Снежный

Но папочка и мамочка уснули вечерком,

А Танечка и Ванечка — в Африку бегом…

К. Чуковский

После школы — Дашка сразу к холодильнику, восполнить нехватку сладкого. Накануне праздновали её пятнадцатые именины. Осталось столько вкусностей, что забыть о них даже на время было не в Дашиных силах. Порция брата, по обычаю, тоже принадлежала ей. Но вдруг, ни с того ни с сего в Даше заговорила совесть и шлёпнулась на блюдце в виде крохотного кусочка торта. Зачем ему больше? Он и так — дылда! Девочка побежала отнести его брату, пока не передумала. Они по-прежнему делили одну комнату, Даша ступила на порог и рот разинула.

Подле их новой двухъярусной кровати стояла большая белая зверушка. Неужели ей наконец-то купили плюшевого медведя, мечту ползункового детства? Прав был папа — куда такого огромного поставишь? Она успела его хорошо рассмотреть — весь буквально белый и гладкий, высокие лапы, широкий, как у тюленя, лоб, круглые огромные глаза. Он смотрел, он живой! На Дашином лице расплылась самая счастливая и потому немного идиотская улыбка. Как можно было принять это существо за медведя? Даже его неподвижность излучала кошачью грацию. Скорее снежный барс! Но видение померкло, начало осыпаться, как сахарная горка. И только сейчас Даша испугалась — неужели он исчезнет, неужели ей это снится? Ничего не осталось, пустота, только пол усеян легкими белыми кристаллами. Но уже через несколько секунд они поднялись и закружились, словно пылинки в солнечном свете. Прямо в воздухе лепились в комочки, обрастали формами, постепенно превращаясь в фигуру человека, подростка, Дашиного брата. Ещё до того, как эта живая скульптура была завершена, Даня уже начал натягивать на себя штаны, подобранные с пола.

— Это ты?! — изумилась Даша.

— Да, — осторожно подтвердил Даня, немного насупившись, будто не он только что в неведому зверушку превратился, а Александр Сергеевич Пушкин.

У Даши от счастья кружилась голова. Ей не нужны были никакие объяснения. Она всегда знала, что брат у неё — особенный. Но даже догадываться не могла — насколько! Это волшебство, сказка, и Даше не хотелось просыпаться.

— Ты похож на снежного барса! — радостно завопила девочка.

На самом деле подобрать для Данькиного зверя хоть какое-то из известных науке имён было бы очень трудно. Да и причём тут наука, когда брат у Даши — феномен потусторонний и необъяснимый? В любой момент, по Дашиной просьбе он облачался в свою мягкую шелковистую белую шкурку. Девочка разглядывала его и восхищалась. Вот, уши, например, у него отсутствовали, но слышал он прекрасно! Хвоста у него, кстати, тоже не наблюдалось, и сухощавый зад был немного опущен, словно извиняясь за это обстоятельство. Для собаки он был слишком крупный, крупнее самого себя — подростка. Для медведя он был слишком тощий. Пожалуй, больше всего в нём было от семейства кошачьих, а именно — запредельная, дивная ловкость.

С тех пор, как Даня открыл сестре свою вторую сущность, их прогулки по крышам стали вдвойне интересней. Они забирались в такие места, куда проникнуть не мог никто. Один раз это был чей-то пустующий особняк. Другой раз они хулиганили в оперном театре, полночи меряя костюмы. Для Дани не было никаких препятствий. Он карабкался по отвесным стенам, просачивался в любую щель, проникал за любой замок, отпирал перед сестрой двери, словно законный хозяин. Даня умел раздобыть для неё любую вещь. Осколок метеорита из музея? Пожалуйста! Браслет из ювелирного магазина «С-Аурон» в центре города? Нет ничего проще! И в ту же ночь он успевал вернуть всё на место, опять же, по просьбе сестры. Разве существовало хоть что-то, чего он не мог для неё сделать? Даша называла его снежным барсом. Он не соглашался:

— Не похож. Пятен нету.

— Это потому что ты — безупречен!

И правда, шкура гладкая — даже волоска не торчит, без единого пятнышка. Поступь мягкая, длинные светлые когти полностью спрятаны в лапы. А выпустит показать — они сияют, как кухонные ножи из рекламы, где весь набор предлагают всего за 999 рублей.

Однажды они сидели в гостиной и копались в папиной аудиотеке. Родители на работе, и некому их прогнать. Раньше это была бабушкина комната, но она успела сильно измениться. Появился экран во всю стену, настоящий музыкальный центр, новый диван. А прежнюю мебель почти всю раздали. Правда, сохранилось бабушкино любимое кресло, деревянный комод с дорогими сердцу вещами. На стене висели старые фотографии. На одной из них — бабуля, молодая, глаза с хитринкой, положила ладошку на плечо усатого мужчины, Дашкиного деда.

Даша представила себе, как бы у них с Данькой отношения сложились, если б она была ещё жива. Полюбила бы его, точно, куда бы она делась? Да и как его можно не любить? Милый, отзывчивый и настоящий красавчик! Данька постепенно превращался из нескладного сутулого подростка в прекрасного юношу. А в своём зверином теле он обрёл невероятную силу и грацию. Но по-прежнему не походил ни на одно, существующее в мире животное.

— Что ж ты за зверь? — гадала Дарья, небрежно перебирая старые бобинные альбомы. — Может, снежный волк? Снежный тюлень? А? Белая выхухоль? Утконос-альбинос? Корова на льду?

Данила в ответ лишь улыбался и аккуратно складывал разбросанные сестрой коробки в том порядке, в каком они всегда стояли. А Дашку порой не остановить, она схватила из общей кучи альбом «Ласкового мая» и, кривляясь, пропела фальцетом:

— Белые ко-о-озы, белые ко-о-озы, беззащитны рога!..

Даня на секунду замер и сказал, будто вспомнив:

— Я вообще-то один такой белый… Другие, они — черные.

— Кто? — Даша удивилась, почему-то до сих пор она думала, что Даниил, как вид, в единственном экземпляре существует, специально для неё.

— Двуликие.

Это был первый раз, когда Даня обмолвился о своём происхождении. Раньше на пути Дашкиного любопытства всегда становился природный внутренний такт. А точнее — строгие предостережения родителей — не лезть к брату с расспросами. Ну что могло быть у него в детстве хорошего, раз он оказался в детдоме? Да и кто себя вспомнит в младшем-то дошкольном возрасте?

— Двуликие? Откуда вы такие взялись? — Даше не терпелось узнать побольше, но Данила отвёл глаза в сторону и молчал несколько минут, словно решаясь на что-то.

— Из питомника, — неожиданно ответил он. — Нас там много было. Десятки. Кто подрастал, тех продавали. Вот и всё, больше там вспоминать нечего.

Девушка притихла. Ничего себе… Какие-то люди разводят оборотней, как собак в питомнике… Неужели это возможно? Сестра еле удержалась, чтобы не завалить его вопросами. Но лучше пусть сам. Ни к чему торопить. А Даша будет рядом. Всегда.