свою тарелку закусками. По своей противной привычке он брал еду прямо в перчатках. От этого вида Дашу слегка воротило.

— Вот, кто настоящий Охотник! — громко сказал Миша.

— …По перу и пушнине, — моментом отозвался тот.

Со своим недельным запасом еды Лугачёв направился к дивану, бухнул тарелку на стеклянный стол и сам уселся напротив, приподняв полы своего пиджака, чтоб не помять. Пиджак у него был серый со стальным отливом, и обивка дивана тоже была серая. Цвет скромности. Цвет юных, не знающих вкуса человеческой крови хакибов. Цвет невинности…

Думать о своей первой Охоте ей не хотелось. Та ночь прошла в дикой адреналиновой горячке, которая что-то в ней сожгла. Если не душу, то маленькую её комнатку. И не понять уже, что было в той комнатке раньше. Может, и не было там ничего ценного? Теперь одна лишь гарь, и трогать её не хочется. Не сейчас. Выйти и дверцу тихонько за собой прикрыть.

«Вынужденная мера», как сказал Калинин. Кто-то должен выполнять эту работу. Их бы всё равно пришлось убить… И Даше не в чем себя упрекнуть, кроме того, что она немного увлеклась. Да так, что ей уже два дня и крошки не удаётся проглотить от отвращения к себе.

Даша посмотрела на Лугачёва. Он ел жадно, будто в турецком отеле, где «всё включено». И ничто не испортит ему аппетит. Чтобы стать такой, как он, пришлось бы срезать с себя начисто все сомнения, как мясо с костей. Рома неожиданно поднял на неё свои чёрные глаза, отразившие пламя камина, и подмигнул, не переставая жевать.

И Даша подмигнула в ответ.

Воицкий недолго смог продержаться в Дашином обществе. Сначала он присоединился к Славе и Диане, потом к Фомину, затем они вдвоём отправились покурить на террасу. Праздник был в самом разгаре, гости кочевали по дому, сбивались в группки, расходились, курсировали между фуршетных столов и баром. Бородатый британец угощал всех за стойкой, ловко управляясь с припасами своей сестры и зятя.

— Сегодня я не буду поднимать тост за наш успех, — в очередной раз поднял бокал хозяин дома, привлекая внимание. — Падения и неудачи нас никогда не останавливали. Я хочу выпить за доверие. Общая цель сплотила и направила нас. Мы в одной лодке, и нам предстоит ещё долгое совместное плавание.

Новогодние речи Валентина Даше сразу понравились. Обычные слова он произносил с такой искренностью и глубиной, что хотелось в них окунуться. Свойственная ему лёгкая самоирония и теплота в голосе смягчали торжественность.

— Не мне вам говорить, как важно поддерживать друг друга, и особенно наших новых сотрудников. Мы должны приветствовать их своим терпением, тактом и мягкими напутствиями. Мы знаем, сколько сомнений и трудных решений их ждёт. Мы знаем, потому что нам самим не раз приходилось разрушать внутренние барьеры. Открываться друг другу, показывая своё истинное лицо и свои слабости. И мне было страшно не меньше других. Но, чёрт побери, наша дружба стоила этого риска! С новым Годом, мои хорошие! За старых и новых друзей, за доверие, за долгое плавание, за полные паруса! И семь футов под килем!

Даша чуть не растаяла, пока слушала. Это ж про неё, про «нового сотрудника». Как он сказал? Терпение, такт и мягкие напутствия… А как иначе? Всё так, всё верно. Все согласны, глаза у гостей сияют, выражая полное одобрение. Только Рома Лугачёв за их спинами подъедает со стола фуршетные закуски, как невоспитанный пёс. Хоть бы послушал, авось узнал бы, как с «новыми сотрудниками» обращаться следует.

Почти безо всякой паузы Валентин завёл уже новый тост, на это раз за развитие угольной промышленности края, а потом за предстоящие выборы, и, совсем уже видимо увлёкшись, перешёл на текущие проблемы РУДК и на подготовку к международному инвестиционному форуму.

— Валюсик, ну хватит о работе, ты же обещал, что будет караоке! — капризно воскликнула рослая блондинка в перламутровой кофте и нестерпимо короткой юбке. Она шутливо приобняла «Валюсика», прижавшись к нему загорелым бедром.

Даша сначала подумала, что это очередная двуликая родственница, судя по наряду прилетевшая прямиком с бразильского карнавала. Но потом с неудовольствие признала, что ошиблась. Надо же, самая вульгарная девушка на празднике оказалась человеком. Девица явно перебрала, и Даша не понимала, как её ещё не выпроводили. Но никто и ухом не вёл. Так не обращают внимания на глупого щенка, который задиристо осаждает хозяйскую ногу. Неловко, забавно, но не более… Даже Диана беззаботно шутила со Славой, хотя пьяная блондинка, обнимающая мужа, могла бы испортить праздник кому угодно, будь ты хоть трижды двуликой.

— Вероника, деточка… Я только начал, а караоке будет завтра, — отозвался Валентин, нежно отстраняя блондинку.

— Ну, Валюсик…

— Милая Ника, вы как всегда вовремя! — наигранно вздохнул Фомин. — И правда, сколько можно? У нас не совещание!

— Ну, что поделать… Не могу забыть о работе ни на секунду.

— Смилуйся хотя бы над нами, смертными. За икерским трудолюбием не угнаться.

— Никогда и никому не говорите, что икеры все сплошь трудолюбивые. Это не правда, — возразил глава РУДК. — Я лично мог бы назвать вам парочку отъявленных лоботрясов, начиная со своего шурина…

— Да чтоб тебе лопнуть! — прорычал со смехом бородач, услышавший, что речь идёт о нём. — Я тут жужжу, как пчёлка с самого утра! Всем налей, всем подай!

— Да, кстати, — вмешался Воицкий, — мой Джонни Уокер давно выдохся!

— Во-о-от! Видели? — прогудел британский шурин.

— Есть предложение, — подхватил Фомин, — уверенно, жёстко и последовательно продолжим борьбу с шампанским до полного уничтожения!

Внезапно все светильники погасли, снаружи раздались хлопки петард, и яркие цветные сполохи заплясали на лицах гостей. Все заторопились на террасу, чтобы оттуда полюбоваться на красочное шоу.

Валентин задержался и подошёл к Даше.

— Дарья, я надеюсь, тут тебя не обижают? — спросил он, склонившись, чтобы она могла его расслышать из-за грохота фейерверка. И Даша втянула в лёгкие бодрый и пряный запах его парфюма.

— Конечно, нет, спасибо. Здесь очень… хорошо, — ответила она.

Не слишком умно выразилась, но зато вежливо. Почему бы нет? Этот оборотень — единственный, кто проявляет к ней участие. От остальных не дождёшься. Люди, кажется, исчерпали все выданные им авансы. А вот нелюди продолжали её удивлять.

Мимо них попытались проскользнуть подростки, но удалось только девочке. Мальчишку икер остановил, привлекая к себе.

— Костя, я поручаю тебе составить компанию Даше, ты ведь с ней уже знаком?

— Ага, — буркнул он, — Воицкий нас познакомил.

Ему явно не терпелось последовать за своей сестрой, и какая-то секретарша Воицкого его не интересовала.

— А ты знаешь, что Дарья и есть наш новый экстрасенс.

«Новый экстрасенс» прозвучало довольно круто, только вот Даша и представить себе не могла, что икерских детей посвящают в подобные вещи. С другой стороны, почему нет? Костик тут же переменился в лице, недовольство сменилось живейшим интересом. Поймав мальчишку на любопытстве, Валентин оставил их вдвоём.

Несколько минут они разглядывали друг друга. Костик выглядел, как типичный мальчик из хорошей семьи — гладко причёсанные тёмные волосы, клетчатая рубашка. И хотя ростом он был с Дашу, но выглядел очень юно. Миленький, с плутоватой улыбкой и папиными глазами, будущий сердцеед.

— Это ты нашла хакибов в квасной бочке? — выдал разом Костик.

Даша запнулась ответом — если он знает про квасную бочку, то должен знать и про то, что с хакибами потом сделали. Похоже, что икеров с детства учат правде жизни без прикрас. Даша кивнула.

— Круто. Хочешь посмотреть салют?

— Если честно, не очень, — у неё и правда болела голова.

— Ладно, тогда идём, я покажу тебе нашу ёлку.

Икерский сынок вёл себя как обычный школьник. Хотя, может он такой и есть? Просто вырос с другими знаниями, которые человеческим детям недоступны.

— И где ваша ёлка?

— Мы её на заднем дворе поставили, потому что перед домом будут катания на снегоходах… Чтоб кто-нибудь её не разбил. Сама увидишь…

Пришлось идти смотреть. Они вышли на заднюю веранду, увешанную гирляндами, а посреди поляны стояла огромная ледяная ёлка, и внутри неё один за другим загорались и медленно гасли приглушенные искры. Редкие ночные облака ловили отблески ракет, которые запускали на другой стороне холма. Даша стояла, не шелохнувшись, не обращая внимания на холод.

— Смотри, такой ёлки точно ни у кого больше нет, и не будет! — хвастливо заявил паренёк.

— Вы, что, мастера съели? — не удержалась от шутки Даша.

Костик посерьёзнел.

— Ни один икер никогда не убьёт человека. Если он это сделает, то перестанет быть икером, а станет хакибом. А хуже этого нет ничего.

Даша прикусила губу — зачем с ребёнком шутить на эту тему? А Костик уже тянул её обратно. В гостиной почти никого не осталось, только изредка кто-нибудь забегал за курткой — весь праздник переместился на поляну перед домом, где прямо под открытым небом варили глинтвейн. И только на диване у камина развалился Лугачёв, а рядом с ним тряслась от смеха Вероника. Смех её был звонкий и пустой, как резиновый мяч. Мужчина что-то тихо говорил, она клонилась к нему всё ближе, и жемчужные пряди её волос касались его пиджака.

— А… не обращай внимания, — негромко сказал Костя, — это наша родственница, тётушка Ника. Она у нас… такая.

Даша возмущённо уставилась на мальчишку. Кому он заливает? Данная особа — человек на сто процентов. И никак не могла быть родственницей икерам.

— Ну, ладно, не родственница… — хихикнул Костик, — она папин гарант!

— Правда?

Костя кивнул, а девушка с ещё большим интересом посмотрела на Нику. Ей уже объяснили, что «гарантами» икеры называют людей, которые живут с ними и регулярно подпитывают своей аурой. Рому этот факт, похоже, не смущал. Он прекрасно проводил время. Ну и вкусы, подумала про себя Даша. Она даже не знала, кого больше жалеть, его или её.

За барной стойкой было пусто, Даша уселась на высокий стул, откуда продолжила наблюдать за парочкой. А Костик налил себе и гостье по бокалу сока. Тем временем развеселившаяся Ника попыталась запустить свои пальцы в Ромину шевелюру, но он перехватил её руку, играючи притянул к себе её всю целиком, усадив на колени. Она вдруг рассердилась, резко отпихнула его и поднялась.

— Не делай так, понял? — громко, тоном обиженного ребёнка сказала она и пошла прочь, покачивая всем, чем можно. Рома последовал за ней.

— А какие у неё обязанности? — с подозрением спросила Даша.

— Да никаких! — фыркнул Костя. — Пить мартини и свои тряпки разбрасывать по всему дому! И всегда быть под рукой, когда кому-то из нас понадобится новая порция диверсов. Вообще-то она неплохая, только пьёт много. Сейчас получше, а вот раньше… ну ничего, мы её подлечили.

В его словах было столько открытого пренебрежения, что Даше стало не по себе. О человеке старше себя он говорил, как о домашнем питомце. Она уже хотела идти искать Воицкого, чтобы он немедленно её отсюда увёз.

— Но, когда-нибудь, — продолжил Костя, — у меня будет свой личный гарант…

И тут он одарил Дашу таким многозначительным взглядом, от которого она чуть не поперхнулась.

— Я бы ни за что не стала чьей-то комнатной собачкой…

Костик наморщился и с детской непосредственностью признался:

— Я бы, конечно, выбрал кого-то помоложе…

Девушка почувствовала, как растёт в ней раздражение, готовое выплеснуться в любой миг. И по мерзкой улыбке мальчишки она поняла, что он… тоже это почувствовал. Увидел по её ауре. А ведь он всего лишь немного её спровоцировал — маленький зверёныш учится самостоятельно добывать диверсы. Но какой неподходящий день он для этого выбрал! Даша поймала себя на том, что мысленно представляет Костю в его зверином обличии, а себя — с ледорубом в руках. «Глазницы, — промелькнуло у неё в голове, — вот, где их слабое место…» Ох, что творится, нервы ни к чёрту! Картинки той ночи всплывали с навязчивой регулярностью. А перед ней всего лишь ребёнок...

На улице что-то весело кричали, и противно взрыкивал мотор. Даша сделала глубокий вдох и сказала:

— Я знала одного хакиба твоего возраста, кто мог бы поучить тебя манерам.

Тут уже Костик скривился, и видно было, что он не собирался отступать, но их прервали. В гостиную заглянула его сестра в снежной экипировке со светоотражающими вставками.

— А чего вы тут сидите?

— Знакомься, это Даша, укротительница квасных бочек!

— Каких бочек? — не поняла девушка. — Ну не важно, я Ксения, укротительница этого придурка… ты скажи, если он к тебе пристаёт!

В отличие от своего папаши она говорила с заметным акцентом.

— Обязательно, — пообещала Даша.

— Ну, так вы пойдёте кататься на снегоходах? Great snow! Champagne Powder intact! (Отличный снег! Пухляк нетронутый!)

— Иду! — оживился Костик, — Должен ведь кто-то показать вам класс!

— А Даша пойдёт с нами?

— Пойдёт! — загорелся идеей Костя.

— Надо найти ей подходящую куртку и шлем.

Подростки отправились на поиски экипировки для гостьи. Оставшись одной, Даша решила прогуляться до туалета. Она обнаружила просторную ванную, и, закончив с основной целью визита, стала мыть руки. Столешница под умывальник была сделана из цельного дерева, и на нём в стеклянной банке стоял букет — миниатюрные белые цветочки застыли в паутине тонких стебельков. Облачко, воздушное и беззащитное, словно аура спящего хакиба.

Даша болезненно зажмурилась, потом наклонилась и обдала лицо холодной водой. Надо идти туда, на улицу, на холод. Пускай будут снегоходы, пускай будут петарды и смех, и оборотни и весь дьявольский шабаш. Ей нельзя оставаться одной, и даже рядом с Костиком ей будет лучше, чем с призраками. Девушка взяла в руки свежее полотенце и замерла. Чужое присутствие по ту сторону стены. Опять шутки сознания? Нет, эта аура ей знакома. Точнее, обе.

Белунина шла пока не закончился коридор. Вот и нужная дверь. Чтобы её разыскать пришлось обойти пол крыла. Как ни в чем не бывало она повернула ручку. В конце концов, в чужом доме легко заблудиться.

Дверь открылась беззвучно. Комната оказалась тёмной подсобкой с полками, коробками и стиральными машинами. Как раз на одной из них устроилась парочка. Нельзя сказать, что Даша совсем не ожидала увидеть нечто подобное, но, чтобы так...

Ника лежала грудью на стиральной машине, прижатая к её бледной поверхности. Шикарная волна волос растрепалась, скрывая лицо. Женщина ничего не видела и ничего не замечала вокруг, её ноги были широко расставлены, а юбка скаталась на пояснице. Рома придерживал Нику за оголённый затылок рукой, облачённой в перчатку, и пялил быстрыми толчками, в жёстком, маршевом ритме, даже не сняв пиджака. А стиральная машинка под ними тряслась так, что, если бы кому-то понадобилось выстирать бельё в интенсивном режиме, то и включать бы её не пришлось. Мужчина, конечно, увидел Дашу, но не остановился.

Выбитая напрочь этим зрелищем, Даша не могла пошевелиться. Наконец и в ней сомкнулись контакты, она очнулась, тихо прикрыла дверь и побрела в гостиную. На полпути столкнулась с подростками. Даша не знала, куда прятать своё горящее лицо. Хотя ей-то чего стыдиться, какое ей дело, что там Лугачёв с их гарантом в подсобке делает? Она за них не отвечает.

— Мы тебя ищем. Что-то случилось?

— Ничего. Давай сюда. — Белунина решительно забрала из его рук защитный шлем и резко, с первого раза натянула его на голову. — Мы идём или как?

Надо увести их отсюда поскорей, пока они тоже не попали на «сеанс». Вот, докатилась, ограждает юных оборотней от ранних психических травм.

А Лугачёв, конечно, козёл.