Все свои

Стала муха, как была,

Хороша и весела.

К. Чуковский

Неизвестно, сколько это продолжалось. Сначала к ней вернулось тело. Скорее, как малопонятное неудобство, чем единство тканей и органов. Больше она ничего пока не чувствовала. Ни страха, ни беспокойства. Вообще ничего, что могло бы убедить её хотя бы в том, что она жива.

Потом она с неудовольствием отметила, что её ноги затекли в коленях. Зато голова покоилась на невесть откуда взявшейся подушке. Ей было жарко, но пошевелиться не представлялось возможным. Да и непонятно, стоит ли. Память-то ей не отшибло. И она прекрасно помнила, как в дом вошёл оборотень. Воицкий встретил его, будто старого друга. Даша попыталась предупредить опекуна, но не смогла. И что теперь с ними со всеми, Даша не знала. Они вполне могли быть мертвы. Не то зрелище, ради которого стоило торопиться открывать глаза. Она спокойно взвешивала возможные варианты, когда обоняние внесло свои коррективы.

Запах аниса и медовых сладостей. Выходит, Пен Чан вовсе не пострадала. Чудовище не разорвало её на части. Трудно представить, что мёртвая тайка стала бы подавать на стол свой любимый чай. Даша открыла глаза. На столе, вместо бутылки виски, стоял запотевший стеклянный сосуд с ярким бирюзовым напитком, красивая коробка открыта и в ней видны румяные слоёные треугольники. Огонь в камине весело полыхал, но ещё не все поленья занялись. Видимо времени прошло совсем немного.

Сама девушка так и лежала в кресле, подвернув ноги. И, судя по тому, что её укрыли пледом, немедленная смерть от лап оборотня ей не грозила. Она скосила глаза — напротив, на Мишином месте, сидел Валентин и выглядел озабоченным, почти несчастным. Тёмные волосы обсохли и смешно топорщились. Он что-то говорил. Будто сквозь вату пробрались первые звуки — потрескивание дров, низкий и тихий голос оборотня:

— …это скоро пройдёт. Ты немного отдохнёшь и мы сможем поговорить. Извини, что тебя не предупредили… Но такого просто никто не мог предположить.

Она приподнялась, прогоняя оцепившую её вялость.

— Как видишь, Михаил предоставил мне возможность объясняться самому. Ты наверняка уже заметила, что он любит спихивать на других свою работу… У Воицких это семейное. А… я не подумал… Ты, наверное, волнуешься за него? Ему позвонили, и он ненадолго вышел.

Даша не волновалась. Она была слишком спокойна. Слишком.

От паники не осталось и следа. На её место вступил холодный рассудок. Ещё никогда ей не думалось так легко и бесстрастно. И помог ей в этом двуликий гость. Он попросту перетянул на себя заряд ненависти и страха, всё, что у Даши на тот момент было. Всё, что клокотало и обжигало ядовитой пеной. И теперь она пуста и прозрачна.

Многое виделось предельно ясно, безо всяких объяснений. Во-первых, этот оборотень не собирался её убивать. Его мотивы пока неизвестны, но вполне очевидно, что он не похож на её брата. Его аура имела вполне определённые границы и была защищена синей пеленой. Стабильное и яркое свечение ауры само по себе не гарантирует хороших намерений её владельца. Но, по крайней мере, он владел собой.

— Мне, признаться, крайне неловко. Я знаю, что ты потеряла семью. И виной тому — оборотень. Я сожалею. И, наверное, заявиться вот так — худший способ проявить сочувствие… Но, если хочешь, я сейчас уйду.

— Н-нет, — сказала Даша противным, тоненьким голоском, какой у неё бывает со сна. — Что вы со мной сделали?

— Не я, а ты сама…Ты истратила на меня большой заряд своих диверсов.

Она прочитала об этом ещё вчера. Диверсами называли потоки негативной энергетики. Все, что выглядят в Канве, как оттенки синего. Ненависть, агрессия, страх и тому подобные. Большинство людей не способно их контролировать. Чаще всего выплески этой энергии просто рассеиваются, не достигнув цели. И лучше не пытаться без соответствующих способностей управлять силой диверсов, чтобы не навредить себе самому.

— И поверь мне, — продолжал оборотень, — получился весьма приличный заряд… Если бы я был человеком, я, наверное, умер бы от рака лёгких через каких-то полгода.

— Но с вами-то будет всё в порядке?

Даша вложила как можно больше вежливости в свои слова, но сама навострила уши, жадно надеясь услышать… что? Кащей откроет ей, где спрятана его смерть?

Валентин тепло улыбнулся, а в глазах блеснула хитринка.

— Я вижу, ты разочарована? Нет, мне это не вредит, напротив. Диверсы необходимы мне, как воздух. И, признаюсь, я воспользовался тем, что ты мне предоставила. На данный момент, насколько я вижу, у тебя просто не осталось негативных эмоций… Прости за неудобства.

Его речь была пронизана мягкой, доброжелательной иронией, что, безусловно, подкупало.

— И что, я теперь никогда не буду…

— Снова злиться? Ещё как будешь!… Всё это вернётся. Ресурсы человеческой души неисчерпаемы, — задумчиво сказал он, — особенно, если это касается ненависти. Такая ничтожная потеря диверсов никак не скажется на твоём характере. Это лишь маленькая нечаянная хитрость, способ наладить с тобой диалог. Она не повлияет на более глубокие чувства. Ведь ты по-прежнему хочешь меня убить?

— Да, — прямо ответила девушка.

— Ну, вот видишь! — и двуликий засмеялся, а Даша засмеялась вместе с ним. Это было странно и в то же время так естественно. Она и забыла, когда с ней такое случалось.

А ещё она с удивлением обнаружила, что проникается к оборотню симпатией. Даша гадала, сколько ему лет, но так и не смогла на чём-то остановиться. У него гладкое и смуглое лицо, карие глаза лукаво поблёскивают из-под резких тёмных бровей. И он не просто красив, а беспощадно красив. Если ему больше тридцати, то чёртов оборотень имеет сплошь здоровые привычки.

— Даша… Я тебе не враг. Я надеюсь, что со временем ты это поймёшь.

Девушка продолжала улыбаться, недоумевая в душе. Действительно, зачем ему добиваться её расположения? От неё ничего не зависит. Даже как лишний свидетель она не представляет угрозы. После года, проведённого на сильных препаратах, её истории про оборотней, ну прямо скажем, мало кому покажутся достоверными.

Тогда что вообще происходит? И куда запропал Воицкий? Где бы сейчас его ни носило, Даша надеялась, что ему там икается до колик в печёнках.

Тут она вспомнила про анкету и поискала её глазами. Последний раз, когда она её видела — листы разлетелись по всему ковру. Ещё не хватало, чтобы тайка выкинула Дашину трёхдневную работу, или того хуже — она могла спалить её в камине. Но папка мирно покоилась на столе, кто-то собрал и сложил всё, пока она спала. Даша облегчённо выдохнула и усмехнулась про себя — о чём она думает? Тут перед ней живой оборотень сидит, а она беспокоится о задании. Даша свесила ноги с кресла, села прямо и окончательно осмелела:

— А зачем я вам нужна?

— Хороший вопрос… — с живостью отозвался Валентин. В этот момент он был занят тем, что выкладывал сладости на блюдца, аккуратно и чинно. — Давай договоримся так, ты сама решишь, что ты захочешь для нас сделать. А мы дадим тебе время.

— «Мы» — это кто?

Гость выпрямился во весь свой немалый рост, собираясь, видимо подать девушке её порцию. А та вся напряглась, она не знала, что от себя ожидать в случае, если оборотень снова к ней приблизится. Но он уже передумал и просто подвинул блюдце в Дашину сторону.

— Хм. Самое простое определение будет звучать как «Охотники за хакибами».

— Но вы же сами… — хотела возразить Даша.

— Верно, я тоже оборотень, как ты заметила. Но я не хакиб. Я — икер.

— А в чём разница?

— Давай теперь я у тебя спрошу… Ты знаешь, зачем оборотням нужны диверсы?

Девушка задумалась. В каждом человеке всегда в какой-то степени присутствует негативная энергия, «украшая» его ауру. Но она никогда не думала, что диверсы для чего-то нужны, тем более хакибам… «Необходимы, как воздух», — сказал Валентин. Что изменилось в его ауре, с того момента, как он получил заряд её отрицательных эмоций? Её поверхность приобрела ещё более насыщенное синее свечение…

— Чтобы укреплять свою ауру… — догадалась Даша.

— Правильно. Без этого она разрушается. Вот только хакибы не способны производить диверсы самостоятельно, хотя нуждаются в них гораздо больше, чем люди. Это — главная причина, по которой оборотни нападают на них. В момент смерти человек направляет все негативные силы на своего убийцу, а хакибам…

— Только того и надо...

Валентин раскрыл ладони в безмолвном жесте одобрения.

— Нехватка диверсов для оборотней всё равно, что жажда, сводящая с ума. Они теряют над собой контроль, как это случилось с твоим братом. Но убийство человека — не единственный способ получить диверсы. Ты могла в этом сегодня убедиться. Икеры умеют обходиться без этого.

Про себя Даша отметила, что «умеют обходиться без этого» не значит «никогда этого не делают». Впрочем, это лишь говорило в пользу его честности. В конце концов, почему икеры должны быть лучше людей? Девушка быстро прокручивала в памяти всё, что могла вспомнить из недавно прочтённого. Вот только там ни слова не было об икерах… Приходилось делать вид, что она верит ему на слово.

— А почему тогда хакибы не умеют?

— Просто потому что ничего не знают о своей природе. Пока они находятся под действием Ритуала, нехватка диверсов им не грозит. Стоит хакибу оказаться на воле, как начинается процесс разрушения. И трудно предсказать, когда он сорвётся — через пару месяцев или через десяток лет. Твой брат продержался целых девятнадцать, хотя чаще всего это случается намного раньше.

Ну, надо же… Он предлагает ей поверить, что Данила на самом деле не мог противостоять своим инстинктам. Белый и пушистый во всех смыслах. Ну-ну. Ещё немного и она начнёт своего брата жалеть. Лучше о нём не думать. Только не сейчас. Она подумает о нём позже, когда к ней вернётся вся гамма её ненависти.

Сейчас она постарается узнать о двуликих как можно больше. И нельзя не признать, что всё, что она услышала за этот вечер, лишь подкрепило её догадки и ощущения. Детали складывались в уме легко и без остатков. Мысли не метались, не путались и не перебивали друг друга, как часто бывало с Дашей. И она решила пользоваться этим состоянием, извлекая из него всю возможную выгоду. Ведь это ненадолго, если верить икеру.

Время пролетело незаметно, они проговорили, наверное, не меньше часа. Сладости с медово-фисташковой начинкой оказались очень вкусными, коробка заметно опустела. Даша ловила каждое слово, непроизвольно подаваясь вперёд. Валентин рассказывал и разливал по маленьким чашкам горячий бирюзовый чай из высокого стеклянного чайника с двойными стенками. Его привычные движения свидетельствовали о том, что он тут частый гость.

Наконец, появился Михаил. На щеках у него играл румянец от выпитого, из-под чёрных шелковых шаровар видны были босые ступни. Да уж, опекун время зря не терял и неплохо «разогрелся».

— Не скучаете? — бравурно осведомился молодой хозяин дома. — А мне тут опять позвонили… пришлось вас оставить… О, я смотрю, вы нашли общий язык!

Девушка уже начинала переживать из-за долгого отсутствия негативных эмоций. Но тут возникла чёткая потребность въехать опекуну по лицу чем-нибудь тяжелым и запоминающимся. Конечно, это очень мило с его стороны познакомить её со своим другом… Но неужели так сложно предупредить, что он оборотень?

— Я восхищён, — с выражением сказал гость, — Даша поразила меня не только своими способностями, но и умом. Где только водятся такие талантливые создания?

— Да уж, лучше не знать… — усмехнулся опекун.

— Кстати, вы ещё не решили, где будете праздновать Новый Год? Хочу пригласить вас к себе. Соберём старых и новых друзей, что вы думаете? В этот раз всё просто, по-семейному. Дарья, тебе не будет скучно… Познакомлю тебя со своим сыном.

— Я… я не знаю, как скажет Михаил Стефанович, — скромно ответила Даша.

Вскоре за гостем приехала машина и он засобирался. Пока его провожали, Пен Чан постоянно улыбалась и кланялась ему так, как будто он самое доброе воплощение какого-нибудь восточного божества. За порогом его уже встречало бушующее ненастье и водитель с зонтом. Видимо, тот самый Алекс. В свете фар его фигура была похожа на огромное чёрное масляное пятно в сплошном потоке воды. Воицкий обнялся на прощанье с оборотнем и закрыл за ним дверь. Когда он развернулся, то увидел, что Даша смотрит на него в упор.

— Браво, Белунина, ты снова меня удивила, — с довольным видом заявил Воицкий.

А что она ожидала? Что он станет оправдываться? Он и не собирался. Ему плевать, что она пережила за этот вечер. Ну, зашёл к ним оборотень на огонёк, чего такого? Воицкий вёл себя, как ни в чём не бывало. В иной раз она бы не выдержала. Но вдруг оказалось, что она прекрасно себя контролирует. И можно просто ничего не говорить. Не проклинать Михаила за то, что он её так подставил. Не бросаться на него с кулаками, не швыряться предметами, и, самое главное, не сожалеть потом о своей вспыльчивости и глупости. Ему решать, что с ней станет. И кто бы ни был его друг, хоть черт с рогами, сейчас ей лучше держать себя в руках. Пока не погнали прочь… обратно, на овощную грядку.

— А знаешь что… — Воицкий наклонился, и от него повеяло будоражащей смесью алкоголя и мужского аромата. — У меня ведь для тебя есть подарок. Идём за мной.

Даша последовала за Михаилом, сохраняя самый безразличный вид из всех, что имелись в запасе. Они поднялись по широкой деревянной лестнице, прошли мимо бильярдной, где Соломон в полном одиночестве смотрел комедию на большом экране. Хорошо, хоть он ещё не уехал домой, присутствие угрюмого молчуна её успокаивало.

Не зная, чего ожидать от Михаила, она чувствовала себя, как партизанка в тылу врагов. Но любопытство пересилило и совершенно захватило девушку, когда он пригласил её в свой кабинет. Впервые. Тут горел лишь один напольный торшер, да слабо мерцал экран ноутбука на огромном массивном столе старинной работы. Дождь лупил в высокое окно, и уличные тени бесновались снаружи. Стена, занятая книгами, утопала в темноте, а на другую, увешанную портретами, падало немного света, и Даша разглядывала незнакомые, но чем-то неуловимо схожие лица.

Михаил гремел ящиками стола пока не нашёл, что искал. В руки девушки лёг прямоугольный предмет, завёрнутый в простую почтовую бумагу. Даша с замиранием сердца ощутила до боли знакомую тяжесть… Она медленно развернула пакет. Тёмно-синяя жёсткая обложка с металлическими уголками. Её семейный альбом.

— Я хотел дождаться Нового Года, но потом подумал, почему не сегодня? К сожалению, больше мне ничего пока не удалось найти, ведь всё, что не продали, попросту выбросили…

Даша перевернула несколько страниц — фотографии располагались в привычном порядке, точнее безо всякого порядка вовсе… Вот папа улыбается, жмурясь от яркого курортного солнца, а вот мама с бабушкой сидят дома за кухонным столом. А вот она сама… Толстая трёхлетняя девочка.

Даша когда-то обещала родителям всё рассортировать по датам, но даже не начинала. Страшно подумать, сколько всего она им пообещала и не выполнила. Глупая, беспечная школьница… Та жизнь канула, словно в бездну, и Даша порой сомневалась, была у неё семья или нет? Теперь у неё есть доказательство, что они ей не приснились. Теперь она не будет переживать, что их лица сотрутся из её памяти. Что-то мягко легло на душу, объяло теплом, словно близкое пламя камина…

— Хочешь, можешь рамки заказать и повесить в своей комнате… Агхм… Хм…

Михаил одной рукой погладил по спине прижавшуюся к нему девушку, а другой — медленно сдвинул угол альбома, ткнувший его куда-то под рёбра.